Беседа 1-я Нареченная observatorium (Сіон)

Беседа 1-я Нареченная observatorium (Сіон)

Авторы:

Жанр: Философия

Циклы: не входит в цикл

Формат: Полный

Всего в книге 5 страниц. У нас нет данных о годе издания книги.

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность. Книга завершается финалом, связывающим воедино темы и сюжетные линии, исследуемые на протяжении всей истории. В целом, книга представляет собой увлекательное и наводящее на размышления чтение, которое исследует человеческий опыт уникальным и осмысленным образом.

Читать онлайн Беседа 1-я Нареченная observatorium (Сіон)


Лица: Афанасий, Яков, Ермолай, Григорий, Лонгин.


Григорий. "Придите, взойдем на гору Божью". О беседка! О сад! О время летнее! О друзья мои! Восхищаюсь весельем, видя вас, моих собеседников. "Придите, взойдем на гору Господню". Афанасий. Вчера нападала на меня ужаснейшая скука, как пшеничную ниву вихрь, колебала. Едва смог отбиться. Григорий. Блажу тебе, друг мой, радуйся, воин Христов! Сия есть победа наша, побеждающая не плоть и кровь людскую, но бешенные мысли и мучительных духов. Они-то суть семя, глава и начало всяческим человеческим злобам,, а власть тьмы житейской, опаляющей душу, мертвых людей. Афанасий. Я вчера не был мертвым, а тем-то самым и чувствовал, что сердце мое горестнейшим огнем опалялось. Григорий. Как? Ты вчера не был мертв?.. Не достойно ж я тебя назвал блаженным. Афанасий. А мне твое слово непонятно.

Григорий. Был ли кто болен? Тот не болен. А кто был мертв, тот есть уже жив. Как прошла ночь смерти, так настал день жизни. Афанасий. Вот тебе крючки по закоулкам! А закоулки по крючкам. Кто ли заверил закоулок, тот перешел крючок. Не прогневайся, я не пророк и меня твой свиток внутрь не услаждает. Григорий. О любезный человек, коль сладка сердцу моему простота твоя! Афанасий, Но не сладки гортани моей слова твои. Помилуй, беседуй проще. Григорий. Есть, что мнится правым, но существом криво. И есть, что мнится развращенным, но естеством правое. Если закоулок ведет к правоте, по концу своему прав есть. Но косоглазый тот прямик и крючковата та есть простота, отверзающая перспективу и архитектурный мост прямо в град лжи. Конец делу судья. Что-то показалось ли тебе крючком, что ли?,. Афанасий. Я вчера, слышишь, не был мертвым, а сегодня жив есть. Так не достоин ли я ублажения и твоего сострадания? Григорий. Такого величания достоин и буйвол: он тебя здоровее и вчера не был мертвым. Афанасий. По мне изволь, блажи и его: буйволово блаженство моего не упразднит. Неужели мудрость Божья в одних только наших выгодах ограничилась! "Щедроты его на всех делах его". И я благодарю его, что доселе жив. Григорий. Чем ты уверен в животе своем?

Афанасий. Разве ты член секты Пирронской? А мне в доказательство употребить трость сию?

Григорий. Разве тем, что шатко похаживаешь?

