Будни

Будни

Авторы:

Жанры: Биографии и мемуары, Советская классическая проза

Циклы: не входит в цикл

Формат: Полный

Всего в книге 133 страницы. Год издания книги - 1987.

В книгу известного ленинградского писателя входят повесть и рассказы о наших современниках, очерки о творческом труде, а также воспоминания о крупных мастерах советской культуры — А. Ахматовой, А. Твардовском, М. Зощенко, А. Кроне, Ю. Германе.

Читать онлайн Будни


1

РАССКАЗЫ. ПОВЕСТЬ. ПОСЕЛКОВЫЕ ЗАМЕТКИ

МОЙ ДРУГ АНТОН

Александру Крону

1

Познакомился я с Антоном Иванычем лет двадцать назад, в те времена, когда он еще служил егерем в заказном охотхозяйстве. Егерей здесь было человек пять, но сблизился я лишь с Антоном.

Жил он на кордоне у самой реки, яростно впадавшей в залив. Просторный щитовой дом был разделен надвое: в одной половине жил Антон, во второй, вечно вполпьяна, — егерь Сергей. У обоих было по семье.

Жену Антона, Настю, постигло горе. В субботний вечер, после бани — муж с сыновьями еще парились на полке́, — Настя взобралась в доме на табурет сменить под потолком отжившую лампочку. Табурет сыграл под ее ногами, кувырнулся, она грохнулась левой половиной тела об пол. Сколько людей падают так, и ничего с ними не случается, а у Насти к утру отнялись нога и рука — обе правые.

А было ей тогда всего сорок лет.

Быть может, живи она в городе, в областном центре или даже в районе, нашлись бы на эту болезнь умелые врачи. Однако кордон на берегу реки стоял от ближайшего поселка в двадцати километрах, шесть были завалены непроезжим снегом.

Ковыляя по квартире, Настя все думала, что рука и нога отойдут, начнут действовать, но рука повисла в окончательной ненужности, а мертвую ногу пришлось волочить за собой, как полено.

Хозяйство у Антона хоть и было невелико — штук пять овец, поросенок, куры, — а и оно требовало о себе заботы. Конечно, и он подключился к домашнему делу, и сыновья, но главная обуза лежала на Насте. Казалось бы, что́ наработаешь одной половиной тела, да еще левой, а Настя справлялась. Плакала, убивалась над своей беспомощностью — и справлялась.

Не знаю, как было раньше в их доме, до Настиного горя, — при мне же и двор, и огород, и квартира содержались в такой ухоженности, что не всякая здоровущая баба достигла бы подобной исправности.

Сперва, в первый год нашего знакомства, Настя стеснялась своего калечества, и, когда я появлялся, она тотчас присаживалась на табурет или на крыльцо, скрадывая свою кособокость — сидит себе, как все люди сидят. И только глаза ее были угнетены болью.

В семье не причитали над ней, не ахали — глупому человеку могло даже показаться, что ее не жалеют. Никто не кидался ей на подмогу, когда она, согнувшись сколько могла, принималась одной рукой намывать полы или стирать белье. В доме она оставалась хозяйкой, а именно так ей и было легче на душе.

Антону я удивлялся. Ему ведь, бедняге, тоже было не просто: с сорока пяти его крепких лет он оказался супругом малопригодной к семейной жизни жены. Однако я никогда не слышал ни одного слова ропота от него. Даже сильно выпив, он не унижался до жалоб на свою злую долю. И лишь перед самой смертью Насти, когда она месяца полтора лежала в постели уже совсем недвижимая, беспамятная, а он метался, ухаживая за ней, как за малым ребенком, меняя под ней три раза на дню испачканное белье, пытаясь кормить ее с ложки, — лишь в эту горькую пору он выходил ко мне в соседнюю комнату, открывал печную вьюшку, чтобы уносило дым от курева, и, часто сморкаясь, говорил:

— Вот, мать его так… Ну надо же, как получилось…

Трех сыновей родила ему Настя, и все они вымахали в рост и в ширину кости не в отца и не в мать — сильные мужики. Двое после восьми классов не приохотились к дальнейшему ученью и ушли на шоферские курсы. А третий, Мишка, отломился от них, стал ходить в девятый класс.

До поселка, где было полное обучение, набегало в одну сторону километров двадцать в любое ненастье.

