Бурлаки

Бурлаки

Авторы:

Жанр: Историческая проза

Циклы: не входит в цикл

Формат: Полный

Всего в книге 89 страниц. Год издания книги - 1974.

Популярный роман старейшего писателя Прикамья Александра Николаевича Спешилова «Бурлаки» — о жизни речников Камы в предреволюционные годы и гражданской войне на Урале.

Читать онлайн Бурлаки




КАКОЙ ИЗУМИТЕЛЬНЫЙ МИР!

>ОБ АВТОРЕ ЭТОЙ КНИГИ

Он непоседа. Ну кто, в самом деле, заставлял его исколесить и пешком исходить вдоль и поперек весь Урал? Кто заставлял его, пожилого человека, двинуться с геологами на Алтай, в Саянскую тайгу, или, наконец отправиться в степные просторы Казахстана, тоже с геологами, — и не один раз, а пять лет подряд. Или вдруг лютой, зимней порой забраться в самые дебри пермяцкой пармы…

А никто. Сам. Иначе он не может.

Он и сейчас, когда ему семьдесят пять, легок на подъем — лишь бы здоровье позволяло. Чуть отлегло — он уже, слышно, махнул в свое милое сердцу Ильинское или поехал в Очер или в Кизел. Мало ли куда! Урал наш велик и прекрасен, Прикамье широко и раздольно, и за каждым увалом так и сулит таинственное и неведомое.

Завидки берут при одном только перечислении рек и озер, на берегах которых побывал он. Первой, разумеется, надо назвать Каму. И следом за нею, конечно же, прикамские Вишеру и Чусовую, Сылву и Колву, Кутамыш и Вижай, Иньву и… да мало ли рек и речек в нашем краю! А затем Ишим и Тобол, Чулым и Омка, Обь, Иртыш, Енисей. Знаменитое озеро Байкал с его самой прозрачной и самой вкусной на свете, водой и с его стремительной Ангарой. Озеро Белое в Хакассии с его плавучими островами. Волнистое озеро Балтыкуль в Казахстане и озеро Кушмурун, берега, которого под йрким солнцем сверкают от белого, словно толченое стекло, песка…

* * *

Говорят, что самое интересное в жизни писателя — это его книги. Не спорю, может быть, это действительно так. Но ведь и книги писательские бывают разные, и жизни писательские бывают разные. Поэтому я позволю себе начать рассказ о писателе Александре Николаевиче Спешилове не с того главного, что он сделал в жизни своей, — не с книг его, — а совсем с другого. Я расскажу об одной рыбалке.

Примчались мы на электричке в тот памятный раз тютелька в тютельку к вечерней зорьке. Быстро, с ходу, как и полагается серьезным людям, наладили всяк свою рыболовную снасть и разошлись вдоль берега, облюбовывая местечко по вкусу, разумению и собственному опыту. Нас, рыболовов, было трое, и задача наша была проста: наловить на ночную «ушку с дымком» достаточное количество речной живности — окуньков, ершей, сорожек. Четвертым участником нашей экспедиции был Саша, гражданин шести лет. В его задачу входила челночная операция — принимать от каждого из нас добычу и относить ее в общий садок.

Но клева не было. Поплавок, не дрогнув и не колыхнувшись, плавно следовал по медленному течению до самого конца лески. Новый заброс — и он снова по нетронутой зеркальной глади безжизненно проплывал мимо. Вода отсвечивала палевыми, лиловыми и темно-зелеными красками отгоревшего заката. Стояла изумительная тишина — та, что бывает только на зорьках, вечерней и утренней. Вдали время от времени погрохатывали электрички, и шум их словно таял в загустевшем воздухе. Откуда-то издалека, по воде, изредка доносились то собачий взбрех, то побрякивание одинокого коровьего ботала. Попискивали возле уха комары. А у нас совсем было тихо. Только слышно, как, где-то справа, в своей стороне, что-то сердито бормочет сам себе Александр Николаевич, угрюмо гмыкает и покашливает, изредка прохрустит прибрежным песком и гравием, меняя место. Но вот и он затих, хруст и бормотание смолкли. И вдруг негромкий его призыв: «Саша!» И мальчишка наш уже мчится от Александра Николаевича вдоль берета к садку, высоко подняв руку с зажатой в кулачишке сверкающей сорогой, трепещущей и бьющей его хвостом по запястью. И его торжествующий, истинно рыбацкий вопль: «Во какая!»