Афанасий. То-то видишь мое тело, слава Богу, катится как тележка. Аи, дядя!.. Григорий. Дядя сестринцу своему не советовал ехать в глубокую осень возком, но верхом на свадьбу. Афонька решился ехать возком - сам себе господин и кучер. В поле, среди брода, конь отпрягся, оставив колесницы гонителя в потопе вод многих… Афанасий, Ну! Что стал? Веди дальше. Григорий. Не ведется. Афонька с нуждою пешком добрался до брачного дома, исполнив пословицу: "Спешил к обеду, да и ужина не застал". "Кто спешит - насмешит". Вот тебе твоя тележка. Афанасий. Молодчик твой был ветрогон. Григорий. Старик Афонька с женой своей построили себе хатку на льду. В седьмой день с полуночи пришел, как разбойник, дождевой потоп и стащил их с храминкой на пол. Афанасий. Вот разъехался с баснями! Все твои доказательства на пустых небылицах. Григорий. Евангелие разве не притчами учит? Забыл ты храмину, дураком основанную на песке? Пусть учит без притчей тот, кто пишет без красок. Знаешь, что скоропись без красок, а живопись пишет красками. Но в обоих, как в Моисейской купине, действует тот же язык огненный, если только мы сами не лишены оного языка: "Начали говорить странными языками". Пускай, например, книжник, муж ученый, напишет сентенцию свою: "Вес скуки мучит душу". Без сомнения, сердце его отрыгнуло, а трость его написала благое слово. Но чем лучше трость книжника-скорописца от кисти художника-живописца, если он невидимое скучных мыслей волнение изобразил утопающим человеком? Он с Иеремией через человека изобразил душу: "Лукаво сердце человеческое более всего и крайне испорчено", а с Исайей через потоп разъяснил мучительное сердца обуревание: "Волнуются нечестивые". Такова речь притчей, ничем не хуже от оной, так сказать, бескрасочной речи, например, "Душа их в злом таяла". Однако ж и сия сама пахнет притчею тающего от воздушной теплоты льда так, как и сии книги Иаковское слово: "река текущая основание их", - дышит сказкой о построенном храмике на льду. Афанасий. Как вьюн вьется, трудно схватить. Григорий. Вот, например, бескрасочное слово - "Все погибнут". Но коль красно это ж самое выразил Исайя: "Вся плоть - сено". Сноп травы есть то пригожий образ всей гибели. Сам Исайя, без фигуры, сказал следующее: "Дать плачущим веселье". Но коль благообразно и краснописно то же он же: "Скачет хромой, как олень". "Восстанут мертвые". Труп лежащий есть образ души, в унылое отчаяние поверженной. Тогда она, как падаль, лежит внизу в плачевной стуже и скрежещет, лишена животворящей теплоты духа и жизненной покорности. Будто змей, лютым морозом обледеневший там, где Кавказская гора стеной своей заслоняет ему спасительный солнечный свет. Сия обледенелость находит тогда, когда в яблоне корень и мозг, называемый сердечко, а во внутренних душевных тайностях тлеет и увядает тое, от чего все прочее, как дверь, зависит от петли. Прозрел сию гнездящуюся язву чистый Иеремия: "В тайне заплачет душа ваша". Сих движущихся мертвецов изобразил Осия змеями: "Полижут прах, как змеи, ползущие по земле". А Павел от праха пробуждает, как пьяных: "Восстань, спящий…" Афанасий. Куда тебя занес дух бурен? Ты заехал в невеселую страну и в царство, где живут: "как язвенные, спящие в гробах". Григорий. А как душевная унылость (можно сказать: Ной и гной) образуется поверженным трупом, так сего ж болвана оживлением и восстанием на ноги живописуется сердечное веселье - "Воскреснут мертвые". Взгляни на восстающего перед Петром Энея! Он ходит и скачет, как олень и как товида, то есть серна или сайгак: "Восстанут сущие в гробе". Знай же, что он это говорил о веселье и слушай: "Все земнородные возрадуются". Не забывай, Афанасий, Сираховской песенки: "Веселье сердца -


С этой книгой читают
Ноосферный прорыв России в будущее в XXI веке
Жанр: Философия

В монографии раскрыты научные и философские основания ноосферного прорыва России в свое будущее в XXI веке. Позитивная футурология предполагает концепцию ноосферной стратегии развития России, которая позволит ей избежать экологической гибели и позиционировать ноосферную модель избавления человечества от исчезновения в XXI веке. Книга адресована широкому кругу интеллектуальных читателей, небезразличных к судьбам России, человеческого разума и человечества. Основная идейная линия произведения восходит к учению В.И.


Онтология поэтического слова Артюра Рембо

В монографии на материале оригинальных текстов исследуется онтологическая семантика поэтического слова французского поэта-символиста Артюра Рембо (1854–1891). Философский анализ произведений А. Рембо осуществляется на основе подстрочных переводов, фиксирующих лексико-грамматическое ядро оригинала.Работа представляет теоретический интерес для философов, филологов, искусствоведов. Может быть использована как материал спецкурса и спецпрактикума для студентов.


Русская натурфилософская проза второй половины ХХ века

Русская натурфилософская проза представлена в пособии как самостоятельное идейно-эстетическое явление литературного процесса второй половины ХХ века со своими специфическими свойствами, наиболее отчетливо проявившимися в сфере философии природы, мифологии природы и эстетики природы. В основу изучения произведений русской и русскоязычной литературы положен комплексный подход, позволяющий разносторонне раскрыть их художественный смысл.Для студентов, аспирантов и преподавателей филологических факультетов вузов.


