В Архангельск они прилетели к вечеру, на небольшом двухмоторном самолете (Женя такие видела в кинохронике второй мировой войны) без особых приключений, если не считать периодической болтанки. Зато, когда самолет вырулил к вокзалу и остановился, в ожидании трапа, у него отвалилось колесо. Как раз с той стороны, где был выход, потому никакой лесенки не понадобилось, и хватившие адреналинчику пассажиры выходили прямо на поле, перешагивая через порог наклонившегося на бок аэроплана.
По причине аварии пассажирам тут же выдали и багаж.
— Как можно летать на таком сундуке?! — волоча саквояж, пробормотала Женя и обернулась к Василию, который, тоже с багажом, шел следом.
— Частный. Не до ремонта, бабки делают. Да и садятся за штурвал все кому не лень.
— И ты знал и рискнул? А если бы упали? — возмутилась Женя.
— Ну и получилось бы, что пожили счастливо и умерли в один день… Ты разве против?
Женька поставила вещи на траву, просунула руки под полы его не застёгнутого плаща.
— Конечно же, нет,… только не сразу, — прошептала она.
Она все еще не отошла от запредельных ощущений, какие доставали ее в полете.
— Это как? — Ничего бы не успели.
— А что бы ты хотела успеть?
— Причаститься? — Засмеялся Василий и прижал ее к себе плотнее.
Хитрит муженек. Прекрасно знает, что от воздушных ям у нее душа уходит в пятки, но по пути задерживается…
— Надо еще найти машину, чтобы доехать до поселка, — вернул ее к действительности муж.
Женя оттолкнулась и схватилась за сумки.
— Тогда чего же мы стоим?! Скоро ночь…
Посадочную площадку маршрутки они нашли по скоплению народа. Публики было много… Время от времени, к краю тротуара, подкатывал очередной микроавтобус, и в него втискивалось с десяток ожидавших. После чего «телега» неспешно отъезжала. Иногда к толпе подкатывали шустрые таксисты на своих разнокалиберных легковушках, но только в такие минуты, когда возникала заминка с маршрутками. Эти торопили пассажиров и срывались с места, не дожидаясь, когда захлопнутся двери.
— Ну, так скоро и наша очередь подойдет…, — размечталась Женя.
— Эти все в город. Наша ходит редко, а таксисты туда не суются, — остудил ее муж.
— Что, такая плохая дорога?
— Да нет. Просто участок глуховат. Бывали разбои, сейчас вроде поутихло, но опасаются…
Василий помолчал и добавил, что в этой губернии не всегда мирно. Потому Женя должна здесь быть осторожной и не делать ни единого шага без него.
— Ты хочешь меня напугать?! — засмеялась Женя, притискиваясь к Василию. — У меня и так еще мандраж от самолета не прошел… Ты ведь знаешь, как на меня страх действует…
Она оглянулась и шепотом добавила:
— Могу ведь и в кусты затащить …
Василий посмотрел в ее заблестевшие глаза, но снова ускользнул от опасной темы.
— Если будешь меня слушаться, ничего не случится.
— Ну и жаль! — вздохнула Евгения.
— Ну не остановке же! — не удержался все-таки лицемер.
— А я согласилась бы и на остановке, — невольно брякнула Женька.
— Зря я тебя не оставил в Питере, — покачал головой Василий — Ты тут со страху наделаешь делов…
В глазах Женьки появилось что-то колючее.
— Такой страх меня не возбуждает, А насчет Питера забудь. Подождать на берегу я еще согласна, но остаться в другом городе, спасибо, у нас это уже было. И потом… я ведь тебя хочу, а не кого-нибудь, можешь за них не переживать…
— Все, все! — Василий вновь прижал к себе взъерошенную жену. — Я же не о том…
— А с бандитами мы разберемся! — закончила Женька.
Василий хохотнул.
— Они, наверное, и не догадываются, что конец им пришел!
Решение ехать с мужем на заработки она принимала сама. Хотя идея изначально принадлежала Василию, но тот, в последний день, усомнился в том, что риск оправдан и попытался дать задний ход, принялся расписывать ей предстоящие страсти-мордасти, но было уже поздно. Сознание, что они наконец-то вместе и навсегда, не оставляло места другим вариантам, потому перспектива отъезда из Питера в холодное сырое будущее, каким он разрисовал ей побережье Белого моря Женю нисколько не испугала, к тому же климат Архангельской губернии мало отличается от питерского. А известие, что жить она будет в условиях, какие там были и несколько веков назад, вообще пролетело мимо. Комфорт для нее теперь создавался не окружающей средой, а близостью с ним и только с ним… И ощущение этого комфорта возникало не только в тот, самый обалденный момент, но и в ожидании этого безумия, даже просто от уверенности, что это будет, стоит только захотеть. За несколько месяцев общения с этим мужчиной она усвоила, что секс — это не только сам процесс, но и ожидание его и борьба за него. И если перспектива его удалена и не ощущается, теряется всякое желание жить. Для нее эта перспектива стала реальной и ярко выраженной. Так что окружающая среда не имела значения — он, Василий, был ее окружающей средой. Потому и переезд воспринимался ею не более как смена декораций. Неважно куда. Хоть на голую льдину в Арктике.
Она даже не вникала в детали предстоящего быта и лишь перед самым вылетом спросила мужа, где они долгие дни и ночи будут заниматься любовью. Василий сообщил ей, что жить они будут на берегу моря, в отдельном домике на краю рыбацкого поселка. От областного центра это не очень далеко — при острой необходимости даже можно дойти пешком. За день…
