Четверый

Четверый

Авторы:

Жанры: Публицистика, История

Циклы: не входит в цикл

Формат: Полный

Всего в книге 9 страниц. У нас нет данных о годе издания книги.

«Чрезвычайная распущенность Грозного, жестоко истязавшего своих подданных во время оргий, — все это приводило Москву в трепет и робкое смирение перед тираном. В 1570 году под надуманным предлогом он разоряет Новгород…»

Такими формулировками кишат интернет-рефераты для школьников и студентов, примерно так и представляется сегодня добросовестному налогоплательщику образ первого русского царя. Именно таким и предстал Грозный перед жюри Каннского кинофестиваля прошлого года. Тогда киноверсия Павла Лунгина многих историков возмутила. И действительно, в то же время в ТВ-референдуме «Имя России» Грозный рассматривается в качестве возможного претендента на то, чтобы сегодня и всегда олицетворять — собою! — великую страну. Не слишком ли — для циничного богохульника, отпетого самодура, жестокого деспота, развратного многоженца, убийцы собственного сына, разорителя собственного народа и вообще кровопийцы-опричника?

Читать онлайн Четверый


Антипов Евгений

Четвертый

«Чрезвычайная распущенность Грозного, жестоко истязавшего своих подданных во время оргий, — все это приводило Москву в трепет и робкое смирение перед тираном. В 1570 году под надуманным предлогом он разоряет Новгород…»

Такими формулировками кишат интернет-рефераты для школьников и студентов, примерно так и представляется сегодня добросовестному налогоплательщику образ первого русского царя. Именно таким и предстал Грозный перед жюри Каннского кинофестиваля прошлого года. Тогда киноверсия Павла Лунгина многих историков возмутила. И действительно, в то же время в ТВ-референдуме «Имя России» Грозный рассматривается в качестве возможного претендента на то, чтобы сегодня и всегда олицетворять — собою! — великую страну. Не слишком ли — для циничного богохульника, отпетого самодура, жестокого деспота, развратного многоженца, убийцы собственного сына, разорителя собственного народа и вообще кровопийцы-опричника?

Впрочем, нет ни одного произведения русского фольклора, в котором Иван Грозный был бы однозначно осужден.

…Вообще-то Грозным при жизни называли другого Ивана Васильевича, Третьего. Четвертый же получил этот эпитет после. Информация о Четвертом парадоксально негативна и подозрительно противоречива, а значит, вполне вероятно, что все-таки именно Четвертый олицетворяет собою великую страну. Он, как малый фрагмент голограммы, своей судьбой проиллюстрировал все странности отношения к России — в сознании как «цивилизованного мира», так и своих родненьких россиян.

Итак: богохульник.


Как богохульник Четвертый, пожалуй, уникален: он субсидирует православную церковь, которая переживала не лучшие времена, — причем не только в Константинополе, но и в других форпостах православия; он автор музыки и текста службы праздника Владимирской Богоматери, автор канона архангелу Михаилу, инициатор строительства храма Василия Блаженного на Красной площади. Того самого Васьки-юродивого, что часто хаживал к царю даже с критикой, кого выслушивал внимательно и чей гроб при похоронах он, царь всея Руси, нес собственноручно. В Александровской слободе — в своей духовной резиденции — Четвертый сам звонил к заутрене, пел в церкви на клиросе, после обедни назидательно читал охране жития святых, проповедовал аскезу и воздержание, мог неделю круглосуточно молиться. Пожары-неурожаи-засуху и любые иные проблемы в стране принимал исключительно на свой счет, как наказание Божие за недостаточную праведность. 30-летнего царя россияне-современники рисуют так: «Обычай Иоанна есть соблюдать себя чистым перед Богом: и в храме, и в молитве уединенной, и в совете боярском, и среди народа у него одно чувство — властвуй, как Всевышний указал властвовать своим истинным помазанникам».

Четвертый неоднократно хотел постричься в монахи; последний раз — после смерти сына Ивана, которого, по устоявшейся версии, сам и убил в 1581 году. Но осуществил Четвертый свое давнее желание и стал монахом только перед смертью. Последний приказ не то царя, не то уже инока Ионы был такой: освободить всех пленных.

В общей-то лавине негатива и этот приказ при правильно подретушированном контексте мог бы оказаться в реестре капризов деспота.

Потому как был Четвертый самодур и деспот.

…Из-за Ливонской войны, такой важной для экономики России, но которой боярская рада почему-то не желала, в 1557–1558 годах в отношении с боярами состоялось у царя великое напряжение. А в 1560 году, с кончиной жены Анастасии Романовны, которая, как показал современный анализ останков, была-таки отравлена, состоялся полный разрыв. И было это болезненно. Выдвиженцы царя Адашев и протопоп Сильвестр были сосланы. Адашев, например, когда-то был выдвинут Четвертым из низов. «Алексей, взял я тебя из нищих и из самых молодых людей. Слышал я о твоих добрых делах и теперь взыскал тебя выше веры твоей». Попытки бояр переломить эту ситуацию спровоцировали репрессии, но до кровавой черты репрессии не дошли. Гонения обрели жестокий характер только в связи с отъездом («изменой») бояр. Заметив тягу к отъездам, Четвертый брал с бояр, подозреваемых в желании отбыть в Литву, обязательства — за поручительством нескольких лиц — не отбывать. Такими «поручительными грамотами» он боярство и повязал. Но отъезды недовольных все-таки были.

В 1564 году, объясняя свой побег «нестерпимою яростию и горчайшей ненавистью», бежал в Литву князь Курбский Андрей Михайлович, бросив войска и крепость — бросив во время боевых действий.

