— Барыня тонет! — визжала дворовая девка, мечась по тонкому льду в красном сарафане, словно огонек. — Барыня тонет!
В глазах купеческой дочери стоял ужас.
Ее расписные сани медленно уходили под треснувший лед озера. Они проседали, неумолимо погружаясь в прозрачную ледяную воду.
На крик сбегались неповоротливые в своих шубах рыбаки, побросав снасти и замёрзшую рыбу.
Они с недоумением смотрели на дорогие сани и рвущегося коня, уже охрипшего от ужаса. Но подойти ближе рыбаки боялись. Затащит под лед, и поминай, как звали!
— Да кто ж тебя на лед понес! — кричали рыбаки заиндевелому конюху в овечьем тулупе. На его бороде и бровях был иней. Дыхание вырывалось паром, когда он отстегивал коня.
— Вот остолоп! Лед еще не окреп! А ты коня погнал, дурья твоя голова!
— Что там? — спрашивали только-только подбежавшие рыбаки с другого берега. Близко они не подошли. Боязно! Никто не отваживался выйти на середину озера.
Кто-то из рыбаков признал и сани, и девку в роскошных мехах, которую придавило сундуком.
— Купеческая дочка на свадьбу ехала! Да как на озеро выехали, так лед под санями и не выдержал приданого! — кричали рыбаки друг другу. — Теперь тонет! С санями вместе!
— А енто кто мечется? — переглядывались рыбаки, глядя на красный сарафан и куцую козлиную душегрею.
— Так-то ее девка дворовая. Марыська! — приглядывались зеваки. — А кто хоть просватал-то?
— А нам почем знать! Мы в купцовые дела не лезем! — галдели рыбаки. — Наше дело малое! Глядите! Глядите!
Лед расходился трещинами. Полозья уже были почти на половину в воде.
— Барыня, барыня! Давайте руку! — причитала Марыська, размешивая снежную кашу ногами. — Вылезайте! Кто-нибудь! Помогите! Барыня тонет! Барыня тонет!
Под ее ногами расползалась огромная трещина, тут же наполняясь ледяной водой.
— Не могу, — шептала невеста, судорожно цепляясь руками за Марыську. — Шуба намокла и не пускает! Встать не могу! Тяжко… Еще и сундуком придавило!
— Брось ее, дуреха! Сейчас с ней вместе под лед провалишься! — крикнул кто-то из рыбаков. — Бросай барыню! Сани-то вот-вот потонут!
— Ну, помогите, чего встали! — визжала дворовая девка, пытаясь вытащить укутанную в дорогие меха невесту. Лед под ногами хрустел, а она сама чуть не оказалась в хрустальной ледяной воде.
— А нам че? Жить надоело? У самих семеро по лавкам сидят! Кто их кормить будет? — переглянулись рыбаки, забывая про свой улов. — Гляди! Гляди! Шубы ее собольи намокли, вот и выбраться не может! Отец-то вон как нарядил!
— Ты-то что! — взвизгнула Марыська на конюха. Лед страшно хрустел. Подол ее сарафана намок от воды и уже покрылся инеем. — Барыню спасать надобно!
— Да я ведь… Да я… — лепетал конюх. Его борода была белой-белой от инея, а он огромными рукавицами пытался поймать поводья перепуганного коня.
— Барин дочку вон как любит! Кто спасет, тому золота не пожалеет! — закричала в отчаянии Марыська рыбакам.
— Знаем мы купца того. Обманщик и плут! Еще за копейку удавится! — крикнули в ответ рыбаки. — Никто помирать задарма не хочет!
Как только конь получил свободу, он забил копытами, кроша остатки льда.
Сани резко просели назад.
Обе девушки пронзительно закричали.
Так, что в красном сарафане, отчаянно тянула вторую за рукав роскошной шубы.
Кованые сундуки стали соскальзывать в воду, разбивая лед и наклоняя сани еще сильнее. Сами сани, груженные всяким добром, скатывались назад, медленно увлекая невесту в ледяную бездну.
— Марыська! Ты-то куда лезешь! Потонешь ведь! — басом крикнул один рыбак. — Жаль девку-то! Эта ж ее за собой утащит! Гляди, как цепляется! Брось ее, Марыська!
Сани съехали вниз, накреняясь и зачерпывая воду. Марыська завизжала, хватая барыню за руку и надрываясь изо всех сил.
— Пропали девки! Обе! — выдохнул паром маленький старичок-рыбак, отогревая замерзшие руки.
Сани уже утонули почти до половины.
— Не пускай меня, Марысечка… — дрожащим голосом шептала невеста, пытаясь выбраться из мокрой тяжелой шубы. — Не пускай… Молю…
— Не отпущу, барыня… Не отпущу… Только шубы снимайте! Не боитесь! Батюшка новые справит! — спешно кричала Марыська, изо всех сил сжимая дрожащую бледную руку с дорогими перстнями. — Я держу, а вы сымайте!
— Не выходит, Марысечка…
— Ну и кутали-укутали! Пропади пропадом шуба соболья! И сундуки окаянные! — задыхалась Марыська, пытаясь вытянуть барыню за руку. В тишине было слышно, как слетают с рук барыни золотые перстни и звенят о лед.
— Сундук шубу держит! Сдвинуться не могу… — выдохнула перепуганная бледная невеста, пытаясь содрать с себя налитые ледяной водой меха.
— Давайте помогу! — задыхалась паром Марыська, как вдруг…
Послышался страшный хруст.
Рыбаки бросились бежать к берегу.
Перепуганная Марыська внезапно отпустила руку и опрокинулась на спину.
Огромные сани стремительно исчезали под водой. Последнее, что она видела, как мелькнула перед ее глазами протянутая рука с перстнями и перепуганные синие глаза. А потом, словно лезвия, сверкнули полозья.
— Барыня! — пропищала Марыська, закрывая лицо руками, когда сани исчезли в темной воде.
Лед почти сомкнулся, словно не было ни саней, ни красавицы невесты, ни богатых сундуков, ломившихся от всякого скарба.
