Иногда кажется, что между взлетом и падением расстояние длиною в жизнь, тысячу морских миль или даже световых лет. Между любовью и ненавистью лежат тысячи дрянных поступков, пощечин, поцелуев, проведенных вместе ночей в дешевых отелях, на пляжах, на двуспальных кроватях с роскошными балдахинами. Между жизнью и смертью детство, отрочество, юность, пятерки, полученные в школе. Сданные или несданные экзамены в институт, провалы на работе, увольнения, повышения, переходы в другие отделы, пенсия, больница и самоличная покупка чистенького недорогого костюма. Между надеждой и отчаянием — тысячи рукописей и изданных книг, отвергнутых синопсисов и автограф-сессий в детских библиотеках.
Все это не так. Вспышка. Коротенькая вспышка длиною в удар сердца, дыхание или даже еще короче: ты просто моргнул — и все. Был счастливым — стал несчастным, был несчастным — стал счастливым, любил — теперь ненавидишь, ненавидел жизнь — теперь любишь, а потом наоборот. Когда я писал первую книгу про своего кота Ричи (замечу, сперва она планировалась как детектив, вроде Георгия Персикова, но там откуда-то появился кот, и книга почему-то стала популярной), я находился на самом дне отчаяния — изгнанный, отвергнутый, непонятый, преданный, забытый всеми, кроме моего кота. Вторая книга «Мисс Кисс» толкала меня в водоворот необъяснимых событий, приключений, терзаний, надежд, отчаяния и безумия: я встретил женщину, которая казалась мне то богиней, то развратницей, то верной, то изменницей, а мой кот нашел кошку — Масю. Про кота я к слову, суть-то не в нем. Мы с ним оказались на выставке кошек и прошли все семь кругов ада и семь кругов рая.
Я считал себя бездарностью, халтурщиком, рабочей лошадкой, литературным негром и, наконец, автором категории С. Не поверите, но я собираюсь жениться. Хозяйка Маси меня любит, и она сказала мне, что я достоин большего, я должен бросить все это кошачье дерьмо — ну, извините, именно так и сказала, она иногда бывает грубой — и написать ту самую «нетленку», ради которой создал меня господь бог. Ту самую, которая изменит весь мир: то есть ее не просто будут читать все, кто умеет читать, она создаст новую эпоху, изменит города и цивилизации, приведет к мировой войне или даже галактической, к революции классов, полов и рас, после которой вся Земля, вся Вселенная очистится и из нее уйдут ревность и предательство, измены и угнетения, страдания и зависть.
А для того чтобы я приступил к самой главной книге в своей жизни, она вытащит меня из подвала на задворках креативного завода, где мы жили с Ричи, в маленький уютный домик в таунхаусном поселке на севере Москвы, в экологически чистом районе недалеко от МКАДа. Там она будет меня кормить вкусной домашней едой, а не пельменями, и помогать вести здоровый образ жизни. Причем, замечу, она не сказала, что отведет меня на кодирование и даже не потребовала, чтобы я совсем бросил пить или хотя бы бросил пить пиво, потому что у меня от него за последнее время немного выросло пузко. Нет, она сказала, что будет помогать вести здоровый образ жизни, вот как. И правда помогала! Мы даже бегали с ней, катались на велосипеде и плавали в речке.
Вы, наверное, запутались или решили, что я совсем спятил, потому что начал с величия поэтической и философской мысли, перешел к миру котов, а закончил отвратительной бытовухой. Нет-нет, я выпил совсем немного, мне оставили бутылку какого-то испанского вина, и я честно больше не пил. Правда, чуть превысил свои возможности в алкоголе, когда моя любовь уехала закупать какие-то очередные корма для животных для ветеринарной клиники Вощинского, но совсем немного.
Как всегда бывает в такие моменты, меня посетила муза, священное безумие поэтов и софистов, а когда утром я проснулся на качелях возле беседки и открыл ноутбук, то снова с удивлением прочитал строки о котах. Черт возьми, как прекрасно они были написаны! Я мастерски описал наших соседей: капитана полиции Лыжина и его кота Прапора, владельца ветеринарной клиники Вощинского, его жену Лину и кошку Франсуазу, хозяина собачьего питомника Карповича, и в этом описании были удивительная стройность, яркие образы, забавные гиперболы, даже стихи. Черт, я снова начал писать стихи!
Когда я был на Кипре в городе Лимассол (об этом я тоже как-нибудь напишу), в туалете одного из баров я прочитал выражение: «Не пытайся себя обмануть: ты всегда встретишь то, чего пытаешься избежать». Именно поэтому эта повесть снова про котов. И это не «нетленка». Простите.
Роман Матроскин.
Лето 2015 года, Подмосковье, коттеджный поселок «Фауна».
Глава первая,
в которой новая большая семья оказывается на новом большом месте
Нельзя начинать «с уже пойманных мышей».
Неприлично как-то!
Может, Шерлок где-то даже и немного Холмс, но не по Мурке шлейка… Или все же?
Ричи скосил глазом — одним, второй был в прищуре от состояния души, полной довольства или даже неги, — в сторону старинного зеркала.
Оно было огромным по кошачьим меркам, но писатель частенько останавливался перед ним, поглаживал витиватую резьбу, по полчаса разглядывал себя, принимая помпезные позы: то Хемингуэй с трубкой, то взъерошенный Стивен Кинг, то Пушкин с длинными пальцами, то Сократ с придурковатой улыбкой, а то и вообще непонятно кто — видимо, в этот момент он изображал самого себя.
