Золотушка

Проснулась Маруся утром и слышит, — пищит кто-то тихо-тихо, тоненьким голоском, пищит все время, не перестает. Точно игрушечная пищалка.

Маруся соскочила с кровати и побежала искать. Все в комнате осмотрела — и под стульями, и за сундуком, и под кроватями; даже за печку заглядывала. Пищит, а нет никого.

Вдруг выкатился из-под шкафа рыженький пушистый шарик с глазками.

— Ба! Да это котеночек.

Маруся взяла его на руки и завернула в рубашку.

Какой котеночек! Глазки зеленые, коготки крохотные, и вся кисурка такая желтенькая, такая пышная, что не разберешь, где лапки, где хвостик.

Положила ее Маруся в мамин карман, потом в свой чулочек— везде убирается: очень уж маленькая…

Назвали киску Золотушкой.

Ну, и шалунья была Золотушка! Весь день, с утра до вечера сна прыгает, все-то ей надо, все она тащит, везде залезает.

Станет мама надевать туфли. — в туфле Золотушка; возьмет Маруся свою шапку, — в шапке Золотушка; и в маминой корзине, и в куклиной кроватке.

А один раз забралась в сухарницу с хлебом. Смотрит Маруся: что это за булка такая рыжая в сухарнице? Поглядела, а это — Золотушка.

— Ах, ты, глупая, глупая! — стала она стыдить киску, — ну, как тебе не стыдно так озорничать!

А Золотушка выпрыгнула у Маруси из рук, уцепилась за скатерть, сдернула ее и разбила блюдечко. Вот ты и поговори с ней!

Прошло несколько лет, и Золотушка сделалась большой рыжей кошкой. Стала она худая, некрасивая; только глаза у ней блестели по-прежнему, как две зеленые звездочки.

Каждый год у Золотушки были котята; но всегда их раздавали соседям; не соглашалась мама оставить Марусе котеночка.

— Вот еще, разводить кошек в доме! Будет с нас и одной Золотушки!

Однажды мама позвала Марусю помогать ей стряпать. Делает Маруся лепешки, — белая вся, в муке перепачкалась, и Золотушка тут же под ногами вертится.

А мама и говорит:

— Давай, Маруся, отдадим Золотушку Ивановне; очень уж она просит.

Ведь у Золотушки котята скоро будут. Оставим себе котеночка, а ее отдадим: старая уж она!

— Не отдам я Золотушку! — заявила Маруся, — не старая она вовсе, неплохая. Да и не пойдет она жить к Ивановне: все равно назад к нам прибежит.

— А мы с котятами ее отдадим; тогда уж не уйдет, котят не бросит.

— Нет, нет, нет, не отдам ни за что!

Бросила Маруся месить лепешки, отошла в угол и закрыла лицо руками. Жалко Золотушку и котеночка нового хочется.

Но все-таки Марусю уговорили. Ивановна добрая, обижать киску не станет, а Марусе дадут самого лучшего котеночка.

Через несколько дней у кошки родились котятки. Крошечные, все в одной кучке шевелятся, — толстоголовые, толстоносые, смешные; ушки чуть видны, а лапки тоненькие, как розовые ниточки. Как начали сосать Золотушку! Так и треплют ее, — даром, что слепые, не видят.

Выбрала себе Маруся самого большого, серого, и решила, что это будет ее котенок.

Потом она позвала свою подругу Олю. Постлали в корзинку тряпочку, переложили туда Золотушку, осторожно подложили к ней всех четырех котят и отнесли к Ивановне.

Два дня Маруся навещала котяток, а на третий, — смотрит, — пришла Золотушка. Гладит ее Маруся, ласкает, а Золотушка какая-то странная, все оглядывается кругом, залезает во все уголки, все осматривает. Слазила на печку, на чердак, с чердака прошла на крышу, с крыши— на забор и по воротному столбу спустилась на улицу.

На другой день опять явилась кошка, влезла по воротам на чердак и долго там пропадала.

Потом спрыгнула на тротуар, оглянулась еще раз на ворота и побежала к своим котятам.

— Что это Золотушка все высматривает? — удивлялась Маруся.

Утром рано-рано мама разбудила Марусю:

— Вставай-ка, Маруся, погляди, что делает Золотушка; вставай, беги к воротам.

В одну минуту Маруся вскочила с постели — и на двор, к калитке, вместе с мамой.

Очень еще было рано. Солнышко только всходило. Еще корову не выгоняли в стадо. На улице — никого. Смотрит Маруся, идет Золотушка через дорогу, голову держит высоко, а в зубах у нее котенок. Подошла к дому — да как прыгнет на воротный столб вместе с котенком. Маруся так и задрожала от страха:

— Батюшки, она сейчас уронит котеночка!..

А Золотушка уже вскарабкалась на верхушку столба и котенка держит. Потом осторожно прошла на крышу и пролезла в разбитое окно на чердак.

Немножко погодя, она опять вышла на крышу, но котенка у нее в зубах уже не было. Не успела Маруся опомниться, а уж Золотушка снова идет через дорогу с другим котенком в зубах, и опять через забор утащила его на чердак.

Так и перетаскала она от Ивановны всех котят.

Бросилась Маруся на чердак:

— Золотушка! Золотушка! Кис-кис-кис!

Нет нигде. Осмотрела она все утолки, все щелки и, наконец, за печной трубой, под бревном, в ямке увидела кошку. Лежит на боку, а котята так и тормошат ее, — и все здоровы!

— Золотушка, ты, моя милая, молодчина моя, никому никогда теперь не отдам тебя!

Маруся наклонилась и стала гладить Золотушкину шерстку; а Золотушка тихонько мяукнула и положила Марусе на руку свою худую, рыжую лапку.