Первая удача, хотя и не своя, вдохнула надежду в наши изнывающие души. С еще большим, чем прежде, энтузиазмом мы с приятелем принялись нахлестывать по воде удилищами и пристальней следить за движением поплавка. А с той стороны то и дело слышалось: «Саша!» — и ликующий топот по тропинке к садку. А вскорости парень наш вообще переместился к Александру Николаевичу. Напрасно меняли мы на крючке червей, выбирая наиболее жирных, аппетитных и активных, напрасно, верные рыбачьей примете, смачно поплевывали на наживку перед забросом. Ничто не помогало.

Я относился к этому досадному невезению с философической стойкостью. Мой рыболовный опыт застрял где-то на далеком моем детстве. И относился он по преимуществу к пескариному племени, которое, как известно, согласно клевать и на голый крючок. После детства моего деревенского как-то так получилось, что с удочкой я, ставший горожанином, на долгие годы был разлучен. Но мой приятель-поэт невезение принимал близко к сердцу и переживал всерьез. Он с отвращением курил одну папиросу за другой и со злостью отшвыривал окурки. Он первый и поднялся. Сматывая удочки, проговорил, стараясь хоть внешне выглядеть равнодушным и спокойным: «Пора. Темно. Поплавка не разглядеть».

Что могли мы противопоставить тому великолепию, которое открылось нашим глазам и трепетало в сетчатом садке?! В общий котел мы добавили лишь по две-три жалкие рыбешки. Нам было совестно перед мастером и мальчишкой. А шестилетний наш партнер, весело потряхивая уловом, путем несложных логических умозаключений вынес совершенно безапелляционное определение:


С этой книгой читают
Лонгборн
Автор: Джо Бейкер

Герои этой книги живут в одном доме с героями «Гордости и предубеждения». Но не на верхних, а на нижнем этаже – «под лестницей», как говорили в старой доброй Англии. Это те, кто упоминается у Джейн Остин лишь мельком, в основном оставаясь «за кулисами». Те, кто готовит, стирает, убирает – прислуживает семейству Беннетов и работает в поместье Лонгборн.Жизнь прислуги подчинена строгому распорядку – поместье большое, дел всегда невпроворот, к вечеру все валятся с ног от усталости. Но молодость есть молодость.


Странный век Фредерика Декарта

Действие романа охватывает период с начала 1830-х годов до начала XX века. В центре – судьба вымышленного французского историка, приблизившегося больше, чем другие его современники, к идее истории как реконструкции прошлого, а не как описания событий. Главный герой, Фредерик Декарт, потомок гугенотов из Ла-Рошели и волей случая однофамилец великого французского философа, с юности мечтает быть только ученым. Сосредоточившись на этой цели, он делает успешную научную карьеру. Но затем он оказывается втянут в события политической и общественной жизни Франции.


Дакия Молдова

В книге рассматривается история древнего фракийского народа гетов. Приводятся доказательства, что молдавский язык является преемником языка гетодаков, а молдавский народ – потомками древнего народа гето-молдован.


История четырех братьев. Годы сомнений и страстей

В книгу вошли два романа ленинградского прозаика В. Бакинского. «История четырех братьев» охватывает пятилетие с 1916 по 1921 год. Главная тема — становление личности четырех мальчиков из бедной пролетарской семьи в период революции и гражданской войны в Поволжье. Важный мотив этого произведения — история любви Ильи Гуляева и Верочки, дочери учителя. Роман «Годы сомнений и страстей» посвящен кавказскому периоду жизни Л. Н. Толстого (1851—1853 гг.). На Кавказе Толстой добивается зачисления на военную службу, принимает участие в зимних походах русской армии.


