До и после: Исход

Лиа в панике выпрыгнула из окна. Несмотря на небольшую высоту, приземлилась не очень удачно: оцарапала руку и ушибла колено. Наспех отряхнувшись, поднялась и, прихрамывая, побежала. Проселочная дорога вывела бы ее из поселка к небольшому городку, но бежать туда среди ночи без оружия — было бы глупым решением. И сущим самоубийством. Зато стоящий неподалеку амбар казался надежным укрытием. К нему она и направилась.

На мгновение Лиа почудилось, что позади кто-то злобно по-ведьмински рассмеялся. Может, увиденное — лишь чары, наведенные злой колдуньей? Ей хотелось бы в это поверить, но она прекрасно понимала, что смеяться в доме некому. Теперь некому. От этой мысли сердце сжалось до размеров пылинки.

Дверь амбара была старой, тяжелой и никак не хотела поддаваться. Порывистый ветер усиливался, деревья гудели. Растревоженная листва шелестела, будто хотела докричаться до всего мира, чтобы предупредить об опасности, хотя предупреждать было уже слишком поздно.

И почему-то вспомнился отрывок из песни Норта:

Третий альбом «В ожидании смерти» набрал наибольшую популярность. Поклонницы были в восторге. Такой молодой, загадочный и мрачный Норт — её Норт — покорял всех и‍ текстами, и голосом. Остальным членам банды тоже перепадало, но все ведь знают: сливки почти всегда снимает вокалист.

Теперь все осталось в прошлом. Не будет больше ни фанаток, ни песен, ни голоса, который волновал ее душу.

Лиа трясло, то ли от мыслей об этом, то ли от холода. Ветер трепал уже не деревья — ее одежду — легкую майку и шорты, просачиваясь между бледной кожей и хлопковой тканью. По телу побежали мурашки. Она в очередной раз толкнула двери, не слишком надеясь на успешный исход, и все-таки ввалилась в амбар.

«Успокойся, детка, упокойся с миром…» — еще одна строчка из глупой песенки возникла в голове так не вовремя.

Лиа захлопнула за собой тяжелую дверь и сползла вниз, прижавшись к ней спиной. Замерла, сидя на корточках. Ей должно было быть горько и страшно, она могла бы даже биться в истерике, потому что потерянное ей не сможет вернуть ни один волшебник на свете. Но сердце наполняла лишь злость. К тому же до конца принять увиденное она была не в состоянии. Пытаясь подавить в себе зарождающуюся ярость, попробовала переключиться на мысли, которые могли ее успокоить.

«Я сбежала, я в безопасности».

Лучшим решением теперь будет ночевка в амбаре, а утром, когда солнце озарит светом тот проклятый дом, придется решить, что делать дальше. Главное — пережить эту жуткую ночь.

В голове всплыла любимая поговорка Норта: «Что будем делать в четверг, если умрем в среду?»

— Я сделаю все, чтобы не умереть в среду… — прошептала она, понятия не имея, какой сегодня день недели.

В амбаре было темно. Лиа едва различала очертания предметов. Но это не казалось ей важным, ведь в амбаре было безопасно, и он худо-бедно защищал от нахального ветра, а стог сена, стоявший неподалеку, давал надежду на то, что ночью она не замерзнет. В покинутом доме остались кровать и теплое одеяло…

Она обняла коленки и уткнулась в них лбом. От мысли, что ей придется пройти через все в одиночку, мутило.

«В одиночку — холодное, страшное слово, подобное сгущающейся темноте», — к таким сравнениям приучил ее Норт, признанный мастер по части воспевания тьмы, смерти и мрака.

«А что, если ты не просто осталась одна, — вдруг заговорил внутренний голос, — что если, ты осталась совсем-совсем одна? Может, больше никого нет и никогда не будет? Что ты будешь делать при таком раскладе?»

Она несколько раз стукнулась затылком о дверь, будто это могло выбить ужасные мысли из ее головы.

— Все из-за него! Это все из-за него! Все было нормально, мы бы справились!

«Все уже давно далеко не нормально, и ты это прекрасно знаешь. Нормально уже не будет».

Лиа задрала голову вверх и, втягивая воздух через рот, стала всматриваться в густую толщу тьмы, скрывавшую крышу амбара. Пару лет назад она читала в журнале о какой-то дыхательной гимнастике, помогающей избавиться от стресса, но все, что ей запомнилось, сводилось к глубоким вдохам и выдохам.

— Может, это и не поможет, но хуже-то уж точно не будет, правда? — спросила она себя, сделала вдох и выдохнула, как положено. — Все будет хорошо, все будет хорошо, — словно заклинание шептала она, — есть и другие люди. Возможно, даже есть места, которых это не коснулось.

«Хоть себе-то не ври», — сказал ехидный внутренний голос, но Лиа прогнала его новым глубокими вдохом.

Время текло, а Лиа сидела на месте, не в силах подняться. Ее внутренний хронометр дал сбой. Лишь успокоившись, она встала и устроилась в стогу сена. Зарылась в него как в кокон и почувствовала, что больше у нее ни на что нет сил.

Ей предстояло самое страшное, что неизбежно случается с теми, кто потерял свою любовь навсегда. Ей предстояло заснуть в одиночестве. Пытки страшнее она и вообразить сейчас не могла. Как это жутко, пытаться спать, когда знаешь, что самого родного и близкого человека больше нет, что части тебя самого не стало вместе с ним.