Докладывал Полковник.
— На улице Панфилова, дом двадцать, квартира двенадцать, обнаружен труп. Убитая — Ксения Эдуардовна Галицкая, тридцати восьми лет, бухгалтер областного Дома моделей. Убита выстрелом из пистолета системы “Вальтер”. Смерть наступила, как показала экспертиза, в воскресенье третьего июля между двадцатью одним и двадцатью двумя часами. Вероятно, преступники проникли в квартиру с помощью отмычки, на замке имеются следы. Соседи Галицкой и те сослуживцы, которых мы успели опросить, в ее квартире не бывали, она жила одна и вела замкнутый образ жизни. Поэтому пока не удалось установить, что похищено из квартиры, если предположить, что преступление совершено с целью ограбления. Квартира кооперативная, записана на бывшего мужа покойной — Галицкого Игоря Михайловича, геолога. В настоящее время он в этой квартире не проживает.
— Когда развелись Галицкие? — спросил до сих пор молчавший генерал Сегизбаев.
— Три месяца назад, — ответил Полковник — Вместе они прожили лишь год. Сейчас Галицкий живет в Красноярске. Он уехал туда сразу после развода.
— Хорошо. Продолжайте, Кирилл Борисович.
— С трудом удалось идентифицировать два отпечатка пальцев на подоконнике. По нашей картотеке не значатся.
— Все?
— Нет, Асильбек Исмакович, не все. Мы обнаружили в шкафу довольно нехитрый тайник. А в нем письмо и две газеты…
Убийство — ЧП № 1. Поэтому в помощь следователю областной прокуратуры Минхану Ергалиевичу Абугазину брошен весь наш отдел. Правда, в данный момент я лежу под жутким солнышком и мечтаю о тяге в одну лошадиную силу, для которой главное и основное — овес да вода, сиречь о лошади. Наш с водителем Колей Туриным “транспорт” — видавший виды “газик” — отказался везти нас в Салтановск, городишко на юге области.
А еду я туда, чтобы попытаться найти связь между письмом и газетами, обнаруженными в тайнике Галицкой, и выяснить, не написал ли это письмо ей некто Святослав Павлович Клычев, погибший не так давно в Салтановске при пожаре.
Письмо я знаю уже наизусть:
“Я всегда любил одну женщину. Эта женщина — ты. Судьбе было угодно, чтобы мы оказались по разные стороны жизни. Впрочем, не судьбе, а логике нашего поведения. У меня растет сын, у тебя — дочь. В свое время я пытался доказать тебе, что твой муж — мерзавец и подлец. Ты не поверила мне. Что ж, право последней проверки остается за тобой. Я ничего о тебе не знаю. Не получи от тебя письма, я не стал бы писать и сейчас. Ты просишь прислать мою фотографию. Зачем она тебе? К тому же мое фото было в газете”.
И все. И еще — две газеты от тридцать первого мая и седьмого июня, найденные в тайнике. То, что может понадобиться нам, уже подчеркнуто красным карандашом. Хотелось бы знать, кем подчеркнуто — Галицкой или кем-нибудь другим… Извечные для нашей профессии вопросы — КТО? ЗАЧЕМ? ПОЧЕМУ? Я прекрасно помню фразы, отчеркнутые в газетах красным карандашом.
“Указ Президиума Верховного Совета… Наградить Почетной грамотой… Клычева Святослава Павловича…”
“Партийная организация, администрация и местком средней школы № 2 г. Салтановска с глубоким прискорбием извещают о трагической смерти педагога школы, члена Коммунистической партии, участника Великой Отечественной войны Клычева Святослава Павловича…”
…Минхан Абугазин сразу и довольно категорически заявил, что письмо Галицкой написал Клычев, и только Клычев, и никто иной, а экспертиза установила, что оно написано рукой… Галицкой.
Однако Минхан стоял на своем.
“Галицкая просто-напросто сняла копию с письма Клычева. Не знаю, с какой целью она это сделала, не могу пока доказать этого, но чувствую, что именно так обстояло дело”.
“Допустим, — несколько раздраженно согласился Полковник. — Но где же тогда оригинал? Уничтожила? А какой смысл уничтожать оригинал и оставлять копию, ведь копии без оригинала грош цена”.
“Кирилл Борисович, а почему вы думаете, что Галицкая уничтожила оригинал? Ведь могла и припрятать в другом тайнике, более надежном”.
“Пусть так, — помолчав, ответил Полковник, — но дети?! Ни у нее, ни у Клычева, насколько нам известно, детей не было. Так что, Минхан Ергалиевич, при всем моем уважении к вашей интуиции разрешите мне не поверить вам на слово”.
“Вы очень точно выразились, Кирилл Борисович, — оживился Минхан. — Насколько нам известно!..”
Если Абугазин упрется, его сдвинуть с места нелегко. Правда, практика не раз показывала, что многие его версии, поначалу представлявшиеся странными, алогичными, после кропотливой работы оказывались логичными и достоверными. Вообще-то, конечно, интуиция следователя не “срабатывает” на пустом месте. Просто Минхан лучше и чаще других цеплялся за те мелочи, детали, “случайные” факты, мимо которых остальные проходили.
Но все-таки действительно детей-то этих надо как-то к версии пристраивать? Иначе… Но даже если Минхан на этот раз будет неправым, моя поездка в Салтановск все равно необходима. Мы так или иначе должны “отрабатывать” Клычева, хотя бы потому, что в тайнике Галицкой лежали две салтановские газеты “Маяк”, в которых упоминание о нем было отчеркнуто красным карандашом.
Интересно, как эти газеты попали к Галицкой? Ведь в нашем городе, областном центре, на “Маяк” подписаться нельзя. Следовательно, либо Галицкая сама была в Салтановске, купила их и захватила с собой, либо кто-то из числа ее знакомых, побывав в Салтановске, передал Ксении Эдуардовне эти газеты, ибо не мог же Клычев переслать Галицкой газету с некрологом о своей смерти!.. Неплохо бы узнать также, кто Галицкой тайничок соорудил…
