В республике Ир, одном из двенадцати городов-государств Новарии, шел тринадцатый день месяца Единорога.
В городе Оринксе, в таверне под названием «Алый Мамонт» сидел стройный, хорошо одетый юноша; он вертел в руках стакан с вином и глядел на дверь. Несмотря на новарскую одежду, что-то выдавало в посетителе чужеземца. Может быть, слишком смуглая кожа — у новарцев в большинстве своем черноволосых, она была все же светлее. Да еще броские украшения, каких не носили в Стране Двенадцати Городов.
В другом конце комнаты сидел мужчина постарше — среднего роста, коренастый, с простым неприметным лицом и одетый в невзрачное черное платье. По сравнению с молодым щеголем он выглядел подчеркнуто аскетично.
Пока высокий юноша разглядывал дверь, крепыш, прихлебывая эль из просмоленной кожаной кружки, разглядывал высокого юношу. У обоих на лбу блестели капельки пота — погода стояла не по сезону жаркая.
Дверь распахнулась. С шумом и топотом в таверну ввалились шестеро грубоватых на вид мужчин — потных, черных от пыли и на чем свет стоит ругающих жару. Они заняли самый большой стол и принялись барабанить по нему кулаками. Самый рослый из всей компании, краснощекий детина с короткой черной бородой и глубоко посаженными темными глазками под нависшими черными бровями зычно закричал:
— Эй, Тедус! Можно наконец честным работягам промочить глотки? А то у нас там пыли — хоть урожай выращивай!
— Иду, иду, мастер Никко, прекратите только этот дьявольский грохот, — проворчал хозяин таверны; он появился с добрым десятком кружек в руках, удерживая каждую за ручку толстым согнутым пальцем.
Поставив кружки с элем на стол, он спросил:
— Последний день здесь работаете?
— Да, — ответил здоровяк; его лицо пересекал шрам, оставшийся от удара мечом, и нос был перебит. — Завтра отправляемся в Эвродиум. Нам велено вести водопровод на юг — сделать крюк по возвышенности, а уже потом рыть на Ир.
— А по-моему, рыть надо прямо к Иру, — возразил Тедус. — Чем короче, тем лучше.
— Мы бы так и сделали, но тогда синдикату пришлось бы платить за опоры протяженностью в несколько лиг. А какие они щедрые — сам знаешь: за лишнюю монету удавятся. Когда все будет готово, само собой, станут жаловаться, что наклон слишком мал и желоб засоряется. Я их предупреждал, но они не пожелали и слушать. Словом, куда ни рой, все равно сам будешь виноват. Горе бедным землемерам!
— Уж сколько лет толкуют об этом водопроводе, — заметил хозяин.
— Не говори. Давно могли бы вырыть, да, верно, все надеялись, что Зеватас пошлет побольше дождя и наполнятся старые желоба. Так и сидели сложа руки, уж до чего дошло: не вымоешься, когда надо! Знал бы ты, что там за воздух, в подземном городе. Хоть раскапывай да продавай на удобрение! Ну ладно, что у тебя на обед?
Пока землемеры заказывали еду, к их столу подошел стройный юноша. Приблизившись сзади к здоровяку, он требовательно постучал ему по плечу указательным пальцем. Рабочий обернулся; юноша с акцентом заговорил по-новарски:
— Послушай, ты случайно не Джориан из Ардамэ?
Землемер прищурился, но лицо его осталось непроницаемым, и голос не дрогнул.
— Ни разу о таком не слыхал. Я Никко из Кортолии, вот мои товарищи подтвердят.
— Но ведь... Пойдем-ка к моему столу, поговорим.
— Пойдем, мой незнакомый друг, — не особенно дружелюбно отозвался рабочий.
Он поднялся и, забрав свою кружку, двинулся вслед за юношей. Затем уселся рядом с ним за стол, потихоньку нащупав у себя за поясом рукоятку ножа.
— Ну, сударь? Чем могу быть полезен?
Чужеземец звонко рассмеялся.
— Брось меня разыгрывать! Кто же не слыхал о Джориане из Ардамэ, бывшем ксиларском короле, которого должны были обезглавить, а он сбежал и прячется... Ой!
— Потише! — процедил сквозь зубы землемер.
Одной рукой он обхватил юношу за пояс, а другой незаметно приставил к его животу нож, слегка кольнув нежную кожу.
— Как... как ты смеешь? — вскричал тот. — Так обращаться со знатной особой! Ты не посмеешь ничего со мной сделать!
— Хочешь проверить? Слушай, что тебе говорят, а то ведь жаль мазать твоими кишками такой красивый чистый пол.
— Н-но, любезнейший Джориан, я ведь все о тебе знаю. Доктор Карадур сказал, что сейчас ты скрываешься под вымышленным именем Никко из Кортолии, по нему я и разыскал тебя. Ай! Перестань же!
— Тогда замолчи, идиот! Причем тут Карадур? Говори шепотом!
— У меня письмо от него. Для тебя.
— Кто ты сам-то?
— М-мое имя Зерлик, сын Дерумика, сына...
— Чудное имя, в жизни такого не слыхал. Откуда ты? Из Пенембии?
— Да, сударь. Точнее, из великого города Ираза.
— Карадур тоже в Иразе?
— Да, господин Джор... Ай!
— Еще раз произнесешь это имя — всажу по самую рукоятку. Покажи письмо.
Зерлик опустил глаза, словно рассматривая кончик собственного носа — длинного, крючковатого, с высокой горбинкой.
— Право, сударь, я, как человек благородного происхождения, не привык к столь бесцеремонному...
— Письмо, ваша светлость, а то гляди — кишки выпущу. Тебя что, нанял Карадур для передачи этого письма?
— Ну уж, сударь! Люди моего звания за деньги не трудятся. Я здесь по поручению его величества, потому что считаю своим долгом служить двору. Когда король, зная, что я неплохо говорю по-новарски, повелел мне доставить послание Карадура...
