Прежде, чем мы начнем, хочу рассказать короткую предысторию. О том, откуда вообще появилась эта идея.
Это был 2004 год. Волею всяких там сложившихся обстоятельств я оказался в родном городе, без работы и денег. И в поисках средств к существованию обратился неожиданно для себя не в новомодные рекрутинговые агентства, а в старорежимное бюро по трудоустройству. И направили меня там в многотиражку местного шинного завода. Который как раз в этом году неожиданно воспрял ото сна и запустил снова свои производственные мощности, после долгих лет простоя. Ну и газету там решили восстановить тоже.
Деньги были, прямо скажем, не ахти, но любопытство сильнее. В общем, затянул пояс и пришел. Меня встретил главный редактор, парень примерно моих же лет. И сообщил, что больше никого в нашей редакции не предвидится. Незачем. Еженедельник на четыре полосы мы вполне потянем и вдвоем.
Так я оказался в настоящем заповеднике СССР посреди расцветающего буйным цветом капитализма. Главный редактор появлялся на заводе раз в неделю, чтобы забрать у меня дискету в текстами и выдать новые задания. А основные оперативные обязанности — слушать селекторные совещания, брать интервью, проводить опросы и бегать за информацией в разные подразделения — легли на меня. В моем же распоряжении оказалась и вся редакция. Пять рабочих столов, печатные машинки, стенд для верстки, огромные подшивки газеты за прошлые годы, два массивных дисковых телефона и селектор. Журналы по нормам ГТО и коробки с фотографиями. И множество артефактов в столах — забытые поздравительные открытки, игрушки, записки, заколки, засохший лак для ногтей... Прямо-таки музей, а не офис.
И я работал.
Слушал бесплотным призраком каждое утро, как начальники цехов обсуждают с директором свои текущие дела, ходил на обед в заводскую столовую, носил шоколадки девочкам из отдела кадров. Бродил по длинным галереям, соединяющим цеха. Слушал разговоры рабочих в курилке. И как они поют хором в душе после смены тоже несколько раз слышал. Ссорился с председателем профкома, не помню уж по какому поводу, но он был вообще товарищ довольно склочный.
И все время пытался представить, а как здесь было раньше? Когда все столы в редакции были заняты? Ностальгия по прошлому постоянно сквозила в разговорах старых сотрудников. Ей были пропитаны подшивки старых газет, которые я часто листал. Фотографии с каких-то бесконечных мероприятий, спартакиад, конкурсов самодеятельности и черт знает чего еще.
Было интересно. Потом я уволился и уехал в другой город. Но теплые воспоминания о том, как я полгода работал заводской газетой, у меня остались.
Пока я работал над «Пионерским гамбитом» https://author.today/work/211825, я перелопатил много информации про поздний СССР. И это, ясное дело, всколыхнуло мою память.
И я подумал: «А какого черта?! Я же писатель! Нельзя таким хорошим и теплым воспоминаниям просто так пылиться на задворках памяти!»
Так что, добро пожаловать назад в СССР, в 1980 год, в город Новокиневск.
P.S. Город вымышленный. Это просто собирательный образ нестоличного города где-то на просторах нашей бескрайней родины.
Глава первая. Плановое устаревание
— А за что вас увольняют? — внезапно спросил Сережа, глядя на меня прозрачными незамутненными глазами.
«Не твое собачье дело!» — чуть было не ляпнул я. Уже разболтали, блин. Надеялся по-тихому уйти. Зря. Я посмотрел на Сережу. Неплохой парень наш фотограф, на самом деле. Тупенький такой, жизнерадостный. Как помесь хаски с померанским шпицем, даром, что ростом под два метра. Нелепый, как ветряная мельница на крыше малолитражки.
— Не сошлись характерами с новым начальством, — дипломатично ответил я. Ну да. Он мне сказал на толерантном, что я мамонт, и мои представления о жизни вообще и работе в частности устарели уже лет десять как, а я в сердцах обматерил этого сопляка с художественно выбритыми висками. — Ну где там этот хренов сторож уже?
Я еще раз с силой вдавил пуговку звонка и приложил ухо к двери. Звонок заливался тревожной трелью.
— Может, через забор перелезем? — предложил Сережа. — А удостоверения потом предъявим...
В его словах был резон. Заброшенный новокиневский шинный завод — не ахти какое ценное имущество. Сдается мне, нынешний собственник сторожа сюда посадил, чтобы кого-то из своих престарелых родственников к делу пристроить. Мало ли всяких бодрых пенсионеров, которые не работать не могут, но их богатый жизненный опыт на нынешнем кадровом рынке стоит хрен да маленько. «Вроде тебя», — ехидно подсказал внутренний голос. Стало тоскливо. Это перед Сережей я могу сколько угодно выпячивать челюсть и цыкать зубом. Себя-то не обманешь... Вот закончу я последнюю свою статью для «Молодежной правды», и что потом? Обивать пороги редакций других газет? Унижаться перед сопляками вдвое себя моложе в креслах главных редакторов? Краснеть до ушей, отвечая на вопросы невесомых девочек-эйчаров? Нет, нет, не был, не владею, у меня кнопочный...
За дверью КПП раздались шаркающие шаги.
— Чего надо? — раздался приглушенный голос. — Частная территория, устебывайте отсюда!
— Мы из газеты «Молодежная правда», — сказал я. — Вам должны были звонить из редакции.
