Цикл Дороги к славе - читать полностью

Кто изобразит великую бессмыслицу войны? Кто опишет трагическое и смешное, отталкивающее и величественное, самопожертвование, героизм, грязь, унижения, невзгоды, страдания, трусость, похоть, тяготы, лицемерие, алчность, раскаяние и, наконец, мрачную красоту тех лет, когда все человеческие страсти и чувства были напряжены до предела? Только тот, кто сам не испытал этого, и только для тех, кто, читая об этом, останется бесстрастен.Мы же остережемся сказать слишком много. Но кое-что мы должны сказать, чтобы проститься с воспоминаниями.

Леонард Краули быстро шел по Пикадилли, направляясь в свой клуб, и настроение у него было превосходное; он даже спрашивал себя, откуда это берутся люди, недовольные жизнью. Такой оптимизм объяснялся не только тем, что новый костюм сидел на нем безупречно, а июньское утро было мягким и теплым, но и тем, что жизнь вообще была к Краули в высшей степени благосклонна…

Лейтенанту Хендерсону было немного не по себе. Конечно, с одной стороны, неплохо остаться с основными силами, когда батальон уходит на передовую. Довольно приятная перемена после четырех месяцев перебросок: передовая, второй эшелон, резерв, отдых. Однако, если человека не посылают на передний край, похоже, что им недовольны. Не думает ли полковник, что он становится трусом? А, наплевать!..

"Хенсон пересек маленькое кладбище возле церкви и вышел через противоположную калитку. Он искал, где бы поесть, зная по опыту, что идеализм божьего храма в Англии обычно вполне уживается по соседству с пристойным материализмом трактира. На полпути от церкви к деревне он увидел небольшой продолговатый холмик с совсем еще новым памятником жертвам войны…".

Человеческое сознание проявляет себя странно и прихотливо. Жизнь человека не похожа ни на прямую, ни на кривую линию – скорее она цепь все более и более сложных соотношений между событиями прошедшими, нынешними и будущими. Любое наше переживание осложнено предыдущим опытом, а когда мы о нем вспоминаем, оно снова осложняется нашими теперешними обстоятельствами и всем, что произошло с тех пор. Вот почему, когда Роналд Камберленд через десять лет вспоминал о своих раздумьях на могиле немецкого солдата, эти воспоминания отличались от его тогдашних мыслей, хотя ему-то казалось, что никакой разницы нет.

Когда Джеку Хэнну, выросшему в Ист-Энде в большой бедной семье, исполнилось пятнадцать лет, он, сбежав из дому, уехал к морю. В тысяча девятьсот одиннадцатом году, прослужив семь лет и испытав на себе сполна всю жестокость и грубость, выпадающие на долю корабельного юнги, он удрал, на берег и поступил в армию. В тот же день в тот же самый полк был зачислен другой рекрут, которому только что исполнилось восемнадцать лет. Интересы юного Крейна не выходили за пределы армии, чин батальонного старшины был верхом его мечтаний…

Вряд ли кто-нибудь удивится, узнав, что в городишке под названием Карчестер поднялся целый скандал, когда у заведующего пансионом карчестерской школы сбежала жена, да еще с молодым человеком, у которого за душой ни гроша. Сплетни, более или менее сдобренные злорадством, скрытым под личиной благочестивого возмущения, спокон веку составляют неизменную отраду рода человеческого, но те, кто живет в столицах, вряд ли могут представить себе, с какой быстротой такие новости распространяются в маленьком городишке вроде Карчестера…

Стояла темная облачная ночь, до рассвета оставалось около часа. Окоп был глубокий, грязный, сильно разрушенный. Где-то вдали взлетали ракеты, и время от времени вспышка призрачного света вырывала из темноты небольшое пространство, в котором смутно вырисовывались разбитые снарядами края брустверов… Сегодняшняя ночь словно нарочно создана для газовой атаки, а потом наступит рассвет, облачный, безветренный, туманный – как раз для внезапного наступления…

Откровенно говоря, лейтенанту Дэвисону совсем не по душе был этот наблюдательный пост. Само командование не постеснялось цинично назвать его «постом обреченных». А как бы ты ни горел желанием выполнить свой долг и разделить с товарищами их участь, все твое существо восстает против такой холодной и расчетливой кровавой жертвы…