XXVII съезд КПСС выдвинул актуальный и важный принцип: «мыслить по-новому» во всех сферах общественной жизни. Иначе невозможна сама перестройка, невозможно ускорение научно-технического прогресса. Все это полностью относится к такой важнейшей сфере, как общественные науки, для творческого развития которых партией созданы все условия. «Атмосфера творчества, которую партия утверждает во всех областях жизни, особенно плодотворна для общественных наук»[1], и прежде всего – для философии, политэкономии и научного коммунизма.
Разумеется, чтобы мыслить по-новому, представители общественных наук должны прежде всего научиться мыслить диалектико-материалистически. Такое мышление не дается человеку с рождением. Оно достигается путем воспитания, обучения, творческого освоения всего прошлого богатства, всей суммы знаний, накопленных человечеством. Не случайно В.И. Ленин подчеркивал, что
«коммунистом стать можно лишь тогда, когда обогатишь свою память знанием всех тех богатств, которые выработало человечество» [Л: 41, 305.].
Это тем более непосредственно относится к теоретику-марксисту. Нет сомнения в том, что он не только признает, но и доказывает другим, что главным богатством и неисчерпаемым источником развития науки являются прежде всего труды классиков марксизма-ленинизма, в особенности «Капитал» К. Маркса и «Философские тетради» В.И. Ленина. Конечно, эти труды мы изучаем, в своих научных исследованиях опираемся на них, руководствуемся ими. Однако нельзя забывать, что само знание этих работ бывает рассудочно-эмпирическим и разумно-теоретическим. Можно ли считать, что мы овладели этим богатством полностью, на разумно-теоретическом уровне, и в этом отношении нам больше нечего делать? Нет, ибо это не так. Можно ли согласиться с мнением, что «Капитал» К. Маркса – это «пройденный этап» развития науки? Нет. Ибо для тех, кто считает так, главный труд марксизма не «пройденный», а обойденный этап.
Возникает вопрос: как же получилось, что «Капитал» оказался обойденным? Ответ на него дан В.И. Лениным:
«Афоризм: Нельзя вполне понять „Капитала“ Маркса и особенно его I главы, не проштудировав и не поняв всей Логики Гегеля. Следовательно, никто из марксистов не понял Маркса ½ века спустя!!» [Л: 29, 162.]
Классики марксизма, зная, что Гегель идеалист, тем не менее высоко ценили его диалектику, поскольку именно он впервые разработал диалектику как Логику, теорию познания, хотя на идеалистической основе. Приведем хотя бы некоторые из многочисленных высказываний классиков марксизма об этом.
«Я… открыто объявил себя, – писал Маркс в „Капитале“, – учеником этого великого мыслителя… Мистификация, которую претерпела диалектика в руках Гегеля, отнюдь не помешала тому, что именно Гегель первый дал всеобъемлющее и сознательное изображение ее всеобщих форм движения» [МЭ: 23, 21 – 22.].
«Без Гегеля, конечно, обойтись невозможно, – писал Энгельс, – и притом нужно время, чтобы его переварить» [МЭ: 38, 176.].
Еще более высоко ценил диалектику Гегеля В.И. Ленин. В своей работе «О значении воинствующего материализма» он завещал разрабатывать диалектику Гегеля как Логику, теорию познания марксизма.
«Опираясь на то, – писал он, – как применял Маркс материалистически понятую диалектику Гегеля, мы можем и должны разрабатывать эту диалектику со всех сторон… <…> Группа редакторов и сотрудников журнала „Под Знаменем Марксизма“ должна быть своего рода „обществом материалистических друзей гегелевской диалектики“. Современные естествоиспытатели найдут в материалистически истолкованной диалектике Гегеля ряд ответов на те философские вопросы, которые ставятся революцией в естествознании… Без того, чтобы такую задачу себе поставить и систематически ее выполнять, материализм не может быть воинствующим материализмом. Он останется… не столько сражающимся, сколько сражаемым» [Л: 45, 30 – 31.].
Более того, В.И. Ленин в Логике Гегеля видел ключ к решению самых сложных задач не только теории, но и практики. Так, 28 июня 1921 г. он пишет письмо в ЦК КП(б) Украины об отправке хлеба в голодающие столицы и записку в Румянцевский музей: «Прошу выдать мне книгу Гегеля „Логика“ для временного пользования» [Л: 53, 4.].
Однако в последнее время мы, советские философы, часто отходили от той оценки Логики Гегеля, которую давали ей классики марксизма, и тем самым нанесли определенный ущерб диалектическому материализму, фактически превратив его из «сражающегося» скорее в «сражаемый».
Дело доходило до того, что мы, марксистские философы, руководствовались ложным положением И.В. Сталина, согласно которому «гегелевская философия есть аристократическая реакция на французский материализм и французскую революцию», выдавая его за истину в «последней инстанции».
Некоторое основание для того, чтобы считать гегелевскую философию реакцией на французский материализм, имело место, поскольку Гегель считал, что материализм (а кроме метафизического, механистического материализма он другого не знал) не является философией, поскольку философия есть наука о мышлении, а этот материализм не исследовал мышление.
