Анатолий Васильевич ПЕТУХОВ
Дай лапу, друг медведь!
Повесть
1
С рыбалки Валерка возвратился в полночь. Тяжелую связку окуньков он повесил в сенях на гвоздь, повыше, чтобы не достала кошка, осторожно прошел в кухню, легонько притворил дверь и замер. В доме было тихо, все спали. Выждав, пока глаза привыкнут к темноте, Валерка разглядел на столе тускло белеющую банку молока, одним духом опорожнил ее и на цыпочках проскользнул в спальню.
- Чего так долго? - раздался в темноте громкий шепот Лариски, младшей сестренки.
- К водянику в гости ходили, - так же шепотом отозвался Валерка. - А тебе давно пора спать! Ясно? - И, быстро раздевшись, нырнул под одеяло.
- И не говори. И не надо. Подумаешь - тайна!.. А я еще хотела что-то сказать...
Валерка уловил по голосу, что сестра чем-то взволнована, но спрашивать не стал: сама скажет, не утерпит. Он притворно зевнул.
- Не мешай спать. Все равно ничего не знаешь.
- Не знаю?! Это ты не знаешь! - Скрипнул матрац, Лариска села в своей кровати. - Я медведей видела, вот!
- По телевизору?
- Как бы не так! Живых, настоящих!
- Ну, ну... Ври больше!..
- Вру?! Да если хочешь знать, я с папкой на Стрелиху ездила! На мотоцикле. Дедко Макар пришел к нам и сказал, что на Стрелихе медведи овес едят. Вот мы с папкой и поехали. А медведи-то как побежат с поля! Один большущий такой, бурый, папка говорит - медведица, и еще три маленьких...
Валерка привстал, впился глазами в темноту, стараясь разглядеть лицо сестры.
- Ведь врешь!
- Честное октябрятское! Папка в город писать будет, чтобы охотников послали, а то медведи весь овес съедят... А они совсем, совсем не страшные! Медведица толстая такая! Побежит да оглянется, потом опять побежит. А медвежонки как шарики...
У Валерки в груди заныло: окажись он дома, отец, конечно, взял бы с собой его, а не Лариску.
- И близко видели? - спросил он, скрывая досаду.
- Не очень. Как от нашего дома и до рогозинского сарая.
До сарая соседей Рогозиных метров сто, не больше. Тут не только медведя - кошку разглядеть можно!
- А бежали быстро?
- Мне показалось, не быстро, а папка говорит - быстро. Он даже с мотоцикла выйти не успел. Только остановился, а их уже нету, в лес убежали...
Упустить возможность своими глазами увидеть настоящих медведей! Ведь даже взрослые далеко не все встречали этого зверя.
- Ты вот что, - строго сказал он, - о медведях языком не трепли. Поняла?
- А чего?
- Того!.. Раззвонишь по всей деревне, и начнут ходить всякие, медведей караулить... А мы... мы наблюдение будем вести.
- Да-а, - обидчиво протянула Лариска, - ты опять с Андрюшкой пойдешь, а мне дома сидеть?
- Зачем дома? Вместе ходить будем.
- Правда?!
- Конечно! А теперь спи.
Валерка считал, что подкарауливание медведей, как и ловля рыбы, не девчоночье дело. Но откажи сестре, и на другой же день вся деревня узнает, что на Стрелихе ходят в овес медведи и что Лариска - такая-то пигалица! - уже видела их. Повадятся туда старшеклассники, потом охотники приедут... А ему самому хотелось посмотреть медведей, хоть разочек на них взглянуть, чтобы потом, когда начнется учебный год, рассказывать об этом в школе и чувствовать себя героем...
Андрюшка Перьев, с которым вот уже второй год дружил Валерка, жил в противоположном конце деревни Овинцево. Перьевы переехали с починка Веселый Хутор и поставили свой дом на самом берегу речки Возьмы, чему Валерка очень завидовал: хоть купаться, хоть на рыбалку - сбежал с крылечка, и готово! Кроме того, у Перьевых была лодка - прочный, пахнущий смолой дощаник: день плавай, ни капли воды не просочится внутрь.
С этой лодки, собственно, и началась дружба Валерки с Андрюшкой. У Гвоздевых лодки не было, как, впрочем, и у остальных жителей Овинцева: Возьма - речка маленькая, порожистая, через нее где нужно мосточки перекинуты, а то и броды есть - на что лодка? Но отец Андрюшки Вадим Сергеевич был заядлый рыбак, вырос и жил на берегу лесного озера и с лодкой не мог расстаться: легкая плоскодонка и на малой речушке пригодится.
Ребята Овинцева сразу потянулись к Андрюшке - кому не хочется поплавать на лодке! Но Андрюшка оказался скучным и неинтересным: несусветный молчун, слова из него не вытянешь, да и к мальчишеским играм равнодушен. Поиграть в войну, в пиратов - ведь есть настоящая лодка, корабль! - так нет, лучше весь день будет торчать с удочками на каком-нибудь омутке.
Разочарованные мальчишки окрестили Андрюшку Могилой и отступились, а для своих игр, как и прежде, опять стали сколачивать на скорую руку плоты из досок да жердей. Плоты даже лучше, чем лодка: их при нападении можно топить, переворачивать, можно и вовсе разбить - никто слова не скажет.
Не отступился от Андрюшки Перьева только Валерка Гвоздев. И дело было не в том, что Валерка больше других любил рыбалку. Даже вовсе не в этом была причина неожиданной привязанности подвижного и всегда чем-то взбудораженного Валерки к медлительному и молчаливому сверстнику. В молчаливости Андрюшки, в его стремлении к уединению было что-то непонятное, таинственное и притягивающее. Пролетит ворона, проплывет мимо лодки лягушка или сядет на глянцевый лист кубышки зеленая стрекоза - на всем Андрюшка задержит взгляд. Казалось, он знает и видит что-то такое, чего не знают и не видят остальные...
