Виссарион Григорьевич Белинский - читать полностью все книги

«…Вот «Митя (,) купеческой сынок» – совсем не то, что «Сицкий (,) капитан фрегата». Разница между ими двоякая: заметим сперва первую. «Сицкий» – произведение трагическое, следовательно серьезное, возбуждающее больше слез, чем смеха, – и хотя мы довольно представили этому доказательств, однако ж самое разительное и эффектное поберегли с умыслом; вот оно – слушайте и ужасайтесь…».

«По смерти своего основателя «Современник» изменился во внешнем плане. К числу перемен относится помещение стихотворений отдельно от прозы, под особою нумерациею страниц. Не думая нисколько вмешиваться в домашние распоряжения чужого и притом высоко уважаемого нами журнала, мы все-таки скажем, что такое распоряжение, при нынешнем состоянии стихотворства, не может быть выгодно ни для какого журнала…».

«…Одним из лучших литературных явлений нового года по справедливости должно назвать повести г-жи Жуковой. Имя г-жи Жуковой – почти новое имя в нашей литературе, по времени его появления в ней, но уже почетное и знаменитое по блестящему таланту, который под ним является…».

«…Г-ну Боричевскому пришла благая мысль – передать на русский язык поэтические предания и народные рассказы сербские, мазовецкие, галицкие, польские, украинские, чешские, подольские и прочих соплеменных нам народов. Первая книжка очень любопытна. Некоторые из пьес имеют высокий поэтический интерес…».

«…Между Ломоносовым и Петром большое сходство: тот и другой положил начало великому делу, которое потом пошло другим путем, другим образом, но которое не пошло бы без них. Дать ход идее, пробудить жизнь в автомате – великое дело, на которое мало здравого смысла, мало ума, мало таланта, на которое нужен гений, а гений есть олицетворение, проявление идеи целого человечества, целого народа в лице одного человека…».

«…Скажем только, что, во-первых, г. Каратыгин совершенно переменил характер своей игры, и переменил к лучшему; а во-вторых, что он показал чудо искусства, если под словом «искусство» должно разуметь не творчество, а умение, приобретенное навыком и ученьем… Фарсов, за которые прежде так справедливо упрекали г. Каратыгина его противники, мы на этот раз заметили гораздо меньше; но когда человек, не чувствуя в душе движения страсти, говорит такие слова и таким голосом, источником которых может быть только одна страсть, то, по необходимости, будет делать фарсы, как бы ни был далек от всякого желания делать их и как бы ни старался быть простым и естественным…».

«…Но довольно выписок: из них и так видно, что герои романа г. Машкова так же пухлы, надуты, бесцветны, безобразны, как и его слог. Рассказывать содержание романа мы не будем: это путаница самых неестественных, невозможных и нелепых приключений, которые оканчиваются кроваво. Поговорим лучше о слоге г. Машкова, образцы которого мы представили читателям; это слог особенный…».

«Целая библиотека повестей! Запас на целую зиму для иного семейства, погребенного в глуши провинции! В самом деле, есть чего почитать! Мы не боимся нисколько нарушить приличия и показаться нескромными, сказавши, что эти повести имеют достоинство: издатель «Телескопа» их только издал, а не сочинил…».

Белинский придавал большое значение изданию книг для народного чтения. Этим объясняется прежде всего и его интерес к изданию книжек «Сельского чтения», предпринятому в 1840-х гг. В. Ф. Одоевским и А. П. Заблоцким-Десятовским. Данной рецензии предшествовало в отделе «Библиографические и журнальные известия» сообщение о выходе 2-й книжки.

Этот отзыв Белинского о поэме противостоял явно критическим оценкам ее в ряде других журналов. Ср. также оценку поэмы «Разговор» как «прекрасного произведения» в рецензии на ч. II «Физиологии Петербурга». Более критическим был отзыв Белинского уже в статье «Русская литература в 1845 году». Там отмечались «удивительные стихи», которыми написана поэма, насыщенность ее мыслью, однако указывалось на «слишком» заметное влияние Лермонтова. Сравнивая «Разговор» с новой поэмой Тургенева «Андрей», Белинский отдает предпочтение последней: в ней, по его словам, «талант г.

«Мы прочли с большим удовольствием «Письма леди Рондо». Между многими пустыми вещами и болтовнёю, в них есть несколько характеристических черт старого времени. Конечно, истории нечем поживиться от этих писем, но они имеют большую важность для русской публики, как записки, в которых можно найти несколько любопытных фактов касательно нравов русского общества в царствование Анны Иоанновны и тиранию ужасного Бирона…».

«Очерки Константинополя» кажутся нам несравненно лучшими, нежели «Архипелаг и Греция». Главное их достоинство заключается, без сомнения, в том, что они читаются с интересом, ни на минуту не ослабляющимся. Он не представляет нам почти ничего нового или неизвестного; но у него, как у очевидца, и старое делается новым. Он остался вполне верным избранному им эпиграфу, и в его книге мы видим не сухой скелет, а живую Турцию…».

