Белое солнце пустыни 70 лет спустя

БЕЛОЕ СОЛНЦЕ ПУСТЫНИ

70 лет спустя

Глава первая.

Очень Средняя Азия. Первая половина девяностых годов двадцатого века. Мир состоял из песка и солнца. Песок был везде. Он переливался с бархана на бархан, завивался вихрями в раскаленном воздухе, поднимался пыльным облаком, едва подошва касалась земли. А над ним было беспощадное белое солнце. Земля смерти…

Тридцать километров пути. Ерунда. Идти меньше суток. Ха-ха-ха! Вот тебе бабушка и Юрьев День! Тридцать километров оказались непосильными сотнями миль!

Лучше бы я остался на этой богом забытой станции и ждал бы вместе со всеми, -подумал Федор, с трудом преодолевая очередной бархан.

Вконец обессилив, Федор сел на раскаленный песок, достал флягу и выпил из нее последний глоток воды. А потом еще долго постукивал по фляге рукой в надежде получить хотя бы еще одну каплю живительной влаги.

Вода! Вода! Мне нужна Вода! Если в самое ближайшее время я не найду ее, то сдохну!

Тридцать километров казались на карте такими маленькими. Тридцать километров до другой железки. Там любой поезд, неделя пути, и ты дома…

Собрав последние силы, Федор заставил себя встать. И двинулся вперед к заветной цели – полустанку, который находился где-то на западе около Большого водохранилища.

Время перестало существовать. Вокруг и внутри существовала только пустыня. Казалось, что она забралась внутрь головы Федора, и вместо серого вещества остался только песок. Часы давно остановились, и сколько он плелся было неизвестно.

Федор уже не мог вспомнить, когда начал слышать этот новый звук. Он раздавался откуда-то из пустоты, а может быть, отовсюду. А может быть, не раздавался вовсе, а был только в голове Федора. Затем звук стал сильнее, пока не занял все сознание.

-Начались слуховые галлюцинации, – заключил Федор, – очевидно, сейчас пойдут зрительные…

Ну, вот и они. Федор выполз на возвышенность и увидел оазис. Несмотря на то, что в глазах все плыло, он все же разглядел этот островок надежды. И сделал важный вывод, что видит не галлюцинацию.

Оазис не был типичным видением странника в пустыне, которые описывают разные деятели в своих книжках. Обычно это несколько одиноких пальм растущих у маленького озерца. Напротив, оазис увиденный Федором был очень банальным и реалистичным. На маленьком клочке земли около источника ютились две ветхие хижины и сад, состоявший из маленьких кривых деревцев. Конечно, и это могло сойти за мираж, не будь там танка, двух бронетранспортеров и одного грузовика «Урал», вокруг которых бегали и суетились какие-то люди.

Из-за большого рыжего холма по ухабистой дороге на оазис надвигались два легких десантных танка и броневик. За ними бежали вооруженные люди. Федор поднял руку и хотел крикнуть. Но из пересохшего горла раздался лишь хрип. И тут Федор осекся. До его помутненного сознания, наконец, дошло, что звук, который он все это время слышал, был звуком боя, до боли знакомым и неприятным звуком.

Федор вжался в песок. В его планы не входило получить пулю. Нет, уж лучше он подождет.

Бой был в самом разгаре. Вот уже ветхие хижины превратились в развалины, разбитые прямым попаданием снарядов. Загорелся сад. Тонны песка взлетали вверх, поднятые взрывной волной, и оседали на отстреливающихся защитников оазиса. Слышались истошные вопли смертельно раненых. Огонь со стороны наступавших усилился. Почти одновременно вспыхнули два БТРа. А из них высыпали горящие как факелы люди. Т-72 ответил бронебойным, и ближайшего танка сдетанировал боекомплект.

-Опять, – думал Федор, – боже мой, опять все эти звуки!

В тот день несколько месяцев назад они сопровождали небольшую колонну бронетехники, которую передислоцировали из мест ожесточенных боев в более спокойные северные районы республики. Именно тогда они попали в засаду, устроенную боевиками оппозиции.

-Не могу! – простонал Федор, схватившись за голову.

Федор зажал уши и закрыл глаза, пытаясь думать о чем-нибудь другом, лишь бы не об этом. Но все равно ему виделся тот роковой момент, который он постоянно прокручивал у себя в голове. Ведь посмотри он тогда направо, то успел бы заметить выползшего из укрытия бандита. Но Федор не посмотрел, а его лучший друг Серега Витицкий побежал спасать раннего салагу. Он нагнулся над раненым, когда эта моджахедская морда выстрелила. Первые три пули ранили Серегу, остальные достались салаге. Федор развернулся и засадил бандита весь остаток магазина.

Когда он поднял Серегу, тот был еще жив. Он только успел тихо сказать:

-Не судьба…

А потом умер. Федор закрыл ему глаза и заплакал. Это был последний раз в жизни, когда он плакал.

Вновь пережив старый кошмар, Федор открыл глаза и попытался разобраться в ситуации. На стороне наступавших были люди с зелеными повязками на головах или в гражданских головных уборах, некоторые в афганках. Оазис защищали люди в советской форме. Это был один из маленьких эпизодов гражданской войны, захлестнувшей эту бывшую республику бывшего Союза. Только ему не было дела до чужой войны. Он просто хотел выжить и добраться до дома. Между тем бой продолжался. Защитники оазиса проигрывали. После потери танка они остались без серьезной огневой поддержки. Правда, и наступавшие исламисты лишились второго танка. Остатки правительственных (их было что-то около десяти) засели в развалинах хижин и продолжали упорно отстреливаться из автоматов. Но это была лишь отсрочка. Помочь им могло разве что чудо. Превосходящие силы противника окружали оазис со всех сторон. Пулемет БТРа методично выплевывал порцию свинца и не давал им вынуться из своего укрытия. Пользуясь этим, пехота исламистов подбиралась все ближе. Не прошло и получаса как, все было кончено. Правительственные стали размахивать окровавленной белой майкой поднятой на штыке «калаша». Наступила какая-то тревожная тишина. Слышались только отдаленные крики людей и шум двигателя бронетранспортера. Осмелевшие моджахеды стали осторожно подниматься с земли и приближаться к развалинам. К обезоруженным пленникам подошел командир отряда исламистов и стал что-то кричать. Федор не разобрал что, хотя и знал их язык (за четыре года можно было научиться). Допрос шел с пристрастием. Одного из правительственных, похоже, офицера, пристрелили почти сразу. Остальных еще долго допрашивали и били. Наконец пленных оставили в покое, и те разлеглись на земле под бдительной охраной двух моджахедов.