Молитва за отца Прохора

Это исповедь умирающего священника – отца Прохора, жизнь которого наполнена трагическими событиями. Искренне веря в Бога, он помогал людям, строил церковь, вместе с сербскими крестьянами делил радости и беды трудного XX века. Главными испытаниями его жизни стали страдания в концлагерях во время Первой и Второй мировых войн, в тюрьме в послевоенной Югославии. Хотя книга отображает трудную жизнь сербского народа на протяжении ста лет вплоть до сегодняшнего дня, она наполнена оптимизмом, верой в добро и в силу духа Человека.


Дон Корлеоне и все-все-все

Эта история произошла в реальности. Её персонажи: пират-гуманист, фашист-пацифист, пылесосный император, консультант по чёрной магии, социологи-террористы, прокуроры-революционеры, нью-йоркские гангстеры, советские партизаны, сицилийские мафиози, американские шпионы, швейцарские банкиры, ватиканские кардиналы, тысяча живых масонов, два мёртвых комиссара Каттани, один настоящий дон Корлеоне и все-все-все остальные — не являются плодом авторского вымысла. Это — история Италии.


Под знаком карнавала

Известная писательница Дина Рубина живет и работает в Израиле, однако ее книги пользуются неизменной популярностью на всем русскоязычном постсоветском пространстве.«…Их бин нервосо» – книга особенная.Жанр книги был определен автором как «свободный треп» и представлен читателю. Пишет Рубина легко и изящно. Основной материал книги – это современная израильская жизнь. Приземленная повседневность недавнего эмигранта и ностальгические воспоминания о советском детстве и юности. Смешные бытовые сценки, анекдоты из жизни русских израильтян, «трудности перевода» с иврита на русский и обратно.


Во вратах твоих

…Своего ангела-хранителя я представляю в образе лагерного охранника – плешивого, с мутными испитыми глазками, в толстых ватных штанах, пропахших табаком и дезинфекцией вокзальных туалетов.Мой ангел-хранитель охраняет меня без особого рвения. По должности, согласно инструкции…Признаться, не так много со мной возни у этой конвойной хари. Но при попытке к бегству из зоны, именуемой «жизнью», мой ангел-хранитель хватает меня за шиворот и тащит по жизненному этапу, выкручивая руки и давая пинков. И это лучшее, что он может сделать…Дина Рубина.


Платник

«…Лед не трещал и не ломался — ближе к полынье он просто сходил на нет, и в воде невозможно было разглядеть, где, собственно, его кромка. Для тонувшего и для спасающего это был самый худший вариант, тем более, если у спасателя не имелось веревки, которую можно было бы подбросить с безопасного расстояния.— Сейчас, Ниночка, сейчас я тебя вытащу! — закричал Ефим.— Папуля… — словно прощаясь, девочка взмахнула рукой и с головой погрузилась в воду.— Нет! Нет!!! — заорал Ефим, сбрасывая куртку, чтобы немедленно прыгнуть в полынью.Этого не понадобилось.


Плавающий букет кремовых роз

«…Невеста, в колышущейся на ветерке фате, закрыв лицо руками, стояла на самом краю мостка, а опустившийся на колени жених, приподнял подол белоснежного платья, склонился к ее ногам и… Быть может, принялся их целовать?В наступившей тишине до меня донеслось отчетливое „Хрум-хрум-хрум…“Не отрывая взгляда от оригинальной парочки, я протянул руку назад, наткнулся на банку пива, машинально схватил ее и сделал два торопливых глотка. Отставил банку в сторону, дотянулся до рюкзака, нашарил в кармане бинокль… И вот тут-то жених отпрянул от своей куколки, плавно развернулся и бочком соскользнул с мостка в воду…».


Другие книги автора