Череп и кости в российской военной символике

   В 1999 г. в Смоленском издательстве «Русич» в серии «Мир в войнах» вышел перевод книги английского автора Г. Уильямсона «СС – инструмент террора». Автор предисловия к русскому изданию книги об «ордене под мертвой головой», М. Рабинович, пишет: «Кошмарный сон оборачивается явью: юнцы и пенсионеры в…форме, украшенной самым зловещим из символов, известных в истории, снова маршируют и в Центральной Европе, и в Прибалтике, и – верить ли своим глазам? – в России». Между тем, символ «мертвой головы», т.е. «череп и кости», несравненно более древний, чем СС и породивший СС национал-социализм, отнюдь не является каким-то исключительным изобретением разработчиков нацистской символики. Достаточно вспомнить пример из сравнительно недавнего прошлого, ставший почти хрестоматийным. В бесчисленном множестве мемуаров советских времен ушедшие на покой участники гражданской войны в Испании вспоминали одно и то же. Испанским республиканцам-де показывают фильм «Чапаев». Наступает кульминационная сцена – наступление белых офицеров-«ударников» под черным знаменем с черепом и костями – и вот заполнившие зал испанские республиканцы начинают с криками: «Фашисты!» палить в экран изо всех стволов. Для советского сознания той эпохи «череп и кости» совершенно однозначно символизировали абсолютное зло

.

Дело со временем зашло так далеко, что в книге очерков по истории России (для иностранцев) «Истоки истории» (Москва, Высшая школа, 1989 г.), вышедшей из-под пера ныне покойного профессора Н.Н. Яковлева (того самого, которому ныне покойный академик А.Д. Сахаров публично закатил пощечину за нелестные отзывы о своей жене в другой книге профессора, «ЦРУ против СССР»), даже тевтонские рыцари (!) в битве на Чудском озере (в 1242 году!) выступают под «черным знаменем с белым черепом и костями»! Настолько этот символ в эпоху «развитого социализма» стал ассоциироваться в советском сознании с чем-то изначально враждебным и чуждым, став своего рода «антисимволом». Между тем, череп и кости, как наиболее стойко противостоящая тлению, т.е. разложению, и в наименьшей степени поддающаяся разрушению органическая ткань, в большинстве древних культур издавна символизировали способность к телесному возрождению, жизненную энергию и силу духа, отнюдь не являясь, вопреки широко распространенному заблуждению, символом устрашения, разрушения и смерти, вкладывавшегося в него, как мы увидим далее, только анархистами и большевиками в период Октябрьского переворота, последующего периода «красного террора» и гражданской войны в России. Не случайно большевицкий литератор Артем Веселый, описывая революционный разгул в своей «России, кровью умытой», писал: «В станицу отряд входил под черным знаменем, на котором светлыми шелками были вытканы скрещенные кости, череп, восходящее – похожее на петушиный гребешок – солнце и большими глазастыми буквами грозные слова: СПАСЕНЬЯ НЕТ. КАПИТАЛ ДОЛЖЕН ПОГИБНУТЬ».

   Символ «череп и кости» пользовался широчайшим распространением как раз в России со времен крещения древней Руси Святым Равноапостольным князем Владимиром, если не раньше. В этом проще простого убедиться, зайдя в любой христианский храм (причем не обязательно в православную церковь - западные летописцы засвидетельствовали существование в 1176 г. в Иерусалиме духовно-рыцарского «Ордена Благой Смерти», члены которого носили поверх доспехов черные плащи с белым черепом и костями на правом плече.), или рассмотрев повнимательнее изображения на Распятии, мы почти всегда увидим в основании Голгофского креста этот самый «зловещий» символ – череп и кости. Дело в том, что, по христианскому Священному преданию, место для распятия Спасителя было промыслом Божиим выбрано как раз там, где покоились бренные останки, т.е. череп и кости, прародителя рода человеческого – Адама.

Поэтому Голгофа именуется еще Краниевским, или Лобным, местом. По легенде, кровь и вода, истекшие из ребра распятого Христа – «нового Адама» – прободенного копьем римского сотника Лонгина, с целью убедиться в смерти осужденного на крестную муку, пролившись на кости «ветхого Адама», чудесным образом омыли его от грехов, что явилось символическим прообразом последовавшего вслед за тем в течение трех дней – с пятницы до воскресенья – сошествия Христа во ад, с целью вывести оттуда в рай ветхозаветных праведников, начиная с Праотца Адама. Поэтому череп и кости, именуемые на Руси издревле «Адамова голова», вошли в христианскую и, в т.ч., православную религиозную символику как знак жертвенной смерти во имя грядущего спасения через воскресение к вечной жизни. Вот почему «адамова голова» украшает не только распятия в христианских храмах – своеобразные «модели Голгофы» - но и кресты-тельники и облачения схимников – монахов, принявших сугубый постриг, как бы «заживо легших в гроб», дабы возродиться из него к жизни вечной.