Но бежал Андрей Михайлович не просто, а возглавив войско противника. Оправдывая себя смятением горести сердечной и обвиняя Четвертого в мучительстве, пишет царю письмо. Для обоснования своей позиции повествует о соборно избранном митрополите Германе, навлекшем на себя немилость Четвертого из-за опричнины: Герман, наедине «тихими кроткими словесы» обличив царя, тут же схлопотал не то отравление, не то удушение. Но в современных источниках нет информации о статусе Германа как митрополита, что роняет легонькую тень на компетентность случайного и единственного свидетеля царских бесед наедине, зато есть описание участия Германа в избрании 25 июля 1566 года митрополитом Филиппа. И умер Герман мирно — через полтора года после своего удушения-отравления.


С этой книгой читают
Инцидент в Нью-Хэвен

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Чернова

Статья посвящена положению словаков в Австро-Венгерской империи, и расстрелу в октябре 1907 года, жандармами, местных жителей в словацком селении Чернова близ Ружомберока…


Гласное обращение к членам комиссии по вопросу о церковном Соборе

«…Церковный Собор, сделавшийся в наши дни религиозно-нравственною необходимостью, конечно, не может быть долгом какой-нибудь частной группы церковного общества; будучи церковным – он должен быть делом всей Церкви. Каждый сознательный и живой член Церкви должен внести сюда долю своего призвания и своих дарований. Запросы и большие, и малые, как они понимаются самою Церковью, т. е. всеми верующими, взятыми в совокупности, должны быть представлены на Соборе в чистом и неискажённом виде…».


Возвращенцы. Где хорошо, там и родина

Как в конце XX века мог рухнуть великий Советский Союз, до сих пор, спустя полтора десятка лет, не укладывается в головах ни ярых русофобов, ни патриотов. Но предчувствия, что стране грозит катастрофа, появились еще в 60–70-е годы. Уже тогда разгорались нешуточные баталии прежде всего в литературной среде – между многочисленными либералами, в основном евреями, и горсткой государственников. На гребне той борьбы были наши замечательные писатели, художники, ученые, артисты. Многих из них уже нет, но и сейчас в строю Михаил Лобанов, Юрий Бондарев, Михаил Алексеев, Василий Белов, Валентин Распутин, Сергей Семанов… В этом ряду поэт и публицист Станислав Куняев.


Как я воспринимаю окружающий мир

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Шпионов, диверсантов и вредителей уничтожим до конца!

В этой работе мы познакомим читателя с рядом поучительных приемов разведки в прошлом, особенно с современными приемами иностранных разведок и их троцкистско-бухаринской агентуры.Об автореЛеонид Михайлович Заковский (настоящее имя Генрих Эрнестович Штубис, латыш. Henriks Štubis, 1894 — 29 августа 1938) — деятель советских органов госбезопасности, комиссар государственной безопасности 1 ранга.В марте 1938 года был снят с поста начальника Московского управления НКВД и назначен начальником треста Камлесосплав.


Для диких животных места нет

Эта книга Б. Гржимека, известного зоолога и общественного деятели ФРГ в области охраны природы, написана им после его путешествий, совершенных в 50-х и 70-х годах в Заир. В присущей ему живой форме автор рассказывает о судьбе многих, в том числе уникальных, животных Африки, их жизни и охране в наше время.Книга предназначена для широкого круга читателей.


Воевода и ночь

Великая смута пришла на Русь. Нет больше Князя, способного править землями русскими. Предложили престол княжеский воеводе Степану Никитичу. Всю ночь раздумывал наш герой, а к нему являлись убитые в ходе казней на Великой недели люди. Смерть этих людей, по мнению Воеводы, была на его руках. И эта ночь стала для него настоящим испытанием.


История России с древнейших времен до наших дней

Учебник написан с учетом последних исследований исторической науки и современного научного подхода к изучению истории России. Освещены основные проблемы отечественной истории, раскрыты вопросы социально-экономического и государственно-политического развития России, разработана авторская концепция их изучения. Материал изложен ярким, выразительным литературным языком с учетом хронологии и научной интерпретации, что во многом объясняет его доступность для широкого круга читателей. Учебник соответствует государственным образовательным стандартам высшего профессионального образования Российской Федерации.Для абитуриентов, студентов, преподавателей, а также всех интересующихся отечественной историей.


Псы преисподней

Харм обрушился на Санкт-Петербург, принеся с собой бедствия и гибель. На месте города теперь Северная Зона. Новые виды аномалий вызывают катастрофы и бедствия, полчища мутантов атакуют уцелевших жителей. Голод, хаос, потоки беженцев окончательно погружают город в ад, на улицах которого рыщут твари, словно вырвавшиеся из преисподней, и мало чем отличающиеся от них двуногие хищники. Но что самое худшее – впервые людям приходится столкнуться не просто с аномалиями или хищными тварями. На этот раз им противостоит могучий нечеловеческий разум, Зоной порожденный, а быть может, Зону и породивший.Власти и армия оказываются беспомощны перед разразившейся катастрофой, и на защиту людей выступают те, кто считался в обычное время изгоями, – сталкеры.


Другие книги автора
Эстетика: дух времени или обычная диктатура

Статья из журнала Бельские просторы № 8 (201) Август, 2015 г.


Боже, благослови Америку

Было это давно, изменилось многое. Тогда пиво в баночках — не столько пиво, сколько предмет возвышенный и надменный.В Америку никто не ездил. Единицы. Полубоги. Америка была империей добра и несбыточной мечтой тихих головастиков.Везли из Америки микроволновые печи, впечатления о супермаркетах, в которых есть все, и фразы про воздух свобод.Съездил и я, но знакомство было с долей разочарования. Неделю ходил по магазинам в поисках нужного. Нужного нет, есть изобилие.



Завещание Ленина, яд Сталина

Тухачевский и другие шпионы империализма.