Запас прочности

Запас прочности

Авторы:

Жанры: Биографии и мемуары, Военная история

Цикл: Военные мемуары

Формат: Полный

Всего в книге 66 страниц. Год издания книги - 1966.

Из осажденного Ленинграда подводная лодка прорывается на запад. Путь ее долог и труден — под бомбежками и обстрелами, через минные поля и сетевые заграждения, сквозь завесы корабельных дозоров. От близких взрывов выходят из строя приборы и механизмы, мнется и крошится сталь корпуса. В тесных отсеках вспыхивают пожары, с оглушительным свистом хлещет из пробоин вода. Сдает металл, хотя подводные корабли строятся из лучшей стали. У металла не хватает запаса прочности. А люди выносят все. Они гасят пожары, заделывают пробоины, заставляют работать поврежденные механизмы. И грозный корабль выходит в открытое море, настигает и топит врага. Автор этой книги — инженер-подводник. Он пишет о том, что сам видел и пережил в боевых походах. Пишет о своих товарищах. И оказывается, что люди эти — самые обыкновенные. Им бывает и страшно, и очень трудно. И все же это изумительные люди. Ничто не сломит их. Потому что перед ними высокая цель и в сердцах их пылает священный огонь любви к Родине.

Читать онлайн Запас прочности



Виктор Емельянович КОРЖ

Глава первая. Невский лед

Операция «ЖН»

Вечером мы собирались на «Травиату»: капитан-лейтенант Лошкарев раздобыл три билета.

— Одевайтесь теплее, — предупредил он нас с Ильиным. — А я и валенки надену, ведь мне сразу после спектакля в патруль.

Гардероб не работал. В зрительном зале все были в шинелях и полушубках. На головах ушанки. Когда мы уселись на свои места, я рискнул снять шапку, но тотчас же снова надел: мерзли уши.

От дыхания сотен людей в зале клубился туман.

Оркестранты укутаны в пальто и шарфы, дуют на пальцы. Но дирижер потер руки, взмахнул палочкой, и первые же звуки увертюры заставили нас забыть обо всем: мы уже не слышали гулких раскатов орудийных выстрелов и отрывистых хлопков снарядных разрывов.

Плавно поднялся парчовый занавес. Лошкарев схватил меня за руку:

— Это безумие!

На сцену выпорхнула Виолетта — веселая, жизнерадостная, какой и положено быть ей. А у меня защемило сердце: в легком платье, с обнаженными плечами, хрупкой и нежной — каково ей сейчас! Знаю, не мне одному хотелось сбросить шинель и укрыть певицу от холода. Но Виолетта — Скопа Родионова — жила в другом мире. Голос ее, звучный и проникновенный, заполнил завороженный зал. И Альфред — Владимир Нечаев, — изящный и элегантный, пылко объяснялся ей в любви, любви, которую не могут остудить ни годы, ни испытания.

Потрясенные, мы шли после по улице, не замечая ни лютого мороза, ни сыпучих сугробов, ни изрешеченных осколками, застывших в снегу трамваев, ни багровых отсветов пожаров. Где-то опять что-то горело. Пожары участились. Причина их не только зажигательные бомбы, но и «буржуйки». Бросит ослабевший человек в раскаленную печурку последние куски изрубленного стула, разомлеет в тепле и заснет. Навсегда. Ему уже нет дела, что из открытой дверцы сыплются на пол горящие головешки и уже вся комната полыхает огнем. А тушить пожары все труднее: водопровод замерз, воду носят из прорубей в Неве и Фонтанке.

— Это безумие! — повторяет свое Лошкарев. Он все думает о полуобнаженной певице в нетопленном театре.

— Это самоотверженность, — поправляет его Ильин. — Она своим пением согревает ленинградцев.

Штурман дивизиона, как всегда, точен. Точнее его не скажешь.


* * *

На другой день меня вызвал командир бригады подводных лодок капитан 2 ранга А. В. Трипольский:

— Вам срочное задание. Нужно помочь городу. Возьмите двух мотористов покрепче и отправляйтесь на Серафимовское кладбище. Там что-то не ладится с экскаватором.

