© В. Бакулин, Л. Демина, составление, 2015
© Бакулин В., Батхен Н., Белаш А. и Л., Венгловский В., Гелприн М., Давыдова А., Дробкова М., Золотько А., Камша В., Кокоулин А., О'Коннор Э., Минаков И., Остапенко Ю., Парфенова А., Перумов Н., Раткевич Э., Рэйн О., Сафин Э., Свержин В., Шаинян К., Ясинская М., 2015
© ООО «Издательство АСТ, 2015
* * *
Ник Перумов
Молли из Норд-Йорка
1
Трубы, изрыгающие черный дым, низкие облака – дымные столбы упираются в серую крышу, словно поддерживая. Облака переваливают через острые грани хребта Карн Дред, спускаются вниз, в долину, к берегам широкой Мьер. Река впадает в Норд-Гвейлиг, Северное море, а возле самого устья раскинулся Норд-Йорк.
Это он дымит трубами, сотрясает ночь фабричными гудками. Это в его гавани стоят низкие и длинные дестроеры с крейсерами, и здоровенные многотрубные купцы, и скромные каботажники. От порта тянутся нити рельсов к складам и мастерским, казармам и фортам.
Дышат огнем топки, жадно глотая черный уголь. Клубится белый пар вокруг напружившихся, словно перед прыжком, локомотивов; и породистые, словно гончие, курьерские; и пузатые двухкотловики, что тянут с Карн Дреда составы со строевым лесом, рудой, особо чистым углем, который единственный годится для капризных котлов королевских дредноутов.
Корабли увозят все это добро и из порта. Уползают, словно донельзя сытые волки от добычи.
Улицы в Норд-Йорке, в нижней его части, узкие, словно ущелья. По дну их пыхтят паровички, тащат вагонишки с фабричным людом, развозят грузы. Дома тут высоченные, в полтора десятка этажей и даже того выше. Окна узкие и тусклые, хозяйки не успевают отмывать стекла от сажи. В коричневых ящиках под окнами – отчаянно тянутся к свету узкие стрелки лука. Без лука никак – зимой в Норд-Йорке частенько гостит цинга.
Выше по течению и по склонам берега улицы становятся шире, дома – ниже. Здесь народ одет лучше, больше пабов, кофеен и лавочек. Здесь живут лучшие мастера, инженеры, офицеры королевского гарнизона, механики и машинисты бронепоездов, прикрывающих шахты, карьеры и лесопилки на склонах Карн Дреда.
И еще здесь, на Плэзент-стрит, 14, живет доктор Джон Каспер Блэкуотер с семьей. Доктор Джон работает на железной дороге, пользуя путевых рабочих и обходчиков, смазчиков, стрелочников, семафорщиков, телеграфистов, он вечно в разъездах на мелкой своей паровой дрезине – паровоз с полувагоном, где есть операционная, где можно принять больного и где в узком пенале купе спит сам доктор, когда не успевает за день вернуться обратно в Норд-Йорк.
– Фанни! Скажи маме, что я дома!
Молли Блэкуотер, двенадцати лет от роду, захлопнула дверь, помотала головой под низко надвинутым капюшоном. На улице валил снег. Через Карн Дред перевалила очередная масса облаков.
Фасад у таунхауса семьи Блэкуотеров узок, всего два окна с дверью. За парадными дверьми – длинный холл, дальше – гостиная, столовая с кухней. Слева от холла – папин кабинет. Он такой маленький, что там почти ничего не вмещается, кроме книжных шкафов да письменного стола. Тем не менее папа там тоже принимает больных – ну, когда оказывается дома.
Мебель в доме доктора Джона Каспера Блэкуотера темная, основательная, дубовая.
Молли наконец справилась с плащом и капором. Фанни, служанка, уже, по моллиному мнению, ужасно-преужасно старая, ей ведь уже тридцать пять лет! – появилась из глубины дома, приняла заснеженную пелерину.
– Ботики, мисс Молли. Смотрите, сейчас лужа натечет. Матушка ваша едва ли будет довольна.
– Не ворчи, – засмеялась Молли, скинула как попало теплые сапожки и устремилась мимо горничной к лестнице на второй этаж, лишь на миг задержавшись перед высоким, в полный рост, зеркалом. Кашлянула – она всегда кашляла, когда зимой над городом скапливался дым от бесчисленных плавилен, горнов и топок.
В зеркале отразилась бледная и тощая девица, с двумя косичками и вплетенными в них черными лентами. Курносая, веснушчатая, с большими карими глазами. И, пожалуй, чуточку большеватыми передними зубами. В длинном форменном платье частной школы миссис Линдгроув, южанки аж из самой имперской Столицы, – платье темно-коричневом с черным же передником и в черных же чулках.
Внизу – слышала Молли – Фанни потопала на кухню. Мама, наверное, где-то там. Молли сейчас приведет себя в порядок и спустится. Правила строгие – не умывшись, не смыв с лица угольную копоть, что пробирается под все шарфы и маски, нельзя появляться перед старшими.
Фанни, понятное дело, не в счет. Она прислуга. Перед ними можно.
Младшего братца Уильяма, похоже, еще не привели домой с детского праздника. Ну и хорошо, не будет надоедать, вредина. Всего семь лет, а ехидства и вреднючести хватит на целую дюжину мальчишек.
Молли распахнула дверь своей комнатки – как и все в их доме, узкой и длинной, словно пенал. Окно выходило на заднюю аллею, и девочка не стала туда даже выглядывать. Мусор, какие-то ломаные ящики, конский навоз и еще кое-кто похуже – чего туда пялиться? Приличные люди – и приличные дети – там не ходят.
В комнатке всего-то и помещалось, что умывальник, шкаф, узкая кровать да небольшой стол у самого окна. Книги, карандаши, машинка для их точки, резинки всех мастей и калибров. Огромная готовальня. Рисунки.
![Последний из рода [Закат двух солнц]](/storage/book-covers/6b/6bd8cb53d61e6c2ebdf6049bc5a94ce472bd5f5e.jpg)
![Жертвоприношение [Гнездо ворона]](/storage/book-covers/72/72ab877bff59ab194f869471ba26353d036127e9.jpg)
