У каждого человека есть периоды жизни, которые особым образом отразились в его сознании, оставили неизгладимые следы, запомнившись в мельчайших подробностях. Одним из таких отрезков моей жизни является период пребывания во Вьетнаме.
Многострадальный народ Вьетнама, сумевший одержать победу в войне над сильнейшим представителем империализма — США, показавший чудеса героизма, невиданной выдержки, потряс мою душу. Эта страна со сказочной природой: тропическими лесами, причудливыми горами, реками, удивительно красивым небом полюбилась моему сердцу. Об угасании этих чувств любви нет разговора даже по истечении многих лет жизни. Я люблю эту страну так же преданно и нежно как тогда, в тот день, когда я ступил на землю этой страны.
В течение года я исколесил Северный Вьетнам вдоль и поперек, проехав по его дорогам около сорока тысяч километров! Днем и ночью, под знойным солнцем и тропическими ливнями, во время бомбежек и редко выдававшихся свободных дней мы, советские военные, бок о бок с вьетнамскими друзьями шли к долгожданной победе. Из всех возможных сил били и уничтожали агрессора, спасали от смерти людей.
Иначе и быть не могло, ведь мы были представителями первой страны социализма!
Прошло много лет с тех пор. Но вновь и вновь встают перед глазами воронки из-под бомб, разрушенные города и села, заводы, школы и больницы.
Большинство из советских специалистов, побывавших во Вьетнаме, были очевидцами Великой Отечественной войны 1941–1945 годов, унесшей более двадцати миллионов жизней. Вьетнамцы знают об этой войне, много о ней расспрашивали. И недаром они обратились за помощью именно к советскому народу, народу, знающему цену борьбы за свою независимость.
Эта помощь пришла. И не только в виде вооружения и боевой техники, одежды, продовольствия, дипломатической и моральной поддержки. Пришли помогать л ю д и, порой рискуя своей жизнью, но честно выполняя свой интернациональный долг. Об этих людях, прошедших лишения и невзгоды ради свободы и независимости вьетнамского народа, о братьях-вьетнамцах, защищавших свою страну от агрессора, об их прекрасной стране этот рассказ.
Путь пролегает через Китай
В середине марта 1968 года Москва оказалась в снежной стихии. Тучи, спустившись на высоту птичьего полета, изрыгали на дома и улицы мягкие, крупные снежинки. Резкий ветер закручивал и гонял их по улицам, между домами. Выделывая замысловатые виражи, снежинки облепляли людей, таяли на их лицах и одежде.
Вечер. За углом гостиницы стоят автобусы с военными номерами. Большинство пассажиров уже сидят на своих местах, разговоры ведут вполголоса. Чувствуется, что настроение в салоне не веселое. Провожающих не много. Некоторых приехали провожать жены, родственники. Им не разрешено ехать в аэропорт.
Наступило назначенное время — все пришло в движение. Объятия, поцелуи… Вскоре захлопываются двери. Автобусы увозят людей в аэропорт, а там их ждут самолеты.
В полутьме салона не видно улыбающихся лиц. Я не исключение. Жена провожать не приехала, не смогла: на руках двое маленьких детей. В голове крутятся разные мысли, проносятся эпизоды из жизни, еще совсем недолгой: мне только тридцать один год. Школа, учеба в военном училище, служба на далекой границе, женитьба, еще учеба, рождение детей и многое другое вперемежку с мыслями о предстоящей командировке. Все в голове мелькает так быстро, как за окном автобуса огни встречных машин, свет и тьма попеременно.
Мы уже в самолете. Летим по маршруту Москва-Иркутск-Пекин-Ханой. Никто только не знает, где, сколько придется быть. Разговоры в Генеральном штабе в Москве в предыдущие дни ничего не прояснили. Возвратившиеся оттуда говорили по разному, в зависимости от обстановки: кто плыл морем из Владивостока в Хайфон, кто добирался через Китай поездом.
Вскоре стало чуть веселее, скованность рассеялась, как только самолет набрал высоту. Расстегнулись привязанные ремни, в проходе между креслами началось движение: стюардессы разносили напитки.
Усталость все же брала свое, последние дни в Москве были напряженными. Некоторые стали засыпать. Мне не спалось, я размышлял о прошедшем и будущем.
Я обратил внимание на одну особенность еще тогда, когда формировали нашу группу для работы в зенитно-ракетном полку Вьетнамской народной Армии. Наши ребята, все от мозга до костей военные люди, нисколько не изменились от того, что их переодели в гражданскую одежду. Происходило это на складе Округа. Примеривали костюмы, смотрели друг на друга и не признавали себя гражданскими людьми. Строгие лица, стройные фигуры. Походка выдавала военного человека, как ни старайся изобразить походку вразвалку. Я лично влюбился в военную форму еще в детские годы, когда впервые в жизни близко увидел людей в военной форме, вернувшихся живыми с войны.
В Пекин прилетели рано утром 16 марта. Это была первая посадка за пределами СССР. Пролетая над Монголией и северными провинциями Китая, мы ничего внизу не увидели, было темно. Увидеть хотелось земли древних народов, земли древних империй, история которых в той или иной степени коснулась и нас.
Когда самолет, снизившись, пробил облака, под нами вдруг возник совершенно незнакомый ландшафт: мрачные для начала весны темно-зеленые клочки полей вперемежку с серыми и черными участками земли. Виднелись небольшие селения, узкие ленты дорог и речек. Кое-где из труб тянулся синий дым. Не успели разобраться что к чему, все произошло настолько быстро, не успели даже всмотреться в раскинувшийся совсем рядом город Пекин, столицу КНР, как самолет с тупым глухим толчком резиновых лап коснулся земли и, гася скорость, покатился по бетонной полосе.