Мишка, самый молчаливый в этой и вообще малословной семье, рос непохоже на своих братьев. Все, чем сманивала окрестная местность — охота, рыболовство, грибы, — не занимало пацана.

Когда бы я ни появлялся на кордоне, он возился в сарае с какими-то железяками, проволочками, досочками, вникая в нечто для меня неведомое. Расспрашивать его было бесполезно.

— Ты что мастеришь?

А он наклонит свою большелобую, не по возрасту, голову — в глаза он редко смотрел, смущался, — и хмуро ответит:

— Одну вещь.

— Она что́, летать будет?

— Зачем летать, — отвечал он суровым голосом ученого, в лабораторию которого вломился кретин.

Для преодоления долгого пути от дома до школы Мишка построил себе самоходный аппарат: к двум широким коротким лыжам приладил велосипедное колесо, старенький движок, седло и на этом аппарате мчался по снежной целине.

Мне нравилась в семье Антона невидимость нитей, скрепляющих ее. Понять, кто главный здесь, было не так-то просто. Тут все разговаривали друг с другом ровным, достойным тоном. Не знаю уж, как в раннем детстве сыновей — этому я не был свидетель, — но вот нынче, если кто-то из них совершал поступок, который мог огорчить или возмутить отца, он замирал лицом, но своего осуждения не выказывал.

Старшие сыновья жили своими домами в соседних районах. На праздники и по выходным приезжали на кордон. Семейная жизнь их сложилась не сразу складно, однако подробности своих нескладиц они не навешивали на родителей.

Сперва переженился старший сын, Владимир.

Отцу с матерью ничего доложено не было. Приезжал Володька в гости со своей женой, года два ездил, и худого за ними не замечалось. Потом он пропал на время, а объявился уже один и с месяц так и наезжал один.


С этой книгой читают
Собственные записки. 1829–1834

«Собственные записки» Н. Н. Муравьева-Карсского охватывают период с 1829 по 1834 годы. Автор рассказывает в них о своей дипломатической миссии по урегулированию кризиса между Египтом и Турцией, приведшей в итоге к подписанию блистательного для России Ункяр-Искелесийского договора 1833 г. Значительное место уделено руководству штабом 1-й армии (1834-1835). Повествуя о малоизученном и поныне периоде отечественной истории, подробные и обстоятельные дневниковые «Записки» одного из самых разносторонне образованных и талантливых генералов эпохи Николая I погружают читателя в атмосферу внешнеполитической и придворной жизни Российской империи второй четверти XIX столетия.


На службе Франции. Президент республики о Первой мировой войне. В 2 книгах. Книга 1

Воспоминания видного государственного деятеля, трижды занимавшего пост премьер-министра и бывшего президентом республики в 1913–1920 годах, содержат исчерпывающую информацию из истории внутренней и внешней политики Франции в период Первой мировой войны. Особую ценность придает труду богатый фактический материал о стратегических планах накануне войны, основных ее этапах, взаимоотношениях партнеров по Антанте, ходе боевых действий. Первая книга охватывает период 1914–1915 годов. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.


Победоносцев. Русский Торквемада

Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.


Полпред Назир Тюрякулов

Многогранная дипломатическая деятельность Назира Тюрякулова — полпреда СССР в Королевстве Саудовская Аравия в 1928–1936 годах — оставалась долгие годы малоизвестной для широкой общественности. Книга доктора политических наук Т. А. Мансурова на основе богатого историко-документального материала раскрывает многие интересные факты борьбы Советского Союза за укрепление своих позиций на Аравийском полуострове в 20-30-е годы XX столетия и яркую роль в ней советского полпреда Тюрякулова — талантливого государственного деятеля, публициста и дипломата, вся жизнь которого была посвящена благородному служению своему народу. Автор на протяжении многих лет подробно изучал деятельность Назира Тюрякулова, используя документы Архива внешней политики РФ и других центральных архивов в Москве.


Смерть Цезаря. Хроника самого громкого убийства в древней истории

Какому бы событию античной истории ни посвящал книгу Барри Штраус — будь то восстание Спартака, Троянская война, становление Римской империи, — он, в сущности, ищет ответ на один и тот же вопрос: какие лидеры нужны нам сегодня? Так где же искать примеры успешных руководителей, если не в греческой и римской древности? Известные полководцы, мореплаватели и императоры были харизматичными начальниками: они вели за собой десятки тысяч преданных людей. Автор предлагает присмотреться к великим героям прошлого. Чем были вызваны трагические события мартовских ид? Убийцы Цезаря хотели подарить Риму демократию, а диктатор надеялся передать полномочия своей семье, особенно Октавиану — будущему императору Августу.


