Лично и строго секретно
Достопочтенному Тони Блэру,
члену парламента,
королевскому адвокату
Даунинг-стрит, 10,
Уайтхолл
Лондон SW1A
Лестершир
Глициниевая аллея
Эшби-де-ла-Зух
29 сентября 2002 г.
Достопочтенный мистер Блэр!
Возможно, Вы меня помните – мы встречались в 1999 году на приеме в палате общин, где чествовали тружеников норвежской кожевенной промышленности. Нас познакомила Пандора Брейтуэйт, ныне помощник министра по вопросам возрождения Браунфилда, и у нас с Вами состоялась краткая беседа о Би-би-си, в ходе каковой я высказал мнение, что данная корпорация ведет себя по отношению к провинциальным драматургам просто возмутительно. К сожалению, договорить мы не успели, Вас вызвали на другой конец зала по какому-то спешному делу.
Пишу, чтобы поблагодарить за предупреждение о неминуемой угрозе острову Кипр со стороны Саддама Хусейна, который обзавелся оружием массового поражения.
На первую неделю ноября я забронировал номер в гостинице «Афина» в кипрском Пафосе для себя и моего старшего сына, общей стоимостью 571 фунт, и это, прошу заметить, без учета аэропортовых сборов. Мой личный тур-консультант Джонни Бонд из компании «Закат Лимитед» потребовал залог в размере 57,10 фунта, каковой я и выплатил ему 23 сентября сего года. Вообразите, мистер Блэр, мою тревогу, когда на следующий день я включил телевизор и услышал Вашу речь в палате общин о том, что Хусейн со своим оружием массового поражения способен за каких-нибудь сорок пять минут стереть Кипр с лица земли!
Я немедленно позвонил Джонни Бонду и отменил бронь. (Ведь валяясь на пляже, я рискую пропустить предупреждение Министерства иностранных дел об эвакуации, на которую отводится всего-навсего 45 минут.)
Но беда в том, мистер Блэр, что «Закат Лимитед» отказывается вернуть мне залог, если я не представлю им справку о том, что
а) Саддам Хусейн располагает запасом оружия массового поражения;
б) Саддам Хусейн может развернуть его в течение сорока пяти минут и
в) это оружие способно поразить остров Кипр.
Этот Джонни Бонд, который, как сообщили его коллеги, вчера «отсутствовал на рабочем месте» (подозреваю, что он участвовал в марше «Остановить войну»), посмел усомниться в правдивости Ваших слов, произнесенных в палате общин!
Не могли бы Вы прислать собственноручную записку с подтверждением существующей угрозы Кипру, дабы я передал ее Джонни Бонду и вернул залог в сумме 57,10 фунта? Я не могу позволить себе разбрасываться такими деньгами.
Остаюсь искренне Ваш, сэр,
Адриан Моул.
P. S. И вот еще, спросите, пожалуйста, у Вашей супруги Шери, не согласится ли она выступить на литературном обеде группы художественного письма Лестершира и Ратленда 23 декабря сего года. Уилл Селф,[1] по правде говоря, отказал нам наотрез. Мы не выплачиваем гонорар и не компенсируем расходы, но уверен, общение с нашей группой покажется Вашей супруге очень живым и стимулирующим.
А Вам, мистер Блэр, желаю – так держать!
Суббота, 5 октября 2002 г.
Сегодня осматривал чердачную квартиру на старом аккумуляторном заводе в районе Крысиной верфи. Риелтор Марк У’Блюдок сказал, что жилье, расположенное вдоль канала, буквально расхватывается людьми, наживающимися на сдаче внаем. Место отличное – от книжного магазина, где я работаю, пять минут ходу по дорожке вдоль канала. На чердаке имеется одна огромная комната и санузел со стенами из стеклоблоков.
Когда Марк У'Блюдок удалился отлить, его расплывчатый силуэт непристойно просвечивал сквозь стекло. Если куплю эту квартиру, то первым делом попрошу маму сшить занавески.
Я вышел на балкон, сооруженный из стальных арматурин и проволочной сетки, чтобы оценить окрестные виды. Внизу простирался канал, сверкая в лучах осеннего солнца. Мимо проскользила стая лебедей, затем прохлопала крылами серая птаха, а потом из-под моста выскочила лодка. Когда судно поравнялось с балконом, бородач с седым неопрятным хвостиком на затылке помахал рукой и крикнул:
– Чудный денек, а!
На дне лодки копошилась его жена – похоже, мыла посуду. Она меня видела, но рукой не помахала.
Марк У’Блюдок тактично не мешал мне пропитываться атмосферой места. Но вскоре не утерпел и указал на пару аутентичных мелочей: подлинные пятна от кислоты на половицах и крючья, на которых во время войны висели шторы затемнения.
Я поинтересовался, что происходит с соседним зданием, которое стоит в лесах.
– По-моему, перестраивают под гостиницу, – ответил он.
А затем принялся рассказывать, что Эрик Шифт, мультимиллионер, сколотивший состояние на металлоломе, и собственник моего будущего обиталища, скупил всю Крысиную верфь в надежде превратить ее в лестерский аналог парижского Левого берега.
Я признался Марку, что всегда хотел побаловаться акварелью.
Тот кивнул: «Прекрасно», но у меня сложилось впечатление, что он понятия не имеет, о чем это я.
С тоской оглядев пустое пространство и абсолютно белые стены, Марк сказал:
– Вот в таком месте я хотел бы жить, но у меня трое малолеток и жена, помешанная на огороде.
Я ему посочувствовал и рассказал, что до недавнего времени полный рабочий день трудился родителем двух мальчиков, но теперь о семнадцатилетнем Гленне заботятся Британские вооруженные силы, а девятилетний Уильям уехал к матери в Нигерию.