— Есть идти на кладбище! — отвечаю.

Иду на свою лодку, выбираю парней поздоровее — недоедание и на нас сказывается, — прихватываем инструмент. Шагаем по сугробам.

— Что мы там делать будем? — спрашивают матросы.

— Экскаватор чинить.

— А вам приходилось этим заниматься?

— Ни разу в жизни.

— Нам тоже, — вздыхают матросы.

Ничего, это не беда. В Ленинграде мы многое делаем впервые. Блокада всему научит. Меня другое смущает: правильно ли я понял комбрига. Ну, экскаватор — ладно. Но при чем тут кладбище?

Мы обгоняем вереницу людей. Укутавшись по самые глаза, бредут согнувшись и тащат за собой санки — и большие, и совсем крохотные, детские. Из-под короткого байкового одеяла высунулись и волочатся по снегу ноги в шерстяных носках. А там с санок свисает рука. Восковые скрюченные пальцы загребают снег…

Тяжело переваливаясь на ухабах, прогромыхал грузовик. За ним еще и еще. «Голосуем» — ни один не останавливается. Матросы мои начинают злиться. Очередной грузовик они осыпают изысканнейшей руганью. Машина останавливается, шофер в замасленном ватнике, шатаясь, выходит из кабины и сердито смотрит на нас.

— Ну что разорались? Глядите! — Он откинул брезент. — Куда сядете — на головы или на ноги?

Мы отпрянули: в кузове — трупы. Больше никого не просили подвезти нас, хотя путь был неблизкий — за Новую Деревню.

На кладбище толпилось много людей — шоферы, санитары, представители домоуправлений и милиции, родственники умерших. Наконец я разыскал управляющего. Он обрадовался, позвал машиниста. Мы подошли к экскаватору, беспомощно уронившему ковш в траншею. Приступили к работе. Сменили порванные тросы, завели остывший двигатель. Бледный, худой машинист с трудом взобрался на свое место, взялся за рычаги. Стальной ковш зачерпнул смерзшийся песок и высыпал его в глубокий котлован, на дне которого рядами уложены — в простынях и без простыней — тела мужчин, женщин, детей. А грузовики все подъезжают. Санитары сдают списки, разгружают машины. На место отъехавшего подкатывает новый грузовик. Везут из госпиталей, больниц, моргов, домоуправлений…

На дно братской могилы бок о бок укладываются и боец, умерший от ран, и рабочий, стоявший у станка до последнего вздоха, и старик, не дошедший до магазина, чтобы получить крохотный паек хлеба, и девчушка с косичками, которую на пороге дома настиг вражеский снаряд… Их хоронят всех вместе, потому что в осажденном Ленинграде каждый является воином, независимо от профессии, пола и возраста.

Мы долго стоим у огромной могилы. По-прежнему мороз обжигает щеки. Но мы сняли шапки.

Пусть меня проклянут, если когда-нибудь я забуду это!

О, как нам тогда не терпелось в бой! Каждый из нас не задумываясь отдал бы жизнь, лишь бы отплатить врагу за эти жертвы, за горе и раны Ленинграда!


С этой книгой читают
Огонь ради победы

На западных рубежах Отчизны застала война майора Н. Н. Beликолепова, влюбленного в свое дело командира-артиллериста. Ко дню великой Победы генерал-майор артиллерии Н. Н. Великолепов пришел во главе артиллерийской дивизии прорыва. Он участвовал в битве под Москвой, освобождении Смоленщины и Белоруссии, в боях на землях Польши, Венгрии, Австрии. Его память сохранила сотни героических подвигов, совершенных артиллеристами, которым и посвящается эта книга, рассчитанная на массового читателя.


