Чувство приличия

Чувство приличия

Авторы:

Жанр: Классическая проза

Цикл: Космополиты №28

Формат: Полный

Всего в книге 7 страниц. У нас нет данных о годе издания книги.

Рассказ Сомерсета Моэма. Сомерсет Моэм (1874–1965) — один из самых проницательных писателей в английской литературе XX века. Его называют «английским Мопассаном». Ведущая тема произведений Моэма — столкновение незаурядной творческой личности с обществом.

Читать онлайн Чувство приличия


THE SOCIAL SCIENCEЧувство приличия
I DO NOT LIKE long-standing engagements.Я не люблю принимать приглашения задолго.
How can you tell whether on a certain day three or four weeks ahead you will wish to dine with a certain person?Как поручиться, что в такой-то день через три недели или через месяц захочешь обедать у таких-то?
The chances are that in the interval something will turn up that you would much sooner do and so long a notice presages a large and formal party.Возможно, тем временем подвернется случай провести этот вечер приятнее, а когда приглашают так задолго, явно соберется многочисленное и церемонное общество.
But what help is there?Ну, а как быть?
The date has been fixed thus far away so that the guests bidden may be certainly disengaged and it needs a very adequate excuse to prevent your refusal from seeming churlish.День назначен давным-давно, званые гости вполне могли заранее освободить его, и нужен очень веский предлог для отказа, иначе оскорбишь хозяев неучтивостью.
You accept, and for a month the engagement hangs over you with gloomy menace.Принимаешь приглашение, и целый месяц это обязательство тяготит тебя и омрачает настроение.
It interferes with your cherished plans.Оно нарушает дорогие твоему сердцу планы.
It disorganizes your life.Оно вносит беспорядок в твою жизнь.
There is really only one way to cope with the situation and that is to put yourself off at the last moment.По сути, есть только один выход - увильнуть в самую последнюю минуту.
But it is one that I have never had the courage or the want of scruple to adopt.Но на это у меня то ли не хватает мужества, то ли совесть не позволяет.
It was with a faint sense of resentment then that one June evening towards half past eight I left my lodging in Half Moon Street to walk round the corner to dine with the Macdonalds.Однажды июньским вечером, около половины девятого я не без досады вышел из квартиры, которую снимал на улице Полумесяца, и отправился за угол, на обед к Макдональдам.
I liked them.Макдональды мне нравились.
Many years ago I made up my mind not to eat the food of persons I disliked or despised, and though I have on this account enjoyed the hospitality of far fewer people than I otherwise should have done I still think the rule a good one.Много лет назад я взял себе за правило не делить трапезу с людьми, которых не люблю или презираю, и тем самым отказался от гостеприимства многих, в чьих домах мог бы приятно проводить время, однако и по сей день полагаю, что решил правильно.
The Macdonalds were nice, but their parties were a toss-up.Макдональды очень милы, но вечера у них -сущая лотерея.
They suffered from the delusion that if they asked six persons to dine with them who had nothing in the world to say to one another the party would be a failure, but if they multiplied it by three and asked eighteen it must be a success.Они почему-то воображают, что, если пригласить шесть человек, которым совершенно не о чем друг с другом говорить, вечер обречен на неудачу, но если утроить число таких гостей и пригласить восемнадцать, все пройдет прекрасно.
I arrived a little late, which is almost inevitable when you live so near the house you are going to that it is not worth while to take a taxi, and the room into which I was shown was filled with people.Я немного запоздал, это почти неизбежно, когда живешь по соседству с домом, куда приглашен, и незачем брать такси, и в комнате, куда меня ввели, было уже полно народу.
I knew few of them and my heart sank as I saw myself laboriously making conversation through a long dinner with two total strangers.Знакомых лиц я почти не увидел и с тоской представил себе, как за долгим обедом буду мучительно искать тему для разговора, сидя между двумя незнакомками.
It was a relief to me when I saw Thomas and Mary Warton come in and an unexpected pleasure when I found on going in to dinner that I had been placed next to Mary.Я вздохнул с облегчением, когда вслед за мной появились Томас и Мэри Уортон, и еще больше обрадовался, обнаружив, что за столом мое место рядом с Мэри.
Thomas Warton was a portrait-painter who at one time had had considerable success, but he had never fulfilled the promise of his youth and had long ceased to be taken seriously by the critics.Томас Уортон, художник-портретист, когда-то пользовался немалым успехом, но не оправдал надежд, которые подавал в молодости, и критики давно уже не принимают его всерьез.
He made an adequate income, but at the Private View of the Royal Academy no one gave more than a passing glance at the dull but conscientious portraits of fox-hunting squires and prosperous merchants which with unfailing regularity he sent to the annual exhibition.Зарабатывает он прилично, однако на ежегодной выставке в Королевской Академии, куда он неизменно посылает добросовестно выполненные, но скучные портреты процветающих коммерсантов или землевладельцев - любителей охоты на лисиц, посетители едва удостаивают эти портреты беглым взглядом.
One would have liked to admire his work because he was an amiable and kindly man.