«Нам очень неприятно, что после прекрасного произведения г. Полевого мы должны говорить, для полноты библиографии, о «Летописи факультетов»; но что ж делать, когда у нас рецензент, обязанный читать всё, что только издается и печатается, за наслаждение, доставленное ему одною хорошею книгою, должен поплатиться казнию от ста дурных книг…».

«…Давно уже не читали мы таких плохих иностранных романов, как эта «Бедность и любовь»: но перевод еще лучше романа. Переводчик не знает ни русского, ни французского языков…».

«Автор этого романа, ужасного по вымыслу, по безмыслице, безграмотности и убийственного по скуке, хотел доказать, как опасно вверять иностранцам воспитание детей. Старая, очень старая песня! Скажем за тайну почтенному романисту, что гораздо безопаснее поверить воспитание ребенка грамотному немцу или французу, чем безграмотному русскому, хотя бы этот русский и сочинял плохие романы…».

«…В самом деле – очень хорошие стихи; но целое стихотворение, как и все стихотворения г. Вердеревского, взятые в целом, тяжело и утомительно. Причина очевидна: г. Вердеревский еще не выработал себе формы, т. е. стих и рифма еще не его покорные слуги, а скорее самовластные господа…».

«В литературном отношении нельзя было блистательнее заключиться старому году и начаться новому, как выходом сочинений Гоголя. Дай бог, чтоб это было счастливым предзнаменованием для нового года – чтоб мы увидели в течение его не одни тетрадки и выпуски с картинками, не одни сказки, досужею посредственностью изготовляемые во множестве по заказу литературных антрепренеров!..Нам нет никакой нужды говорить о том, что содержат в себе эти четыре тома: публика уже знает это сама – четыре тома уже прочтены ею, по крайней мере в обеих наших столицах, если еще не успели они проникнуть в глушь провинций…».

«Это две последние книжки «Современника» за прошедший год. Мы немного опоздали отчетом о них, но это потому, что мы читали их не торопясь, как читаем мы все, чтение чего доставляет нам удовольствие; кроме того, в этих двух книжках «Современника» так много хорошего и занимательного, что всего скоро прочесть нельзя, и обо всем поговорить слегка и мимоходом тоже невозможно. По-прежнему «Современник» постоянно продолжает быть интересным журналом, достойным славы своего основателя…».

Название заметки принадлежит С. А. Венгерову. Оно оправдывается тем родом литературы, о котором идет здесь речь. «Макарьевской» называлась известная всей России ярмарка, вначале устраивавшаяся в селе Макарьеве, а позже (с 1817 г.) в Нижнем Новгороде.

«…Что же такое поэзия? – спрашиваете вы, желая скорее услышать решение интересного для вас вопроса или, может быть, лукаво желая привести нас в смущение от сознания нашего бессилия решить столь важный и трудный вопрос… То или другое – все равно; но прежде, чем мы вам ответим, сделаем вопрос и вам, в свою очередь. Скажите: как назвать. то, чем отличается лицо человека от восковой фигуры, которая чем с большим искусством сделана, чем похожее на лицо живого человека, – тем большее возбуждает в нас отвращение? Скажите: чем отличается лицо живого человека от лица покойника? – Ведь форма одинаково правильна в том и другом, те же части и та же соответственность и стройность в частях?…».

«Нечего и говорить, что появление книги, которая слишком далеко выходит из-под этого уровня, должно быть истинным праздником для критики. К таким редким книгам принадлежит «Тарантас» графа Соллогуба. Несмотря на то, что из двадцати глав, составляющих это произведение, целых семь глав были напечатаны в «Отечественных записках» еще в 1840 году, «Тарантас» – столько же новое, сколько и прекрасное произведение, которое своим появлением составило бы эпоху и не в такое бедное изящными созданиями время, каково наше…».

Выход в свет исторического труда Н. А. Маркeвича послужил причиной довольно бурной полемики. «История Малороссии» не была самостоятельным сочинением в полном смысле слова. В ее основу была положена «История руссов, или Малой России» Г. А. Полетики. Белинский оставил в стороне эту полемику, в которой с обеих сторон были сильны сугубо националистические мотивы. На этот раз центром внимания Белинского становится историческая наука и произошедшие в ней качественные изменения. В сближении истории с искусством Белинский видит знаменательное явление времени, в результате которого история «получает то же значение, какое у древних имел эпос», а в литературе возникает «нового рода поэзия» – исторический роман.

«…Что такое г. Гоголь в нашей литературе? Где его место в ней? Чего должно ожидать нам от него, от него, еще только начавшего свое поприще, и как начавшего? Не мое дело раздавать венки бессмертия поэтам, осуждать на жизнь или смерть литературные произведения; если я сказал, что г. Гоголь поэт, я уже всё сказал, я уже лишил себя права делать ему судейские приговоры…».

«Наконец давно ожиданный публикою «Тарантас» графа Соллогуба торжественно выкатился на пустынное поле современной русской литературы. Слухи, толки и извещения о его печатании, о его великолепной наружности давно уже возбудили общее ожидание, общее внимание. В литературном отношении публика хотя несколько знакома с «Тарантасом» по отрывку из него, напечатанному в «Отечественных записках» 1840 года, – по крайней мере, знакома с ним настолько, чтоб иметь хотя какое-нибудь представление о его содержании…».