Когда объединенные дружины Святого Благоверного Великого князя Московского Димитрия Ивановича, за свою великую победу в 1380 г. позже прозванного Донским, вышли на бой с Ордой на Куликово поле, начало сражению положил поединок ордынского богатыря Челубея с иноком Свято-Троицкого монастыря Александром (Пересветом), на которого сам Святой Преподобный Сергий Радонежский надел перед походом схиму…разумеется, украшенную, как и полагалось, символом Голгофского креста с «адамовой головой». Инок погиб сам, но поразил и врага, упав на него сверху, чем засвидетельствовал свою победу и вселил веру в победу в сердца всех русских ратников. Так полностью оправдался символический смысл эмблемы «черепа и костей», вкладываемый в нее христианами, причем не только русскими: «Смертию смерть поправ!» Эмблема «мертвой головы» использовалась в британских, французских, финских, болгарских, венгерских, австрийских, итальянских и польских войсках, преимущественно в кавалерии, авиации, огнеметных, штурмовых и танковых частях, в частях особого назначения армии США и т.д. В германских государствах Пруссии и Брауншвейге существовали кавалерийские и пехотные части с эмблемами в виде черепа и костей на головных уборах. С середины XVIII в. в западноевропейских армиях впервые становится популярной символика смерти. Романтическая мода того времени заставляет армии добавлять к привычной символике и военным атрибутам еще и череп над скрещенными костями в сочетании с черным, красным и белым цветами отделки мундиров. Первыми подобную форму при Фридрихе Великом надели прусские «гусары смерти» («Todeshusaren»). Их форма состояла из черных доломана и ментика и черной же шапки-мирлитона (Fluegelmuetze) с серебряными черепом и костями, символизировавшими мистическое единство войны и смерти на поле битвы. Чуть позднее в Пруссии же появился 2-й полк «гусар смерти», символикой которых стала не просто «мертвая голова», а сама Смерть в образе лежащего скелета с песочными часами и косой. Столь изощренная «символика смерти» явилась тогда в европейских армиях впервые. Примерно в то же время символика «смерти-бессмертия» появилась в британской армии, а именно – в 17-м уланском полку, в память о генерале Вольфе, убитом в войне с французами в Квебеке в 1759 г. В 1855 г., после самоубийственной атаки британской легкоконной бригады в Крыму под Балаклавой, истребленной огнем русской пехоты и артиллерии (и потому именуемой в британских военных анналах «атакой в долине Смерти»), эмблема «мертвой головы» получила дополнительное звучание. Череп и кости были наложены на скрещенные уланские пики, опирающиеся на ленту с надписью «OR GLORY» - т.е. «(СМЕРТЬ) ИЛИ СЛАВА» (через некоторое время пики были с эмблемы удалены). После слияния 17-го полка с 21-м уланским в 1922 г. эмблема осталась прежней. В 1993 г. 17-й/21-й уланский полк был слит с 16-м/5-м Ея Величества Королевы уланским полком в Королевский Ея Величества Королевы уланский полк. Символика «смерти-бессмертия» сохранилась в полку по сей день, Боровшийся против французских захватчиков вплоть до битвы при Ватерлоо «Черный легион» герцога Брауншвейгского имел в качестве эмблемы опять-таки «адамову голову». «Мертвая голова» была эмблемой «гусар смерти» французских роялистов, боровшихся против революционного режима, в т.ч. в рядах российских войск, что, несомненно, повлияло, в частности, и на символику русского 5-го лейб-гвардии гусарского Александрийского полка («черных» или «бессмертных» гусар, как их называли). В русской Императорской армии символика «смерти-бессмертия» впервые была засвидетельствована во время Отечественной войны 1812 г. в одном из конных полков Петербургского ополчения, называвшемся «Смертоносным» или «Безсмертным» полком. На головных уборах чинов этой ополченской военной части крепились серебряный череп над скрещенными костями. И опять-таки, как следует из самого названия полка, необходимо рассматривать эту символику (во всяком случае, применительно к русским войскам) не столько как символику смерти, сколько как символику бессмертия). В ходе Освободительных заграничных походов русским воинам приходилось сражаться против Наполеона бок о бок с пруссаками. Один из регулярных полков русской кавалерии – Александрийский гусарский – именно начиная с этого времени начал использовать, хотя поначалу и неофициально, символику «смерти-бессмертия». Известен эпизод, когда прусский фельдмаршал Блюхер, перепутав из-за сходства формы русских «черных» гусар-александрийцев с прусскими «черными» лейб-гусарами подъехал к «александрийцам» и приветствовал их, как «гусар смерти». На это командир «александрийцев» князь Мадатов ответил Блюхеру, что они – не «гусары смерти», а «безсмертные гусары». С тех пор «черепа и кости» использовались «александрийцами» везде, где только было возможно – вплоть до посуды в Офицерском собрании и фонарей в виде черепов на нем же. Но официально герб на головных уборах в виде черепа и костей был официально установлен для «александрийцев» Императором Николаем II лишь в начале ХХ в. С тех пор череп и кости украшали меховые шапки и нагрудные полковые знаки «александрийцев» на «законных» основаниях.. 1-й эскадрон Ея Величества 5-го гусарского Александрийского полка имел значок «весь черный с серебряной Адамовой головой (полковой эмблемой), с рамкой из серебряного гусарского галуна; 2-й эскадрон – значок «весь черный, с серебряной Адамовой головой». «Череп и кости» украшали также тульи фуражек гусар лейб-гвардии Елисаветградского полка и значок 17-го Донского («Баклановского») казачьего полка. Характерно, что на этом «знамени Бакланова», героя покорения Кавказа, череп и кости были обрамлены девизом, представляющим собой не что иное, как заключительные слова христианского Символа Веры: «Чаю воскресения мертвых и жизни будущего века. Аминь». Именно такой смысл вкладывало в эмблему «мертвой головы» православное христолюбивое российское воинство, так что правомерность использования «черепа и костей» в русской военной символике никого из тогдашних ревнителей Православия не смущало – в отличие от иных нынешних, всюду склонных усматривать происки вездесущих «детей вдовы», т.е., попросту говоря, масонов, якобы всегда и везде только и думавших, как бы повредить России. Несомненно, мертвая голова встречается (как, впрочем, все мыслимые и немыслимые символы самых разных религий) и в масонской символике тоже. Правда, у масонов она чаще символизирует голову мифического архитектора Соломонова храма – Адонирама (или Хирама Абифа) и «слово мастера» вольных каменщиков «мак бенак» (якобы означающее – на неизвестном языке! - «плоть отделилась от костей»). Однако сегодня вряд ли стоит «стричь всех масонов под одну гребенку» и мазать всех их только черной краской. Можно по-разному относиться к масонству разных стран, народов и эпох, но фактом является то, что многие «масонские» (а точнее, воспринятые и «творчески переработанные» масонством) идеи, традиции и символы настолько прочно легли в основание современной европейской, и не только европейской, но и общемировой культуры и цивилизации, что стали ее неотъемлемой частью. Хотим мы того или не хотим, но если попытаться мысленно «вынуть» из ее фундамента все те элементы, которые являются или кажутся кому-то «масонскими» или «заимствованными у масонов», то неминуемо рухнет все европейское здание. А ведь Россия – не остров в океане, а часть Европы (прежде всего) и уж потом только - Азии. Такой она стала, по крайней мере, со времен превращения ее в Российскую Империю при Петре Великом (хотя уже Царь Иван Васильевич Грозный, по свидетельству английского посла Горсея, считал себя отнюдь не «азиатом», а «немцем»). Не случайно поэтому внешнее сходство высшего ордена Российской Империи - ордена Святого Андрея Первозванного – с одноименным масонским орденом, сходство Государственного герба России – унаследованного от византийских Палеологов «двоеглавого орла» - с двуглавым орлом степени «рыцарь Кадош» т.н. «шотландского масонства», и многое другое. Масонами были отнюдь не одни декабристы, а почти что все российские государственные деятели и полководцы, включая генералиссимуса А.В. Суворова, фельдмаршала М.И. Голенищева-Кутузова и многих других. Естественно, многие символы, привычные им по общению в ложах, в т.ч. и «адамова голова», естественно и гармонично переходили в русскую воинскую символику. Другое дело, что разными людьми в одни и те же символы нередко вкладывался совершенно различный смысл.