Я оказалась единственной, кто видел прибытие самолета в Нью-Йорк, и сперва не поняла, что это такое. Едва выйдя на крышу здания парламента Америки, я заметила в рассветном небе крохотное пятнышко.
Логика подсказывала, что незачем беспокоиться о чем-то над головой. Я стояла на крыше высочайшего здания района, то есть в полной безопасности от местных планирующих хищников. Хрустящий снежный ковер под ногами тоже успокаивал, поскольку ни один из этих хищников не вылетел бы на охоту при температуре ниже точки замерзания.
И все же я постояла, решив убедиться, что это просто птица. Годы, проведенные в Нью-Йорке, научили меня, что потеря бдительности даже на секунду может привести к ранению или смерти.
Я не понимала, что это за вид пернатых, но птица явно летела слишком высоко, чтобы представлять опасность. Я забыла о ней и впилась взглядом в синий флаг планеты Земля, гордо реющий в свете восходящего солнца, и отдала правой рукой своеобразный салют, присущий земному Сопротивлению.
Закончив обычный утренний ритуал, обычно я возвращалась в здание, но сегодня задержалась, не отрывая глаз от флага Сопротивления Земли и обдумывая тот зловещий факт, что сегодня мне исполняется восемнадцать лет. Мое положение в Сопротивлении со времени ухода брата и так оставалось шатким, а совершеннолетие, возможно, еще больше осложнит жизнь.
Мне не хотелось идти внутрь и узнавать, что мои тревоги становятся жестокой реальностью, но ледяной январский ветер пробирался сквозь слои одежды и отдавался болью в сломанной прошлым летом левой руке. Я вздохнула, повернулась к двери на лестницу, а потом вспомнила о странной птице и бросила последний взгляд наверх.
Сейчас она была гораздо ближе и заметно крупнее, чем мне казалось, и не походила ни на одно из виденных мною живых существ. Еще секунду спустя я поняла, что это самолет. Люди говорили, как века назад, до изобретения портальной технологии, такие штуки были в ходу и использовались для путешествий на большие расстояния, но представляла их с широкими хлопающими крыльями, а не в виде жесткой негнущейся конструкции.
Самолет, должно быть, прилетел из-за Ограды, небрежно миновав ужасную сетку, защищавшую респектабельных граждан от нежелательных типов, вроде меня, но почему? Последние гражданские покинули Нью-Йорк в 2389 году, перебравшись в свои новые поселения в лето перед моим рождением, так что привело их сюда сейчас?
Я постояла еще пару минут, наблюдая, как самолет пролетел прямо над головой и через реку Гудзон в набитый небоскребами Манхэттен. На несколько секунд завис в небе без движения, подобно хищной птице, парящей над дичью, затем медленно опустился вертикально вниз и пропал за одним из зданий.
Вражеский самолет приземлился в нашем городе! Я заставила себя выйти из ступора, с грохотом вбежала в здание, спустилась по узкому лестничному пролету и резко остановилась, увидев впереди шедшего по коридору мужчину. Он двигался спиной ко мне — просто безымянная фигура в плотной куртке с капюшоном, — но мерцающие отблески оружейных скоб на правой руке и запястье показывали, что это должен быть Доннел. Сейчас, когда Касим погиб, Доннел остался здесь единственным обладателем экипировки специального агента.
Я заколебалась. Учитывая мое сомнительное положение, обычно я отправляла сообщения одному из офицеров, а не обращалась напрямую к Доннелу, но эти новости ему следовало услышать сейчас же.
— Сэр! — окликнула я.
Повернувшись ко мне, Доннел откинул капюшон, и я увидела, как его брови удивленно поднялись.
— Я только что видела самолет! — сказала я. — Он приземлился по ту сторону реки, в Манхэттене.
Доннел на мгновение нахмурился, затем пожал плечами.
— Не могу поверить, что по прошествии стольких лет гражданские внезапно начали летать на самолете. Должно быть, кто-то из иномирцев проверяет, не осталось ли в музеях и галереях чего-то, стоящего спасения. Забудь об этом, Блейз.
— Забыть? — с недоверием и шоком переспросила я. То, что гражданские проникли на нашу территорию, уже выглядело достаточно плохо, но иномирцы, прилетающие сюда и забирающие, что пожелают — еще хуже. — Но мы — Сопротивление. Наш долг — не позволять колониям иномирцев высасывать ресурсы Земли. Так сказано в нашем уставе!
Доннел пробежался пальцами по густым каштановым волосам. Разбросанные в них седые пряди придавали дополнительное своеобразие его легендарно красивой внешности.
— Верно, но я писал этот устав более тридцати лет назад, когда на Земле еще жила пара миллиардов человек. Сейчас все совершенно иначе.
Сейчас на Земле жили не миллиарды людей, а, возможно, меньше ста миллионов, а нас в Нью-Йорке — так и всего семьсот человек, но я подумала, что это придает еще большую важность защите наших прав. У меня вырвались гневные слова:
— И все же нам следует отправиться на Манхэттен и…
Доннел поднял руку, останавливая меня.
— Успокойся, Блейз.
Я с ужасом поняла, что кричу на Доннела. И поспешно заткнулась.
— Ты не должна больше никому говорить о самолете, — продолжал Доннел. — Все в Сопротивлении отреагируют так же, как ты, и захотят отомстить иномирцам, которые обескровливают ресурсы нашего дома, чтобы основать свои яркие новые колониальные миры, а члены других подразделений проявят еще большую горечь, поскольку эти яркие новые миры отказываются впускать людей с криминальным прошлым. Что бы я ни говорил, весь альянс помчится на Манхэттен и может погибнуть.