СОЛОМОН НЕСС громко хлопнул дверью. Двое мужчин, сидящих за столом в задней комнате ломбарда, вздрогнули. Злорадно усмехаясь, Несс бросил на грубый стол из сосновых досок замшевый мешочек.
— Опять! — торжествующе объявил Несс. — Две унции и шесть пеннивейтов[1]. Уже две недели каждый день он приносит одно и то же количество.
Каин хрипло откашлялся.
— Именно за этим ты позвал нас?
— Разумеется.
Несс придвинул стул.
— Этого парня зовут Ллойд Уолш. Приблизительно тридцать лет, довольно высокий, можно сказать, мускулистый. Правда, внешне ничего особенного, больше похож на студента или на продавца…
— Хватит описаний! — рявкнул Хардинг.
Несс перевел взгляд с одного на другого. Испытывая жадное нетерпение, но видя перед собой решительные, жесткие лица, он покорно замолчал, не желая вызвать их гнев. У них были деньги. У Несса тоже имелись деньжата, но он грезил о совсем других масштабах, и эти двое могли осуществить его мечту.
— Так вот, он каждый день приносит мне слиток золота в две унции и шесть пеннивейтов. Я плачу ему шестьдесят долларов. После чего он уходит, не говоря ни слова.
Каин плотно сжал губы. Он посмотрел на Хардинга, затем на замшевый мешочек.
— И что, хорошее золото? — процедил он.
— А вы как думаете? — Несс был оскорблен.
Неловкими пальцами он развязал узел и перевернул мешочек. Блестящий, прекрасный кубик желтого металла упал на стол. Несс вытащил связку тонких пластинок из черного сланца, нанизанных на кольцо, словно отмычки, и потер тремя из них. На поверхностях разной зернистости появились желтые отчетливые следы.
— Тест на чистоту золота, если не знаете, — сказал Несс. — Чем более чистый металл, тем более четкий след он оставляет. Золото в двадцать четыре карата мажет как сливочное масло. Это — двадцать четыре карата[2].
Он взял последнюю сланцевую пластинку и слегка потер.
— Смотрите, — сказал он, показывая оставшийся след.
Получилась жирная полоса. Хардинг и Каин нервно заерзали на стульях, губы обоих сжались еще плотнее.
Яркая полоска будто обжигала их. Все трое испытывали неудержимую страсть к деньгам в любом виде, но больше всего — к золоту. Золото было больше, чем просто деньгами — оно обладало властью, его роскошный блеск притягивал к себе. Золото казалось сконцентрированным воплощением красоты, какую человек только мог держать в руках и ласкать своим прикосновением.
— Оно абсолютно чистое, — с придыханием, более подходящим для какой-нибудь молитвы, прошептал Несс. — Никаких примесей.
С еще большим почтением они теперь ласкали слиток глазами.
— И где он его берет? — спросил Каин.
Широко разведя над столом свои пухлые ладони, Несс прибавил к этому жесту движение плечами, выражая свою полную неосведомленность.
— Ну, хотя бы, где он мог взять его? — нетерпеливо потребовал Хардинг.
Несс, выудив сигарету и спички из своего мятого залоснившегося жакета из черной шерсти альпака, насмешливо прищурился, глядя на обоих, словно на два мешка с деньгами.
— Я наблюдал за ним три дня, — выдержав паузу, сказал он. — Он снимает третий этаж фабрики на 4-й Авеню, неподалеку от 23-й Стрит. Там он и живет. Под чердаком все забито машинами, чуть не целая электростанция. Мы проверяли его почту. Никаких пакетов, посылок, даже конвертов. Если уж он выходит из дома, то сразу идет в техническую библиотеку. Никаких друзей в городе. Едва ли он куда-то выбирается, разве только в свою библиотеку или ко мне, чтобы принести свои две унции и шесть пеннивейтов золота.
Каин забарабанил пальцами по столу.
— Но где он берет его? — не унимался он.
— Это я знаю не лучше вашего, — Несс неопределенно махнул рукой.
Хардинг несколько озадаченно посмотрел на слиток чистого золота. Он поднял брови и пожал плечами.
— Я не ученый, и не математик, — сказал Каин. — Но я могу сложить два и два, и вижу только один вариант.
Предвкушая получить ответ, оба уставились на него с надеждой.
— Он делает его! — заявил Каин.
Несс и Хардинг разочарованно фыркнули. Разозлившись, Каин вскочил и грохнул по столу своей толстой белой рукой.
— Смейтесь, вы, идиоты! — крикнул он. — Я говорю вам, он делает его!
Страстная настойчивость Каина заставила Несса прекратить смех.
— Почему ты так уверен?
— А разве это не понятно? Он приходит сюда с двумя унциями настоящего, чистого золота, в то время как не получает никаких посылок. У него целый этаж здания забит аппаратурой. Он знает химию, физику и все такое прочее. Что может помешать тому, чтобы он делал золото?
Ошеломленные логикой Каина, его собеседники не произнесли ни слова. Хардинг склонил свою огромную лысую голову и глубокомысленно изучал небольшой брусок совершенно чистого золота. Его мучительно сжатые губы приняли багровый оттенок.
— Ладно, допустим, — осторожно сказал он Нессу. — Мы легко сможем узнать это.
БЕТОННЫЕ ПОЛЫ слишком тверды. «Банальность, — думал Ллойд Уолш, — и совершенно излишняя…» Однако бетон и в самом деле был весьма недружелюбен к его ногам, в этом он вынужден согласиться с собой, учитывая, что ему приходилось бегать от одной машины к другой.
Он буквально заставлял себя двигаться между механизмами, зная, что слишком устал и едва ли выдержит нужный темп, чтобы добиться успеха. Но, хотя ноги его ныли от изнеможения, руки дрожали от нервного истощения, а глаза почти не видели от напряжения, он подгонял себя вперед и вперед.