Звонок из Франции

У Николь Трент потемнело в глазах, когда она просмотрела кипу счетов, лежавших на кухонном столе. И как только другие одинокие матери умудряются выживать при столь скудных заработках? Она никогда не задумывалась о том, каких затрат стоило вырастить одного маленького мальчика. Особенно в таком дорогом городе, как Сан-Франциско. И дело вовсе не в том, что ей жаль времени или денег. Робби был для нее самым дорогим существом на свете.

Лицо Николь просветлело, когда она подумала о спавшем наверху племяннике. После случившейся катастрофы той страшной ненастной ночью, которая унесла жизни обоих его родителей, она дала себе клятву, что у Робби будет все, что есть у других детей, каких бы жертв это от нее ни потребовало.

Когда зазвонил телефон, она взяла трубку, совершенно не подозревая, какая неотвратимая беда надвигается на нее.

Низкий мужской голос с мелодичным французским акцентом произнес:

— Это Филип Галантуа. Я бы хотел поговорить с мисс Николь Трент.

Николь опешила, услышав это имя. Она поставила в известность этого человека о смерти его брата, как это принято в цивилизованном обществе, но совершенно не ожидала, что последует какой-то ответ. Погибший зять Николь, Раймон Галантуа, не общался со своей семьей на протяжении нескольких лет.

Она даже не представляла каким образом может связаться с его братом, до тех пор, пока недавно не стала разбирать вещи Раймона. Листочек с адресом Филипа обнаружился среди каких-то ненужных бумаг.

Какова бы ни была цель звонка Филипа Галантуа, это теперь не имело значения. Николь попыталась скрыть свою неприязнь, но это нелегко было сделать.

— Благодарю за то, что вы сообщили нам о трагической смерти Раймона, — бесстрастно произнес Филип.

Голос его даже не дрогнул, с негодованием подумала Николь. Можно подумать, что он благодарит ее за то, что она помогла ему найти его место в театре. У этого человека в жилах не кровь, а лед!

— Мне известно, что вы не общались со своим братом целых пять лет, однако я решила, что поступаю правильно, — сказала она ровным голосом.

Филип Галантуа никак не прореагировал на ее плохо скрываемую враждебность. Голос его был по-прежнему бесстрастным, когда он сказал:

— В своем письме вы упомянули о том, что у моего брата остался сын. Сколько ему лет?

— Четыре, — ответила она тем же сухим тоном.

— Как его зовут?

— Робер, но все называют его Робби.

— Где сейчас находится мальчик? Кто за ним присматривает?

— Он живет со мной, — коротко сказала Николь. Ее удивил его запоздалый интерес. Неужели этот холодный, бесчувственный человек собирается что-либо сделать для Робби? Она могла бы, конечно, принять некоторую помощь, но только не от того, кто считал, что ее сестра недостойна стать членом его семьи. Семейство Галантуа было баснословно богатым.

Им принадлежали виноградники во французской провинции и винные заводы, на которых производились первоклассные вина и марочное шампанское. Деньги для них ничего не значили. Им надо было облегчить свою совесть.

Николь вздернула подбородок.

— Я собираюсь вырастить Робби, так что вам нет необходимости беспокоиться о нем.

— Это вам нет необходимости беспокоиться, мисс Трент. Я никогда не допущу такого поворота дела. Мальчик носит фамилию Галантуа. Он будет воспитан мной и моей семьей.

— Я не позволю вам забрать моего племянника! Вы — совершенно незнакомый человек! Вы и понятия не имели о существовании Робби, пока я вам не написала.

О чем она потом очень пожалела.

— В этом не только моя вина. Откуда мне было знать? Раймон просто исчез из поля зрения вскоре после своей женитьбы.

— Подумать только, как странно! — с насмешкой воскликнула Николь. — Вы ведь всего-навсего оскорбительно отозвались о его невесте и пригрозили, что лишите его наследства в случае, если он женится на ней. Кто бы мог снести такую обиду?

— Я не собираюсь оправдываться перед вами, — произнес Филип холодно. — Скажите мне просто, как скоро вы сможете отправить Робера самолетом в Париж. Я все организую и отправлю вам билет. Когда он сможет быть готов?

— Когда рак на горе свистнет, — взорвалась она.

— Я надеялся, что мы сможем решить все полюбовно, но если вы намерены все усложнить, мне придется…

Он замолчал, услыхав в отдалении детский голосок.

Робби вошел на кухню и удивленно взглянул на Николь.

— На кого ты сердишься, тетя Ники? Что-то случилось?

Николь прикрыла трубку рукой и посмотрела на малыша со спокойной улыбкой.

— Все в порядке, солнышко. Я не сердилась. Быстренько возвращайся в кроватку, я сейчас приду и тебя укутаю.

— Сначала попью воды.

— Я принесу тебе воды, — пообещала она. — Дай мне только отделаться от… я хотела сказать, дай мне закончить этот телефонный разговор.

— Ладно, но я хочу пить из моего любимого стакана.

Как только мальчик вышел из кухни, голос Филипа в трубке произнес:

— Это был Робер? Почему ребенок не спит в такой поздний час? У вас должно быть сейчас девять часов вечера!

— Точнее говоря, девять пятнадцать, — ответила Николь дерзко, не собираясь оправдываться и говорить этому назойливому типу, что она уложила Робби спать больше часа назад.

— У меня нет личного опыта общения с детьми, но я точно знаю, что маленькие дети должны в это время уже спать. Если вы таким образом заботитесь о моем племяннике, то лучше будет избавить вас от этого бремени, — холодно сказал он.