– Иди работай, – сказал он.
Аркадий и Борис Стругацкие
– Мне это не нравится, – хмуро произнес генерал Марченко. – Восемнадцать, нет, почти девятнадцать лет без наказаний и почти без указаний – и вот опять мы получили по мозгам. К счастью, не мегаполис. Бассейн реки Васюган – лесной и сельскохозяйственный район, глубинка. Тайга. Болота. Гнус. Медведи. И все равно нам придется радоваться, если число жертв не превысит пяти тысяч. А главное, на этот раз не поступило никаких сообщений. Они что, предоставляют нам самим догадаться, за что последовало наказание?
Я тоже так думал. Рано или поздно в односторонних отношениях «чужие – земляне» должен был наступить новый этап. Почему не сейчас?
Разумеется, я промолчал, как и остальные трое. Генерал и не ждал ответа, его вопрос относился к разряду риторических.
Поправка: он не ждал немедленного ответа. Но он желал получить его если не сейчас, то в будущем. Для этого он и собрал нас здесь.
На вид генералу Марченко было лет сорок, хотя реально, наверное, лет на десять больше. Никакого намека на брюшко. Значит, не меньше часа в спортзале ежедневно. Умное жесткое лицо. Тип «волк». Мой школьный приятель Терентий Содомейко относился к тому же типу. Если не оступится и обойдет конкурентов, то и он к полтиннику вскарабкается высоко.
– Сидите! – Пружинисто встав из-за стола, генерал подошел к занимавшей полстены электронной карте. Там было нехорошо: между Майском и Новым Васюганом втиснулся ярко-красный кружок – зона сплошных разрушений. Второй круг, оранжевый, захватывал Иртыш и почти доходил до Оби. Третий – желтый – включал в себя Омск, Томск и Новосибирск.
«Желтым» повезло: максимум – вылетели стекла в домах. И то, наверное, не везде.
В оранжевом круге могло посрывать крыши с домов и, уж конечно, во многих местах загорелась тайга – как непосредственно от вспышки, так и от выпавших тектитов. Хоть и весна, а горючего материала в тайге и весной достаточно. Майску и Новому Васюгану досталось основательно, не хотел бы я оказаться там в момент катаклизма. И уж совсем плохую перспективу имели те, кто находился в красном круге.
Как угадать, где можно спокойно быть в данный момент времени, а куда лучше не соваться? Если нет предупреждения, то и не угадаешь. Лотерея наоборот: в выигрыше почти все, в проигрыше – немногие несчастливцы. Пять тысяч жертв? Похоже, Марченко был прав: в средневзвешенном оптимистическо-пессимистическом варианте оно примерно так.
Насколько я знал, в том районе отродясь не было ни АЭС, ни радиоактивных могильников, ни химических заводов, ни закрытых биотехнологических центров – ничего такого, что стократно умножило бы ущерб от импакта. Просто-напросто мощное «точечное» энерговыделение на территории, не осложненной инструментами цивилизации, и букет его классических последствий в мало затронутой человеком природе. Могло быть хуже. Хотя чужие в этом смысле относительно гуманны: дозируют воздействие на Экипаж, бьют муху мухобойкой, а не «Большой Бертой». Оно и понятно: чтобы вразумить кого-то, его как минимум нужно оставить в живых. Вразумленный труп никому не нужен.
– Мне это очень сильно не нравится, – повторил генерал, как будто мы и в первый раз его не услышали. – Кнут без пряника. К этому мы привыкли. Но кнут без объяснений?.. Что от нас требуется? За что нас наказали на этот раз? Где мы прокололись? Ошибки планирования? Экология? Национальный или религиозный ползучий сепаратизм? Может, что-то еще? Наш отсек прокололся или другой? Почему чужие молчат? – Он тоже помолчал немного, как будто ожидая от нас немедленного ответа, и, естественно, не дождался. – Вы четверо вызваны сюда для того, чтобы ответить на эти вопросы. Также и на другие, если это понадобится. Вы рекомендованы заслуживающими доверия людьми как лучшие кандидатуры для подобной работы. Светлые головы, проще сказать. Доказавшие это на деле и ничем не замаранные. – Тут он обвел взглядом всю нашу четверку, причем на меня, конечно, глянул без особого удовольствия: сопляк, мол. – Полагаю, вам известно о Брюссельской группе экспертов по чужим. Довожу до вашего сведения, что существуют и другие структуры, работающие в том же направлении. Они не слишком афишируют свою деятельность и отчитываются непосредственно перед Капитанским Советом. Брюссельские болтуны – прикрытие…
Я знал это. Само собой, никто не давал мне такой информации, но знаете, как это бывает: штришок там, штришок тут, немного работы мозгами – и готова картина. Я знал и то, что генерал Марченко недоговаривает: несколько засекреченных институтов, работающих над проблемой, не более чем кончики щупальцев спрута. А спрут велик. Наконец, я был убежден в том, что существует еще как минимум одна, совсем небольшая группа умов, работающая под личным контролем Капитана и, в свою очередь, незаметно контролирующая и спрута, и брюссельцев. Никаких доказательств ее существования я не имел, и убеждение мое вытекало из общего представления о том, как надо решать сложные задачи в человеческом мире. Лично я создал бы такую группу и постарался заполучить в нее лучших аналитиков.