Ломоносов: к 275-летию со дня рождения

Книга посвящена жизни и творчеству М. В. Ломоносова (1711—1765), выдающегося русского ученого, естествоиспытателя, основоположника физической химии, философа, историка, поэта. Основное внимание автор уделяет философским взглядам ученого, его материалистической «корпускулярной философии».Для широкого круга читателей.


Зеркало ислама

На основе анализа уникальных средневековых источников известный российский востоковед Александр Игнатенко прослеживает влияние категории Зеркало на становление исламской спекулятивной мысли – философии, теологии, теоретического мистицизма, этики. Эта категория, начавшая формироваться в Коране и хадисах (исламском Предании) и находившаяся в постоянной динамике, стала системообразующей для ислама – определявшей не только то или иное решение конкретных философских и теологических проблем, но и общее направление и конечные результаты эволюции спекулятивной мысли в культуре, в которой действовало табу на изображение живых одухотворенных существ.


Проблемы жизни и смерти в Тибетской книге мертвых
Жанр: Философия

В Тибетской книге мертвых описана типичная посмертная участь неподготовленного человека, каких среди нас – большинство. Ее цель – помочь нам, объяснить, каким именно образом наши поступки и психические состояния влияют на наше посмертье. Но ценность Тибетской книги мертвых заключается не только в подготовке к смерти. Нет никакой необходимости умирать, чтобы воспользоваться ее советами. Они настолько психологичны и применимы в нашей теперешней жизни, что ими можно и нужно руководствоваться прямо сейчас, не дожидаясь последнего часа.


Случайные попутчики

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Родня Кликклака
Автор: Кэт Рэмбо

Он живет один и владеет небольшим магазином. Но однжды на его голову сваливается сразу трое родственников, которые приносят сплошные убытки. Но нет худа без добра и нежданная помощь родственников оказывается весьма кстати при решении конфликтов.fantlab.ru © Kons.


Внутри, вовне
Автор: Герман Вук

Имя Германа Вука достаточно хорошо известно как зарубежному, так и российскому читателю.Книга «Внутри, вовне», написанная автором в 1985 году, впервые публикуется в России. Как и прежние произведения талантливого еврейского писателя, книга пронизана всепоглощающей любовью к человеку, Родине, духовным ценностям еврейского народа.В каждой строке чувствуется тонкий психолог, наблюдательный и умудренный жизнью человек, мастерски владеющий словом.Книга написана легким, сочным и вместе с тем увлекательным языком, захватывает читателя уже с первых страниц этого незаурядного произведения.Нет сомнения, что выход романа на русском языке станет заметным событием в литературе и доставит огромное удовольствие всем, кто раскроет эту замечательную книгу.


Подлинная история Древней Руси

История вовсе не однозначна, и чем глубже погружаешься в древние летописи и документы, тем больше вопросов и недоумения возникает у непредвзятого исследователя. Чтобы снять эти вопросы, необходимо провести кропотливую критическую работу с теми источниками, которые служат для нас дверью в историю Древней Руси, и прежде всего с Повестью временных лет.Происхождение Руси, призвание Рюрика, войны с Византией — вот неполный перечень тех тем, которых Антон Беляков касается в своей книге. Он предлагает своему читателю вместе с ним по-новому прочесть Повесть временных лет и узнать ту историю Руси, которая может оказаться истинной.


Другие книги автора
Разговор пяти путников об истинном счастье в жизни
Жанр: Философия

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Благодарный Еродий (аист)

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Начальная дверь к христианскому добронравию

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Наставления бродячего философа

Григорий Саввич Сковорода (1722–1794) – русский и украинский философ, баснописец и поэт. Занимался педагогической деятельностью. Затем провел значительное время в странствиях по городам и селам Малороссии и некоторых российских губерний. В дороге он много общался со своими учениками и простыми встречными. Поэтому жанр беседы или разговора занимает значительное место в творческом наследии Сковороды. Наряду с этим в сборник вошли все основные произведения мыслителя, в которых ярко проявились как своеобразие его этических и богословских взглядов, так и подлинное литературное дарование.