Автобиография

Автобиография выдающегося немецкого философа Соломона Маймона (1753–1800) является поистине уникальным сочинением, которому, по общему мнению исследователей, нет равных в европейской мемуарной литературе второй половины XVIII в. Проделав самостоятельный путь из польского местечка до Берлина, от подающего великие надежды молодого талмудиста до философа, сподвижника Иоганна Фихте и Иммануила Канта, Маймон оставил, помимо большого философского наследия, удивительные воспоминания, которые не только стали важнейшим документом в изучении быта и нравов Польши и евреев Восточной Европы, но и являются без преувеличения гимном Просвещению и силе человеческого духа.Данной «Автобиографией» открывается книжная серия «Наследие Соломона Маймона», цель которой — ознакомление русскоязычных читателей с его творчеством.


Бедняжка Энн

Память детства и опыт взрослого переплелись в удивительно тонких и лиричных рассказах из книги «Галерея детей». А. А. Милн размышляет о том, как сложно быть родителями, и как непросто быть детьми, и... как увлекательно жить! Герои рассказов, солидные респектабельные люди, теряют голову, услышав первые слова сынишки, и пишут тревожные письма в газеты, если вдруг меняется цвет волос дочери. Но ведь именно эти переживания делают их (и нас) настоящими людьми! Книги А. А. Милна обладают одним драгоценным свойством - они позволяют взрослому и ребенку вместе путешествовать по волшебной стране детства.


Близнецы

 Память детства и опыт взрослого переплелись в удивительно тонких и лиричных рассказах из книги «Галерея детей». А. А. Милн размышляет о том, как сложно быть родителями, и как непросто быть детьми, и... как увлекательно жить! Герои рассказов, солидные респектабельные люди, теряют голову, услышав первые слова сынишки, и пишут тревожные письма в газеты, если вдруг меняется цвет волос дочери. Но ведь именно эти переживания делают их (и нас) настоящими людьми! Книги А. А. Милна обладают одним драгоценным свойством - они позволяют взрослому и ребенку вместе путешествовать по волшебной стране детства.


Канон

Категория: гет, Рейтинг: R, Размер: Макси, Саммари: Можно ли изменить судьбу, если она уже предрешена? Можно ли изменить чужую судьбу, если она стала твоей?В результате перипетий, связанных с Кубком Огня и возрождением Волдеморта, Поттер начинает сомневаться, всё ли ладно в его жизни. В библиотеке он находит древний свиток, описывающий ритуал вызова демона-оракула из другого мира. Кроме встречи с демоном, он также нанимает детективное агенство для расследования его собственной жизни. В итоге он узнает, что он вовсе не Поттер.


Русская тройка

Какая она – современная Россия?Какое будущее ее ждет?Какие новые союзы возникнут на ее политической арене?С кем Россия в ближайшее время будет дружить?Кто они – настоящие враги России?Чем коррупция похожа на бактерии?Как отличить истину от ложных идеалов?И стоит ли сегодня жить так, как будто завтра наступит апокалипсис?Книга известного журналиста Владимира Соловьева объединяет работы, которые выходили в книгах «Мы – русские, с нами Бог!», «Враги России» и «Империя коррупции». Ретроспектива ярких, предельно откровенных произведений о реалиях современной российской жизни показывает острую актуальность каждого пассажа и порой неожиданного вывода автора.


Другие книги автора
Пятый угол

Повесть Израиля Меттера «Пятый угол» была написана в 1967 году, переводилась на основные европейские языки, но в СССР впервые без цензурных изъятий вышла только в годы перестройки. После этого она была удостоена итальянской премии «Гринцана Кавур». Повесть охватывает двадцать лет жизни главного героя — типичного советского еврея, загнанного сталинским режимом в «пятый угол».


Среди людей

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Опанасовы бриллианты

Издание представляет собой сборник избранных повестей и рассказов советских писателей, среди которых М. Ланской, А. Островский, И. Меттер и другие.


Костер

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.