Елена Арсеньева
Жемчужина страсти
(Маргарита Наваррская, Франция)
Ее имя значит по-гречески — жемчужина. Но цветок маргаритка, тезкой которого она была, французы используют так же, как мы — ромашку. На нем гадают о любви, отрывая лепесточки и приговаривая: «Немножко, очень, страстно, безумно…»
Все эти слова вполне применимы к героине нашей любовной истории. Немножко, очень, страстно, безумно… Королева Марго была преданной — каких мало! — служительницей Афродиты или Венеры, воскурявшей ей фимиам преданно и верно. Однако Афродита (как и Венера!) умеет отомстить тем из своих жриц, которые…
Но об этом — ниже!
Марго было не более одиннадцати, когда, казалось, какой-то нестерпимый огонь начал сжигать ее изнутри. Она так посматривала на лиц противоположного пола — на мальчиков и на взрослых мужчин, — что окружающие не могли не забеспокоиться. Историк Брантом уверяет, будто «Екатерина Медичи, видя, что у дочери слишком горячая кровь, принялась давать ей с любой едой сок барбариса, который во Франции зовется кислицей». Но, видимо, средство годилось для всех, кроме Марго, а на нее оно никак не подействовало: спустя самое малое время у нее появились два любовника — Антраг и Шарен. История умалчивает, кто оказался первым, известно лишь, что уже на заре своего истового служения Венере Марго показала столько усердия, что довела Антрага до преждевременной кончины. Да-да, юноша просто не выдержал буйного темперамента принцессы! Тогда она соблазнила придворного по имени Мартиг, сделав его третьим в своем списке. Она была еще ребенком внешне, однако, если ей приходило в голову завлечь мужчину, она устремляла на него столь пылкий взор, что разум в голове человека просто таял, оставалось одно лишь неистовое желание: как можно скорей схватить принцессу в охапку и свалиться с ней на ближайшее ложе. К слову сказать, кое-какие внешние приличия соблюдать Марго все же приходилось, поэтому иногда нельзя было искать самое ложе… тогда она отдавалась стоя, что научилась делать весьма ловко. Кто-то из женщин сочтет позу не слишком удобной, но Марго находила в ней массу удовольствия. А впрочем, в том-то и состоял ее счастливый дар, что она находила массу удовольствия во всех позах без исключения!
Если кому-то взбредет в голову упрекать юную Марго в развращенности, пусть он вспомнит, в какой среде произрастала сия маргаритка. Отец ее, король Генрих II, мог, конечно, служить примером высокой нравственности — но лишь в том смысле, что всю жизнь любил и обожал одну женщину… к несчастью, не жену свою и мать Марго, королеву Екатерину Медичи, а прекрасную Диану де Пуатье. Матушка Марго тоже не пренебрегала адюльтером. Правда, с ее интимными историями не было связано таких легенд, как с романом короля, зато Екатерина умудрилась сделать разврат средством государственной политики, создав из первостатейных шлюх-красавиц так называемый Летучий эскадрон, обросший в веках легендарной славой (девицам ее Летучего эскадрона предписывалось без разговоров следовать самым первобытным инстинктам мужчин, да и своим собственным…). Поэтому и Марго находила вполне естественным следовать своим инстинктам и забираться в постель к молодым людям, которые ей нравились.
Любовь, плотская любовь для Марго была вовсе не грехом, а удовольствием и счастьем, и она отдавалась зову плоти радостно, не ведая стеснения. Слишком рано отведав запретный плод, она то, что было связано с постелью, воспринимала просто, все было позволительным, и в самых, казалось бы, необычных галантных ситуациях она не испытывала никакого смущения.
Вот так просто и естественно в пятнадцать лет она и стала любовницей трех своих братьев: Карла, Генриха и Франсуа.
Звучит ужасно, но это исторический факт, подтвержденный, к примеру, таким беспристрастным бытописателем, как Агриппа д’Обинье. Впрочем, подтверждение имеется и самой Маргариты, выражавшей в своих мемуарах недовольство средним братом после того, как он стал королем Генрихом III: «Он жалуется, что я провожу время в занятиях любовью, вот это да! Он что, забыл, что первым уложил меня?»
Между прочим, Клеопатра тоже грешила со своим братом Птолемеем, да и Цезарь не обходил вниманием сестру свою… А если вспомнить примеры из любовного опыта многочисленных жителей Олимпа — богов-кровосмесителей или, скажем, божеств Севера…
Марго считала себя если и не вполне богиней, то уж полубогиней-то во всяком случае, а потому позволяла себе не стесняться.
Когда ей исполнилось восемнадцать, красота ее стала просто-таки сводить мужчин с ума. Они были готовы на все, чтобы заполучить в свои объятия эту брюнетку с глазами цвета черного янтаря. Ее глаза способны были одним своим взглядом воспламенить все вокруг! Кожа ее была такой молочной белизны, что Марго из желания похвастаться, да и забавы ради, принимала своих любовников в постели, застеленной черным муслином, но она и днем виртуозно умела подчеркнуть свою ошеломляющую внешность.
«Ее красиво-причудливые одеяния, ее украшения, — пишет Брантом, — приводили к тому, что все вокруг в нее влюблялись, и ни одно платье не осмеливалось скрыть ее великолепную грудь из опасения обеднить то прекрасное зрелище, которое открылось миру; потому что никогда еще человеческому взору не приходилось созерцать ничего красивее, белее, полнее и телеснее того, чем обладала Маргарита. Большинство придворных буквально обмирали при виде такого богатства, в том числе и дамы из самого близкого ее окружения, коим разрешалось поцеловать ее от избытка восхищения».
