Цикл Миры Макса Фрая - читать полностью

О содержании этой книги с уверенностью можно сказать одно: Заратустра ничего подобного не говорил. Но наверняка не раз обо всём этом задумывался. Потому что вопросы всё больше простые и очевидные. Собственно, Макс Фрай всего этого тоже не говорил. Зато время от времени записывал – на бумажных салфетках в кафе, на оборотах рекламных листовок, на попонах слонов, поддерживающих земную твердь, на кучевых облаках, в собственном телефоне и на полях позавчерашних газет. Потому что иногда записать – это самый простой способ подумать и сформулировать.

Название этой книги придумал Константин Наумов и любезно разрешил использовать его для сборника рассказов разных авторов, возможность работать с которыми составитель считает одной из самых больших удач в своей жизни.Что скрывается за этим названием? Торжество деперсонализации, все вот эти драгоценные пограничные состояния между памятью и забвением, осознанием и страхом, жизнью и смертью, неведомые территории, откуда мы, храбрые летчики, настоящие бойсы, иногда возвращаемся не просто живыми, а с добычей.Наша добыча – вот она.Книга публикуется в авторской редакции.

«Капитан Очевидность мертв, а я еще нет», – примерно это, вероятно, хотел сказать автор, публикуя долгожданное продолжение кровавого триллера «Няпиzдинг СЭНСЭЕ». Захватывающие погони ума за ускользающей мыслью, безжалостные перестрелки с внутренним космосом, насильственное использование букв кириллического алфавита, жестокая трансформация смыслов, черная рука бессознательного, гроб на колесиках сансары, все вот это вот, непостижимое и неопределенное. Ужас, короче.Книга публикуется в авторской редакции.

В этой книге нет ни одной фантастической истории; сказки и без нас найдется кому сочинять. Авторы этого сборника – серьезные реалисты, пишут правду и только правду, ничего кроме правды. Однако правда наша обычно такова, что, зная ее, читатели обычно качают головой, укоризненно говорят: «Так не бывает», – и расходятся по домам, где кого-то ждет черная рука, кого-то – призрак прабабки в бельевом шкафу, кого-то – дружеская вечеринка, состоявшаяся четыре года назад, кого-то – северный ветер, заглянувший на огонек и уже успевший поставить чайник.

Эта книга была написана много лет назад под влиянием короткого текста Линор Горалик про Ахиллеса и Черепаху. Без текста Линор этой книги не было бы, поэтому у нее два автора, достаточно одиноких, чтобы не услышать друг друга, чтобы не быть услышанными никогда.

Однажды писатель Дмитрий Дейч предложил нам собрать «Чайную книгу» – сборник рассказов, персонажи которых пьют чай, а авторы рассказывают читателям о способах его заварки. Так мы и сделали.С тех пор прошло много лет, и даже подумать страшно, сколько чашек, пиал и стаканов чая мы все за это время выпили. И сколько новых историй успели выслушать и рассказать. Самое время собрать «Новую чайную книгу» с новыми историями, и новыми рецептами, и новыми надеждами.Вот она.

Однажды Маруся Вуль предложила нам собрать «Кофейную книгу» – сборник рассказов, персонажи которых пьют кофе, а авторы рассказывают читателям рецепты его приготовления. Так мы и сделали. С тех пор прошло много лет, и даже подумать страшно, сколько кофе мы все за это время выпили, горького черного и разбавленного молоком. И сколько новых историй успели выслушать и рассказать. Самое время собрать «Новую кофейную книгу» с новыми историями и новыми рецептами. И вечной горечью, которая, как известно, бодрит. Вот она.

Рассказ из сборника «Авиамодельный кружок при школе № 6» сост. Макс Фрай.

Из сборника «Новая чайная книга» Сост. Макс Фрай.

Третья часть головокружительной погони за ускользающим смыслом бытия, начало которой подробно описано в остросюжетных триллерах «Няпиzдинг сэнсэе» и «Наперsники синея». Кровавые следы полуночных озарений, леденящее дыхание сансары, ослепительное сияние человеческой глупости, неприглядные сцены насилия над невежеством с участием детей и домашних животных. Бездна, которая всматривается в нас, становится все глубже и смеется над нами все громче. Ну и мы за компанию с ней.

«Жизнь и сновидения – это страницы одной и той же книги», – написал когда-то немецкий философ Артур Шопенгауэр, а я зачарованно повторяю за ним, потому что это похоже на правду больше, чем она сама. И вот вам пара сотен страниц, выдранных из моей персональной, бесконечной (надеюсь) книги – наугад, вслепую – перемешанных и сшитых вместе много лет назад. В эту книгу вошли рассказы, эссе и просто рабочие записи, сделанные в разные годы, где и когда придется: на салфетках в кафе, в компьютере и в блокноте, на песке, на полях чужих книг, химическим карандашом на запястье, лезвием бритвы по пяткам бегущего, наяву и во сне.

Сиська матери сыра, двойной Гильгамеш в супермаркете, чоппер из шляпы волшебника, гадание о пришествии Ктулху, развивающий майонез, дерзкая реальность, брутальные лопухи, жареные марсиане в скафандрах, магический капитализм, мамина подмышка, папины носки, мучения шоколадных зайцев, черт в ступе, фараон Джосер в Разливе и другие ужасы нашей кухни.

О содержании этой книги с уверенностью можно сказать одно: Заратустра ничего подобного не говорил. Но наверняка не раз обо всем этом задумывался. Потому что вопросы все больше простые и очевидные. Захватывающие погони ума за ускользающей мыслью, насильственное использование букв кириллического алфавита, жестокая трансформация смыслов, гроб на колесиках сансары, кровавые следы полуночных озарений, ослепительное сияние человеческой глупости – все вот это вот, непостижимое и неопределенное Собственно, Макс Фрай всего этого тоже не говорил.