С этой книгой читают
Неудавшееся бегство

Рассказ Сомерсета Моэма. Сомерсет Моэм (1874–1965) — один из самых проницательных писателей в английской литературе XX века. Его называют «английским Мопассаном». Ведущая тема произведений Моэма — столкновение незаурядной творческой личности с обществом.


Немец Гарри

Рассказ Сомерсета Моэма. Сомерсет Моэм (1874–1965) — один из самых проницательных писателей в английской литературе XX века. Его называют «английским Мопассаном». Ведущая тема произведений Моэма — столкновение незаурядной творческой личности с обществом.


Человеческая комедия. Вот пришел, вот ушел сам знаешь кто. Приключения Весли Джексона

Творчество Уильяма Сарояна хорошо известно в нашей стране. Его произведения не раз издавались на русском языке.В историю современной американской литературы Уильям Сароян (1908–1981) вошел как выдающийся мастер рассказа, соединивший в своей неподражаемой манере традиции А. Чехова и Шервуда Андерсона. Сароян не просто любит людей, он учит своих героев видеть за разнообразными человеческими недостатками светлое и доброе начало.


Четыре времени года украинской охоты

 Григорий Петрович Данилевский (1829-1890) известен, главным образом, своими историческими романами «Мирович», «Княжна Тараканова». Но его перу принадлежит и множество очерков, описывающих быт его родной Харьковской губернии. Среди них отдельное место занимают «Четыре времени года украинской охоты», где от лица охотника-любителя рассказывается о природе, быте и народных верованиях Украины середины XIX века, о охотничьих приемах и уловках, о повадках дичи и народных суевериях. Произведение написано ярким, живым языком, и будет полезно и приятно не только любителям охоты...


Мятежник Моти Гудж

«Некогда жил в Индии один владелец кофейных плантаций, которому понадобилось расчистить землю в лесу для разведения кофейных деревьев. Он срубил все деревья, сжёг все поросли, но остались пни. Динамит дорог, а выжигать огнём долго. Счастливой срединой в деле корчевания является царь животных – слон. Он или вырывает пень клыками – если они есть у него, – или вытаскивает его с помощью верёвок. Поэтому плантатор стал нанимать слонов и поодиночке, и по двое, и по трое и принялся за дело…».


Ошибка в четвертом измерении

«Ему не было еще тридцати лет, когда он убедился, что нет человека, который понимал бы его. Несмотря на богатство, накопленное тремя трудовыми поколениями, несмотря на его просвещенный и правоверный вкус во всем, что касалось книг, переплетов, ковров, мечей, бронзы, лакированных вещей, картин, гравюр, статуй, лошадей, оранжерей, общественное мнение его страны интересовалось вопросом, почему он не ходит ежедневно в контору, как его отец…».


Деловой роман в нашей литературе. «Тысяча душ», роман А. Писемского

«Новый замечательный роман г. Писемского не есть собственно, как знают теперь, вероятно, все русские читатели, история тысячи душ одной небольшой части нашего православного мира, столь хорошо известного автору, а история ложного исправителя нравов и гражданских злоупотреблений наших, поддельного государственного человека, г. Калиновича. Автор превосходных рассказов из народной и провинциальной нашей жизни покинул на время обычную почву своей деятельности, перенесся в круг высшего петербургского чиновничества, и с своим неизменным талантом воспроизведения лиц, крупных оригинальных характеров и явлений жизни попробовал кисть на сложном психическом анализе, на изображении тех искусственных, темных и противоположных элементов, из которых требованиями времени и обстоятельств вызываются люди, подобные Калиновичу…».


