Домой я вернулся в одиннадцать. Мои надежды на то, что домовладелица легла спать, не сбылись. Когда я попытался прошмыгнуть мимо ее открытой двери, миссис Эмори остановила меня грозным окликом:
— Мистер Виллард!
Я вздрогнул. Старуха стояла в дверях, скрестив руки на огромной груди, и пыталась испепелить меня взглядом.
— Сегодня семнадцатое!.. — угрожающим тоном напомнила она.
— Да, мэм. Я помню, что обещал сегодня заплатить за комнату, но…
— Или вы заплатите сегодня же, или ищите себе новое жилье!
— В такой поздний час? Клянусь, завтра к обеду я обязательно…
Тут меня вновь прервали. Только на этот раз не домовладелица, а мой сожитель и менеджер Эмброуз Джоунс. Я узнал его по длинным худым ногам, которые выглядывали из-под горы свертков и бумажных пакетов.
— Добрый вечер, миссис Эмори, — дружелюбно поздоровался он. — Сегодня вы особенно омерзительны.
Пакеты и нахальное поведение говорило о том, что мой товарищ в этот вечер был при деньгах. А издевательски-учтивое приветствие являлось еще и признаком алкогольного опьянения.
Миссис Эмори проглотила обиду в надежде получить деньги. Она проводила нас до дверей нашей комнаты и открыла ее своим ключом. Эмброуз элегантно достал из кармана пачку долларов.
— Держите, моя милая уродина. — Он положил в руку домовладелицы четыре двадцатки. — Это плата за две последние недели и за две недели вперед.
Старуха сердито фыркнула и вышла из комнаты. Эмброуз веером развернул пачку долларов. Двадцатки оказались самыми маленькими купюрами.
— Когда ждать фараонов? — вздохнул я.
— Сэм, — с легким упреком покачал головой мой менеджер, — это задаток за одно дельце. Тысяча баксов. После его завершения получим еще четыре штуки.
Я задумался. Неужели он пообещал моему противнику, что я лягу в нужном раунде? Зачем чемпиону такая победа? За последние два года я не продержался ни одного полного раунда, а в течение шести месяцев вообще ни разу не дрался.
Меню нашего вечернего пиршества состояло из буженины, сыра, румяного хлеба, разных маринадов, икры и копченых устриц. Запивать все эти деликатесы нам предстояло шампанским, настоящим шотландским виски и первосортным бурбоном. Кроме еды, Эмброуз купил новые костюмы.
— Кого мы должны убить? — спросил я.
— Некоего Эверетта Доббса, — улыбнулся Джоунс.
— Шутки в сторону. Что за дело?
— Я не шучу. Нашей клиентке, миссис Корнелии Доббс, надоел муж. Она угостила меня в баре, и мы разговорились. Сдается мне, у нее сложилось впечатление, будто я уголовник. Встретились-то мы в «Монти».
Все ясно. Бар «Монти» был излюбленным местом встреч бандитов.
— Значит, ты нагрел ее на штуку, — усмехнулся я.
— Нагрел? — возмутился Джоунс. — Это задаток. Ты что, хочешь обвинить меня в нечестности?
Пока мы ели и пили, Эмброуз посвятил меня в детали. Эверетт Доббс, ушедший на покой торговец недвижимостью и самый богатый человек в округе, жил со своей будущей вдовой на огромной вилле в Глен-Ридже и все свободное время проводил в клубе «Глен-Ридж». Каждый день ровно в одиннадцать Эверетт один возвращался домой. Миссис Доббс подробно описала его машину и назвала номер. Мы должны были оглушить Доббса и устроить несчастный случай. У Корнелии, конечно, будет железное алиби.
Я ни на минуту не усомнился в существовании миссис Корнелии Доббс и в том, что мой менеджер согласился убить ее мужа за пять тысяч долларов. Одно успокаивало: Эмброуз навеселе терял всякое чувство меры. Утром он сам не поверит, что говорил об убийстве. Как бы не пришлось еще уговаривать его не возвращать аванс.
Как всегда, утром у Джоунса с похмелья раскалывалась голова. Облачив свое тощее тело в халат, он отправился в ванную комнату принимать душ и бриться. Мой менеджер обладает просто поразительными способностями к восстановлению сил. Когда я вернулся из ванной, он был уже одет и смотрел на меня ясными глазами.
— Не обязательно возвращать деньги, — сказал я, одеваясь. — Она ничего не сможет нам сделать.
— Возвращать деньги? С какой стати я должен их возвращать?
Поймав непонимающий взгляд Джоунса, я терпеливо объяснил:
— Ты, конечно, шутил вчера, когда говорил об убийстве.
— Какие могут быть шутки, когда речь идет о пяти тысячах долларов! Я ведь тебе все объяснил!
— Вчера вечером ты был в стельку пьян! Мы не убийцы!
— Мы вообще никто, — буркнул Эмброуз Джоунс. — Это наш шанс, Сэм. Когда у нас будут деньги, мы найдем какого-нибудь парня. Я стану менеджером, а ты будешь его тренировать…
— Но убийство!..
— Да брось ты, Сэм. Ты что, забыл, как убил человека на ринге?
— То был несчастный случай, — возразил я. — А за преднамеренное убийство можно угодить в газовую камеру.
— Если поймают. Фараонам не за что будет зацепиться. Ни мы его, ни он нас никогда не видел.
— Твоя Корнелия расколется и заложит нас, — упорствовал я.
— С какой стати ей колоться, у нее железное алиби! К тому же смерть будет выглядеть как несчастный случай.
Весь день прошел в приготовлениях. Мы побывали в клубе «Глен-Ридж», внимательно осмотрели стоянку. Потом медленно проехали по дороге, по которой Доббс возвращался домой, и нашли подходящее место для аварии — крутой поворот, огибающий невысокий холм. От пятидесятифутового обрыва, под которым проходила дорога, его отделяла хрупкая деревянная ограда.
