В отечественной и зарубежной художественной литературе детективный жанр пользуется у читающей публики неизменным успехом. Правда, положа руку на сердце нужно признать, что детективов, с полным правом относящихся к художественным произведениям, издавалось и издается очень мало. Основную их массу составляет так называемое чтиво, почти ничего не дающее ни уму, ни сердцу. Читают такую литературу, чтобы убить время. В памяти после прочтения в лучшем случае остаются фабула преступления да некоторые сюжетные ходы, и то ненадолго.
Мне, профессионально занимающемуся криминалистикой более сорока лет, поработавшему следователем, прокурором-криминалистом, уже давно стало неинтересно читать детективный ширпотреб. Сюжет часто бывает закручен ни на чем, фабула преступления примитивная, действия следователя — криминалистически безграмотны и процессуально незаконны. Читать такие детективы — только нервы портить и глаза утомлять. Конечно, я как профессионал не могу здесь быть беспристрастным, и тем не менее…
Совсем другое дело — следственная практика, как отечественная, так и зарубежная. Она очень богата случаями, заключающими в себе некую криминалистическую «изюминку», делающую их своеобразными, запоминающимися. Такие случаи у меня постепенно копились, собирались, обрабатывались.
К жанру мини-детектива я пришел довольно давно, еще в 80-х годах прошлого, XX века. Мои мини-детективы печатались в журналах «Уральский следопыт» и «Человек и закон», были благосклонно восприняты читателями. Некоторые из них я приводил в качестве примеров, иллюстрирующих возможности современной криминалистики в деле борьбы с преступностью, читая лекции в трудовых коллективах по линии общества «Знание». Иллюстрировал я ими и лекции, читаемые студентам
Свердловского юридического института, где многие годы преподавал криминалистику. Было очевидно, что эти миниатюрные детективы вызывают интерес, запоминаются, ибо в небольшом объеме они концентрировали яркое, нетривиальное содержание.
К этому жанру я пришел потому, что мне было жалко транжирить свое и чужое время. Свое — не хотелось нагнетать вокруг яркого случая вёдра словесной воды, а чужое — чтобы не пропускал эту воду читатель через себя, пытаясь обнаружить утопленный в ней автором яркий «камушек». Что получилось — судить читателям, но, на мой взгляд, гораздо интереснее и приятнее перебирать яркие «самоцветные камушки», чем отыскивать их в большой куче сырого песка. Эту кучу за читателей я уже перелопатил и даже просеял через сито, а «самоцветы» огранил.
Понимаю, что в моем распоряжении оказалась лишь небольшая толика интересных случаев из следственной практики — возможности одного человека весьма ограниченны. Но работу над миниатюрными детективами я продолжаю. И в этой связи обращаюсь к читателям, бывшим и действующим сотрудникам правоохранительных органов. Если в вашей практике были такие «самоцветные камушки», сообщите мне о них на адрес издательства. В следующей книге ваш случай, литературно обработанный, увидит свет, а человек, сообщивший его, под своей или измененной (по его желанию) фамилией будет в нем фигурировать и перестанет сожалеть о том, что эта «изюминка» порадовала вкус только его близких и друзей.
Буду благодарен читателям и за отзывы, направленные на улучшение содержания этой книги, являющейся первым опытом нового жанра — миниатюрного детектива.
Е. Ищенко
Глава 1. Листая ветхие страницы
«Невольник чести» под судом
Сейчас немногие знают, что гордость россиян А. С. Пушкин был под следствием и судом и только смерть спасла его от виселицы. В чем же он так сильно провинился?
В 1828 году официальные власти возбудили расследование по поводу поэмы «Гавриилиада», проникнутой духом безбожного вольномыслия и ходившей тогда в рукописном виде. В архивных документах Третьего отделения собственной Его Императорского Величества канцелярии есть такие строки:
«Комиссия в заседании 25 июля… положила предоставить санкт-петербургскому генерал-губернатору, призвав Пушкина к себе, спросить: им ли была написана поэма «Гавриилиада»? В котором году? Имеет ли он у себя оную, и если имеет, то потребовать, чтоб он вручил ему свой экземпляр. Обязать Пушкина подпискою впредь подобных богохульных сочинений не писать под опасением строгого наказания».
«Чиновника 10 класса Пушкина», как он именуется в деле, несколько раз допрашивали, за ним был установлен негласный полицейский надзор, его переписку перлюстрировали. Однако вину поэта в сочинении «богохульной» поэмы, полной фривольных и эротических сцен, доказать так и не удалось. Дело было закрыто.
То, что «Гавриилиаду» сочинил молодой Александр Пушкин, сейчас практически общеизвестно. Не так давно поэма была опубликована без каких-либо купюр и замены отдельных слов и оборотов на более литературные. Прибавило ли это авторитета поэту или, наоборот, убавило, судить не берусь. Думаю, что «Гавриилиаду» нужно рассматривать как шалость, каприз бунтующего, свободомыслящего таланта, желающего взбудоражить застойное общественное мнение. Спору нет, многие места поэмы, быть может, излишне сочны и картинны, но написана она очень талантливо.