Обозрение современной литературы

«Полтораста лет тому назад, когда в России тяжелый труд самобытного дела заменялся легким и веселым трудом подражания, тогда и литература возникла у нас на тех же условиях, то есть на покорном перенесении на русскую почву, без вопроса и критики, иностранной литературной деятельности. Подражать легко, но для самостоятельного духа тяжело отказаться от самостоятельности и осудить себя на эту легкость, тяжело обречь все свои силы и таланты на наиболее удачное перенимание чужой наружности, чужих нравов и обычаев…».


Детский психоанализ

Большинство психоаналитиков в двадцатые годы прошлого века придерживались мнения, что маленькие дети не подлежат аналитическому методу лечения. У Мелани Кляйн такое положение дел явно вызывало сомнение — она считала, что вместо того, чтобы отказывать этим пациентам, следовало изменить метод. На этом пути она совершила три гениальных открытия.Первое состояло в изобретении психоаналитической техники игры: она видела в этой спонтанной активности любого ребенка эквивалент снам, а значит, торную дорогу и доступ к бессознательному своих маленьких пациентов.Второе: она сумела показать, что Эдипов комплекс и Супер-Эго возникают с первых этапов развития психической жизни, то есть задолго до того возраста, к которому относил их появление Фрейд.Третье: она открыла, что ребенок в три года и четыре месяца от роду способен к переносу, который может быть интерпретирован, что позволяет провести психоаналитическое лечение.Несколько подлинно революционных статей, которые составляют эту книгу, заложили фундамент детского психоанализа.


Главный принцип гадания

Главный принцип гадания, как, впрочем, и работы частного детектива, следующий: необходимо правильно сформулировать вопрос. Этим умением, безусловно, обладает Татьяна Иванова.Гадание с помощью магических костей, а также подлинный талант сыщика помогают ей раскрыть тайну исчезновения и гибели бизнесмена Субботина и, рискуя собственной жизнью, победить в единоборстве со ставшими на путь преступления коварными и безжалостными убийцами из ФСБ.


Воспоминания о походах 1813 и 1814 годов

«Приятное воспоминание трудов и опасностей, понесенных россиянами в знаменитых бранях последних годов, побудило меня излагать мысли мои на бумагу, дабы тем удобнее сохранить их для себя и для добрых моих сослуживцев», – писал Андрей Федосеевич Раевский, талантливый поэт, брат знаменитого декабриста Владимира Федосеевича Раевского о своей книге «Воспоминания». Это эмоциональный рассказ о заграничных походах русской армии 1813–1814 годов. Повествование представляет собой не хронику военных действий, а скорее личный дневник автора, участника событий.Книга живо передает настроения эпохи и будет интересна широкому кругу читателей и специалистам.


Походные записки русского офицера

Иван Иванович Лажечников (1792–1869) широко известен как исторический романист. Однако он мало известен, как военный мемуарист. А ведь литературную славу ему принесло первое крупное произведение «Походные записки русского офицера 1812, 1813, 1814 и 1815 годов», которые отличаются высоким патриотическим пафосом и взглядом на Отечественную войну как на общенародное дело, а не как на «историю генералов 1812 года».Сожженная и опустевшая Москва, разрушенный Кремль, преследование русскими отступающей неприятельской армии, голодавшие и замерзавшие французы, ночные бивуаки, офицерские разговоры, картины заграничной жизни живо и ярко предстают со страниц «Походных записок».


Другие книги автора
Луна и грош

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Узорный покров

Знаменитый роман Моэма «Узорный покров» – полная трагизма история любви, разворачивающаяся в небольшом городке в Китае, куда приезжают бороться с эпидемией холеры молодой английский бактериолог с женой.Прекрасная и печальная книга легла в основу нового голливудского фильма «Разрисованная вуаль», главные роли в котором исполнили великолепные Наоми Уоттс и Эдвард Нортон.


Театр

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Острие бритвы

«Острие бритвы» — одно из лучших произведений Моэма. Не просто роман, но подлинная «школа нравов» английской богемы начала XX века, книга язвительная до беспощадности и в то же время полная тонкого психологизма.Сомерсет Моэм не ставит диагнозов и не выносит приговоров — он живописует свою собственную «хронику утраченного времени», познать которую предстоит читателю!