Три дня и три ночи свирепствовал шторм, грозивший разбить в щепки «Пегас».
Старый капитан, стоя на мостике, молча смотрел в лицо надвигающейся смерти, избегая вопросительных взглядов своих товарищей.
Поблизости не было ни одного порта, куда бы они могли зайти, и все знали, что если шторм в ближайшее время не закончится, то судно пойдет на корм рыбам.
И вот на третье утро, когда все уже потеряли всякую надежду, шторм прекратился. Не ослаб, не утих, а просто прекратился. Только что выл ветер, хлестал дождь — и в одно мгновение все стихло.
Море, такое яростное, успокоилось, на горизонте обозначился тусклый диск солнца. Пронзительно кричали чайки, садясь на такелаж, и мужчины помчались на камбуз набивать свои животы холодной едой.
— Я пойду на палубу, — объявил Гарри своим товарищам, многие из которых все еще страдали от морской болезни. Высунувшись из люка по пояс, он застыл, наслаждаясь свежим воздухом.
— Не делай так, сынок, — предупредил старый матрос, посасывая потухшую трубку. Капитан категорически запретил всем курить, пока не закончится шторм. — Я слышу, шторм еще не ушел. Ты только выгляни.
Гарри улыбнулся, откидывая золотистую прядь волос со лба.
— «Ты только выгляни»! Ха! Здесь так очаровательно! Пожалуй, я рискну «выглянуть» по-настоящему.
— Осторожно! — заволновался старик. — Такелаж наверняка весь переломало. На палубе тебя может поджидать не одна опасность.
— Конечно, там страшно опасно, мой добрый друг, — Гарри поднял и закинул на спину тяжелый кожаный мешок — он никогда с ним не расставался, — но если я еще хоть раз посмотрю на ваши физиономии висельников, то зарыдаю. Не беспокойтесь. Через минуту я вернусь.
Он быстро поднялся по ступенькам и откинул крышку люка. Свежий морской воздух раздразнил его так, что Гарри выскочил на палубу и подошел к перилам, внимательно вглядываясь в берег, освещаемый лучами восходящего солнца.
Он был покрыт кустарником, а вдалеке виднелся сосновый лес; по характерному побережью Гарри определил, что перед ними остров.
«Остров опасности», как назвал его Гарри, был круглым, с широким пляжем и белым песком и населен тысячами чаек, кричащих так, будто кто-то их грабил, покушаясь на мокрый песок. Гарри засмеялся при этой мысли.
Голубое небо прояснялось, а восходящее прямо перед ним алое солнце превращало все вокруг в сказочную страну.
Гарри был очарован этим фантастическим зрелищем, его романтичную натуру поразило это великолепие, и, не в силах оторваться от окружающей его красоты, он не переставал восхищаться ею.
— Стой на корме! Стой, парень!
Что за черт? Корма? Что такое «корма»? Гарри находился на борту «Пегаса» больше двух месяцев, но ему совершенно было наплевать на то, где находится корма и все остальное.
Он не был моряком — он даже не знал, чем именно занимается моряк. На борту корабля Гарри оказался исключительно по прихоти судьбы. Но здесь было только его тело, а мысли витали далеко.
— Корма? — закричал он и, оборачиваясь, получил удар в висок.
Он успел еще раз увидеть солнечное утро — до того, как темнота поглотила его и он грохнулся спиной в воду, освещенную солнцем.
«Щелк, — сказал Бандит. — Я не знаю. Мы не обслуживаем банкротов». Бип-бип… «Да, конечно, господа. Еще два гудка. Мейзи с мыса Мей, дайте четыре гудка». Бип-бип-бип-бип… «Это Неугомонный Арни напоминает вам, ранние пташки, что пора отсылать ваши шутливые стишки. Приз недели — шесть ножей для резки мяса, поздравления от фирмы-изготовителя и…»
Сюзи Харпер яростно стукнула по крышке радиоприемника, и «Неугомонный Арни» заткнулся. Она снова упала на подушку, тяжело дыша и свирепо глядя на вентилятор на потолке над ее постелью.
Проснулась она раньше обычного, хотя в окружающей обстановке не наблюдалось явных причин для столь раннего пробуждения. Может, это произошло из-за шторма, длящегося уже три дня и держащего взаперти весь прибрежный городок.
Почему бы ей не пойти на побережье и не поискать плавник для миссис О'Коннелл?
Сюзи закрыла глаза и вздохнула. Бедная миссис О'Коннелл, она выглядит такой жалкой в те дни, когда показывает ей свою художественную коллекцию — если можно назвать куски деревянных реек, украшенные искусственными цветами и морскими ракушками, художественной коллекцией!..
Артрит не позволял миссис О'Коннелл, ближайшей соседке Сюзи, сходить на пляж за «изысканными» кусками плавника после шторма — до того, как утренний патруль очистит побережье. И Сюзи помогала ей в этом.
— Я слишком мягкосердечна, — устало проворчала она, откидывая простыню. — В другой раз, прежде чем обещать что-либо, постараюсь убедиться, что для этого не надо вставать посреди ночи.
Сюзи, сердито взглянув на радиоприемник, разбудивший ее, снова хлопнула по нему и услышала «Неугомонного Арни», объявлявшего неестественно бодрым голосом, что сейчас пять тридцать пять утра.
Она натянула носки и встала на циновку, купленную в последнем путешествии на Таити. Рукой с рубиново-красным маникюром взлохматила золотистые волосы.
— Ну же, Харпер, ты можешь сделать это, только начни, — убеждала она себя, пытаясь разлепить глаза и выглянуть в окно.