В переводе с испанского «Nada» означает «ничто», «ничего»: в переводе с персонального внутреннего языка составителя этого сборника «Нада» – часть заклинания «мненада», такого могущественного, что лучше не связываться с тем, кто его произнес. Если уж ему нада, пусть будет так. Где-то между двумя вариантами и следует искать смысл этой книги, собранных в ней рассказов и жизни на планете Земля, которая, хотим мы того или нет, краткое (но вечное) торжество созидательной воли «мненада» над сокрушительным «Nada», гулким набатом небытия.

«Неизвестным для меня способом» – это, конечно, цитата из Хармса; полностью фраза звучит так: «Значит, жизнь победила смерть неизвестным для меня способом». Не знаю, все ли помнят, что произносит эти слова человек с тонкой шеей, который «забрался в сундук, закрыл за собой крышку и начал задыхаться». А потом обнаружил себя лежащим на полу. Сундука нигде не было. Сундук исчез! Все рассказы в книге примерно про это. Ну или для этого. Чтобы все эти ваши сундуки исчезали, один за другим.Рассказ «Сорок третий» был опубликован в сборнике «Nада», рассказ «Голова и лира плыли по Гебру» – в сборнике «Карты на стол», обойтись без них было совершенно невозможно, очень уж качественно от этих рассказов рассеиваются сундуки.Остальные тексты публикуются впервые.

«Название этой книги отсылает нас к общеизвестной непечатной поговорке, смысл которой сводится к тому, что вербальный труд легче физического. Не хотелось бы вот так сразу соглашаться с народной мудростью, но знаете, положа руку на сердце, всё-таки – да. В книгу включены дневниковые записи и фрагменты из переписки с друзьями, сделанные в течение последних полутора лет».

Эта книга – первый том заключительной третьей части цикла «Тяжёлый свет Куртейна», повествующего о людях, духах, котах, полицейских, ангелах, морях, трамваях и безднах города Вильнюса. Третья часть получилась такая огромная, что пришлось разбить её на три тома, но тут ничего не поделаешь: наш зелёный свет теперь заливает весь мир, а весь мир в одну книжку совершенно точно не поместится. В три – ещё туда-сюда. Книга публикуется в авторской редакции. Содержит нецензурную брань.

«Третья сторона» – это цитата (настолько скрытая, что без подсказки мало кто расшифрует) из песни Егора Летова «Армагеддон-попс»: «Монетка упала третьей стороной». Представленные в этом сборнике рассказы последних лет объединяет то обстоятельство, что настоящим главным героем каждого является эта якобы несуществующая третья сторона.

Это книга исчезновений и исчезнувших. В ней также есть встречи с теми, кого не надеялись увидеть, есть письма, дошедшие до адресатов, есть путешествия, сыщики,  ветер из пустыни и сухие колодцы в ней же. В книге 48 историй. Все они – попытка рассмотреть ткань событий в разных ее сплетениях и сочетаниях. Исчезновения – один из элементов этой ткани, возможно,  дающий о ней более полное представление.

«Новые дикие» – художественное течение, возникшее в Германии в последней четверти двадцатого века. Своей сверхзадачей «Новые дикие» считали обновление художественного видения посредством эстетического шока. Дикая охота, согласно распространённому мифу, считала своей сверхзадачей скорее обновление мира в целом, но тоже посредством эстетического шока. А как иначе объяснить их манеру бесцеремонно вторгаться в мир живых в виде кавалькады ужасающих призраков, встречу с которыми мало кто мог пережить. Автор этой книги тоже считает своей сверхзадачей обновление мира, или, на худой конец, художественного видения, хоть и осознаёт, что по сравнению с Кифером, Базелицем и Одином шансы у него так себе.

Это книга исчезновений и исчезнувших. В ней также есть встречи с теми, кого не надеялись увидеть, есть письма, дошедшие до адресатов, есть путешествия, сыщики, ветер из пустыни и сухие колодцы в ней же. В книге 48 историй. Все они – попытка рассмотреть ткань событий в разных ее сплетениях и сочетаниях. Исчезновения – один из элементов этой ткани, возможно, дающий о ней более полное представление.

Это завершающий том третьей части истории о людях, духах, деревьях, котах, драконах, трамваях, кофейнях, мостах и прочих чудесах города Вильнюса, его потаённой изнанки и других не менее удивительных мест. Истории, которая внезапно оказалась длинной, зато предельно понятной интерпретацией выпавшей всем нам – и читателям, и персонажам, и автору – на удачу 64-й гексаграммы Вэй-цзи. Ещё не конец.

510–550 нм – это длина световых волн, соответствующих зелёному цвету. Это завершающий том третьей части истории о людях, духах, деревьях, котах, драконах, трамваях, кофейнях, мостах и прочих чудесах города Вильнюса, его потаённой изнанки и других не менее удивительных мест. Истории, которая внезапно оказалась длинной, зато предельно понятной интерпретацией выпавшей всем нам – и читателям, и персонажам, и автору – на удачу 64-й гексаграммы Вэй-цзи. Ещё не конец.

Хельхейм в скандинавской мифологии – мир мёртвых, в котором властвует великанша Хель. Мир людей, который средневековые скандинавы называли Серединным миром, Мидгардом, в последние годы стал подозрительно похож на мир мёртвых. Но мы по-прежнему здесь существуем, по мере сил стараясь оставаться живыми. И у нас, живых из Хельхейма, как у любого народа есть свой фольклор. В частности, сказки, предания и легенды. Они нужны, чтобы не забыть, какая бывает жизнь. Содержит нецензурную брань.