Желание миледи

Бургундский двор, Пасха, 1114 год

Не слушая ликующих криков толпы, Ив шагнул в прохладную тень шелкового шатра. Зрители все еще вызывали его, но у него не было ни малейшего желания возвращаться на поле.

Сняв шлем, он провел рукой по влажным волосам. Если бы не настоятельная просьба его покровителя – да и не забота о собственной чести, – сегодня днем лавры наверняка достались бы другому. Ив считал турниры совершенно бесполезной тратой времени.

Он равнодушно осмотрел прореху на черной тунике, свисающей из-под кольчуги до самых щиколоток. Полученная сегодня единственная рана была пустяковой.

– Черт подери, милорд, вы задали им перцу! Ей-богу! – воодушевленно воскликнул оруженосец Ива, Гастон, ворвавшись в шатер. В эту минуту он выглядел моложе своих шестнадцати лет. Кудрявые волосы растрепались, камзол был густо усеян пятнами – совершенно неподобающий вид для оруженосца старшего конюшего его сиятельства графа, которому сам Гастон приходился племянником. Ив всерьез сомневался, удастся ли ему когда-нибудь сделать из Гастона настоящего рыцаря.

– Ты опять забылся и помянул всуе имя Господа, – холодно упрекнул его Ив.

Вспомнив наставления господина о том, как необходимо следить за своей речью, Гастон порозовел.

– Так говорят все оруженосцы.

– А если все оруженосцы начнут воровать, ты тоже последуешь их примеру? – осведомился Ив.

Мальчик нахмурился.

– Нет. Воровать дурно.

– Разве священник из Шато-Монклер не говорил тебе, что и сквернословить нехорошо? – Напоминая оруженосцу о поместье его родителей, Ив оставался бесстрастным, ибо давно усвоил, что чувствам нет места в жизни разумного человека.

– Это совсем другое, – запротестовал Гастон, уши которого вмиг запылали.

– Рыцарь обязан проявлять благородство в каждом своем слове и поступке, – наставительно произнес Ив.

Гастон кивнул, с преувеличенной осторожностью отложил в сторону меч хозяина и без всякой просьбы помог ему снять кольчугу. Ив смягчился: судя по всему, мальчик все же кое-что усвоил. Некоторое время тишину в шатре нарушало лишь слабое позвякивание металла и щелканье пряжек, но наконец, оруженосец не выдержал.

– И все-таки сегодня вам не было равных! – воскликнул он, а затем слова хлынули сплошным потоком: – Вы свалили четырех прославленных рыцарей, а сами остались невредимым! – Он со свистом рассек воздух кинжалом Ива, намеренно не замечая укоризненный взгляд хозяина. – Ни за что бы не поверил, если бы не увидел это своими глазами! – продолжал Гастон. Его глаза горели, он размахивал руками, подражая точным ударам рыцаря.

Ив начинал опасаться, что Гастона всерьез увлекла рыцарская романтика. Участие в турнирах составляло лишь малую часть обязанностей рыцаря. Пора было объяснить это парню. Стаскивая сапоги, Ив размышлял, с чего начать.

Ободренный молчанием господина, оруженосец продолжал болтать и бурно жестикулировать.

– Зрители охрипли от крика, сам граф поздравил вас, а графиня бросила на поле рукав! – Гастон прерывисто вздохнул, наблюдая, как хозяин невозмутимо переодевается в простую льняную рубашку. – За такую победу я отдал бы все на свете!

– Турниры и настоящие сражения – не одно и то же, – заметил Ив.

Оруженосец уставился на него, забыв о своих обязанностях.

– Не может быть! На турнирах тоже нужна отвага!

Ив нетерпеливо указал на ведро и кувшин. Гастон опомнился и бросился за водой, которую ему следовало приготовить заранее. Пока рыцарь умывался, мальчик восхищенно глазел на него. Наконец Ив потряс головой и с любопытством взглянул на оруженосца.

– Неужели ты так ничего и не понял? Я сражался по прихоти графа, моего господина, который устраивает ристалища, чтобы повеселить свою жену. Я получил приказ и исполнил его – во славу моего господина и покровителя.

– Но вы и себя покрыли славой!

– Нет, только моего господина, – поправил Гастона Ив. – Скромность украшает истинного рыцаря. – И он вытер лицо полотенцем.

– Но разве завоеванный приз ничего для вас не значит? – изумился Гастон. – Вам наверняка достанется дюжина жеребцов и сундук золота, не говоря уже о благосклонности множества дам!

– Богатство появляется и исчезает, Гастон, – возразил рыцарь. – Остаются лишь знания. Только они помогают человеку занять свое место в мире. – Ив свято верил в то, что втолковывал оруженосцу.

За стенами шатра раздались звуки труб, герольды объявили имя очередного претендента на победу. Гастон метнулся к выходу, его глаза разгорелись. Похоже, слова Ива влетали пареньку в одно ухо и тут же вылетали из другого. Впрочем, сердиться на преданного ему всем сердцем оруженосца было нелегко.

– Где вино? – наконец спросил Ив.

Спохватившись, Гастон торопливо поднес ему кувшин и кубок, время от времени бросая любопытные взгляды в сторону поля. Наконец Ив понял, что сегодня мальчишку наставлениями не проймешь.

– Ступай, – обронил он. Этот приказ не понадобилось повторять дважды; Гастон исчез в мгновение ока.

Ив покачал головой: неужели и он когда-то был так же молод и любопытен? Он потягивал вино, наслаждаясь кратким уединением и теплом солнечного дня. Вино имело приятный привкус гвоздики. Расслабляя натруженные мускулы, рыцарь размышлял о том, как быть дальше с оруженосцем. Мальчик жадно слушал менестрелей и назубок выучивал большие отрывки старинных баллад. Его воображение было на редкость богатым, память – поразительной. Кое-кто считал, что ему прямая дорога в менестрели. Но если вспомнить о самозабвенной любви паренька к оружию, становилось ясно: его дядя не ошибся, избрав для Гастона участь рыцаря. Вот только досадная пылкость...