Фу, какой ужас… кошмар… как мерзко… и отвратительно… а как гадко… патологично!.. а уж как извращенно… бррр… одним словом — пакость. Все эти замечательные эпитеты приходят мне в голову, когда я просматриваю готовый сборник — он получился просто чудесным. Вот, к примеру, «Поющая равнина» — читаешь и сразу понимаешь, что такое настоящий английский юмор. Конечно, он весьма своеобразный: в эпиграфе — страшная-престрашная цитата из «Некрономикона», которая вдохновила автора на написание рассказа о блужданиях трех шалопаев в поисках паба — причем повествуется об их злоключениях с весьма серьезной миной (очень лавкрафтовский по духу прием, согласитесь). «Своеобразный», сказал я — ну да, там даже акцент у владельца газетного киоска своеобразный. А уж отношение трех студентов-лентяев к тайнам другого мира и того своеобразнее — они таращатся в иное измерение, как в обычный телевизор! Ох уж эта пресыщенность, свойственная юности… Или вот, к примеру, «Камень на острове». В свое время Дж. Вернон Ши заявил, что лавкрафтовские ужасы и офис суть две вещи несовместные. А я, между прочим, именно в офисе тогда и работал, так что сюжет про молодого человека, которого посещают страшные видения, в то время как коллеги ничего не замечают, мне весьма импонирует — вот она, моя автобиография (правда, в немного приукрашенном виде). Ну а что помер главный герой — не беда. Кому он, в самом деле, такой сдался. Давайте лучше про что-нибудь более приятное поговорим.
Например, про рассказы Брайана Ламли. Или про то, что Джеймс Уэйд написал, — я один считаю, что автор хихикал, когда выписывал злоключения своего персонажа? Ладно, что он наивный ротозей — это традиционный прием. Равно как и то, что он постоянно хлопается в обморок, а потом очень своевременно приходит в себя, чтобы посмотреть одним глазком на творящиеся вокруг ужасы — и снова сомлеть. Но как вам нравится страшное-престрашное заклинание «Н’яах аха-хах»? Не напоминает злодейский хохот маньяка из комикса? А вся эта история с Гостем — р-раз, и плащик нараспашку! а под ним — такое, что главный герой — «перепуган». Еще бы, как тут не перепугаться… Нет, ну а как вам фраза: «Часы тянулись, а мы все еще жужжали над Северным Мэном»? Так и представляешь себе, как телепается в небе их хлипкий летательный аппарат…
Вот и Дж. Вернон Ши решил подпустить комического в свой рассказ — во всяком случае, в тот, что появляется в этой антологии (другой напечатают в сборнике «Новые Мифы Ктулху»), Интонация, с которой рассказывается эта история, может показаться легкомысленной, однако я в ней склонен видеть возвращение к истокам — к характерному для ранних текстов Лавкрафта болезненному сознанию пропасти, разделяющей поколения. Ну и, конечно, нет никаких сомнений в том, что Лин Картер и Дейв Фоли изрядно повеселились — слизи достаточно, скольжение отличное, так держать! Думаю, читатели не станут обвинять меня в том, что я-де очернил память Лина, когда я скажу: даже самые серьезные его рассказы иногда читаются как самая настоящая пародия. «Гибель Яктуба» вполне серьезна по тону, но как вам заклинание из «Рыболовов из Ниоткуда», с которым обращаются к одноногому птицевидному богу, — «Куумьягга ннг’х ааргх»? И тем не менее, очень заметно, что Лину нравится описывать мертвый таинственный город, а нам нравятся его описания — правда, нужно заметить, рассказчик очень вовремя покинул Ушонгу…
Алан Дин Фостер с удовольствием обыгрывает жанровые условности — у него получился натуральный сюжет про «ужас в подвале». Хотя мне, к примеру, обидно за Ктулху — бедняге только кота скормили, это как-то нечестно… Роджер Джонсон переселил типично лавкрафтовских существ в Англию, и мне нравится результат этого культурного скрещивания — на мой взгляд, у него получилось даже лучше, чем у меня в историях, где я честно пытался подражать Дедушке. А Питер Кэннон, на мой взгляд, сумел прекрасно передать неподражаемую лавкрафтовскую иронию в своем полном озорного остроумия рассказе. Дон Бурлесон написал классический ужастик, полный отвратительных подробностей, столь милых душе всякого вурдалака.
Дик Тирни здесь появляется с рассказом, достойным лучших альманахов готических историй. И он не единственный, кто в своем творчестве возрождает подлинный лавкрафтианский дух: Гэри Майерс весьма успешно стилизует свой рассказ под классические вещи Дансейни, а Дэвид Кауфман по праву может гордиться ювелирной точностью, с которой он передает атмосферу нарастающего ужаса по приближении чего-то огромного и ужасного. Марк Рэйни заимствует великое имя Занна и с честью выходит из этого испытания, не посрамив славного композитора. Что же до Томаса Лиготти, то его воображению нет равных, если нужно передать мысль, что «единственной ценностью этого мира является его случайная и редко проявляющаяся способность намекать на мир иной».
Другие рассказы вошли в этот сборник уже после того, как я написал это предисловие — уж больно Боб Прайс нервничал: где, кричал, обещанное предисловие, почему, возмущался, ты его еще не написал! Так что прошу меня извинить — если я про кого-то здесь не написал, то вовсе не по причине личной неприязни! Мне очень хочется прочитать все эти рассказы. Я даже более чем уверен, что не только прочту их, но и получу от чтения удовольствие! Хе-хе. Надо чаще улыбаться — а что еще прикажете делать, что если все мироздание — не более, чем дурацкая шутка богов? Похихикаем с Ктулху, попрыскаем в кулачок на пару с Йог-Сототом, посмеемся вместе с Шуб-Ниггурат… ха-ха-ха… Та-аак. А что это за холодный ветер ворвался в мою уютную комнатку сразу после того, как я написал предыдущее предложение? О Боже правый! Границы пространства и времени раздвинулись, и из щели показалось… что это?! Бледное лицо… орлиный нос… выдвинутая нижняя челюсть… из экрана монитора ко мне протягиваются холодные руки… меня оттаскивают от клавиатуры… хе-хе-хе…