Завидная наша судьба

 От «мальчика» на побегушках до депутата Верховного Совета СССР... От рядового пулеметчика до командующего войсками военного округа... Воспоминания человека, прошедшего такой жизненный путь, не могут не привлечь внимания читателя. Генерал армии А. Т. Стученко рассказывает о целом поколении советских людей, о трудной и завидной судьбе ветеранов нашей армии, которые под руководством В. И. Ленина. Коммунистической партии сражались в гражданскую войну, строили и укрепляли Вооруженные Силы Страны Советов, в сорок первом грудью встретили фашистские орды, дрались за каждую пядь родной земли и добились победы.


Счастливая ты, Таня!

Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.


Вацлав Гавел. Жизнь в истории

Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.


На пути к звездам

Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.


Небо вокруг меня

Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.


Пугачев

Емельян Пугачев заставил говорить о себе не только всю Россию, но и Европу и даже Северную Америку. Одни называли его самозванцем, авантюристом, иностранным шпионом, душегубом и развратником, другие считали народным заступником и правдоискателем, признавали законным «амператором» Петром Федоровичем. Каким образом простой донской казак смог создать многотысячную армию, противостоявшую регулярным царским войскам и бравшую укрепленные города? Была ли возможна победа пугачевцев? Как они предполагали обустроить Россию? Какая судьба в этом случае ждала Екатерину II? Откуда на теле предводителя бунтовщиков появились загадочные «царские знаки»? Кандидат исторических наук Евгений Трефилов отвечает на эти вопросы, часто устами самих героев книги, на основе документов реконструируя речи одного из самых выдающихся бунтарей в отечественной истории, его соратников и врагов.


Ковчег Беклемишева. Из личной судебной практики

Книга Владимира Арсентьева «Ковчег Беклемишева» — это автобиографическое описание следственной и судейской деятельности автора. Страшные смерти, жуткие портреты психопатов, их преступления. Тяжёлый быт и суровая природа… Автор — почётный судья — говорит о праве человека быть не средством, а целью существования и деятельности государства, в котором идеалы свободы, равенства и справедливости составляют высшие принципы осуществления уголовного правосудия и обеспечивают спокойствие правового состояния гражданского общества.


Кочевые народы степей и Киевская Русь
Жанр: История

Это первое в отечественной историографии исследование со столь широким хронологическим и тематическим охватом, базирующееся на комплексном анализе письменных и археологических источников. Перед читателем последовательно раскрываются страницы древней истории аваров, болгар, венгров, хазар, печенегов, половцев, монголо-татар — кочевых народов, противостоявших восточным славянам и Киевской Руси.Для широкого круга читателей.


Взятие Вудстока

Самый знаменитый рок-фестиваль всех времен и народов — Вудстокский — прошел 40 лет назад, в августе 1969 года. Площадкой для него послужили окрестности городка Бетел в штате Нью-Йорк. Эллиот Тайбер, ныне писатель, сценарист и комедиограф, а в те времена — хозяин небольшого убыточного мотеля в Бетеле и один из создателей фестиваля, рассказывает об этих трех великих днях музыки и любви. Пользуясь словами самого автора, «Взятие Вудстока» — эта «правдивая история восстания, концерта и жизни». Тайбер с юмором вспоминает, сколько трудностей пришлось преодолеть организаторам фестиваля, а также излагает историю собственной жизни, радикально изменившейся летом 1969-го.


Рождественский лай

Теплая рождественская история согреет ваши сердца!После разрыва с парнем, всё, что у Теннисон осталось — это её собака. Девушка поклялась больше не заводить никаких отношений и полностью отдала себя восстановлению своей обычной жизни.Единственное, чем жил Пар — это работой. У него едва ли находилось время для самого себя, кроме как выгулять собаку. Вместе Пар и Теннисон нашли потерявшуюся собаку по кличке Дюк. Найдут ли они в своих сердцах место для ещё одного четвероногого друга? А может, это Рождество и для них самих станет волшебным?


Последний настоящий вампир

Когда Майкл увидел женщину в двадцати шагах от себя, он без сомнения знал, что именно ее кровь позвала его, и ее аромат пробудил его. Эта женщина привязала его душу и возвратила ее ему. Душа Оставшегося в Живых Он последний из своей расы. Единственный настоящий король вампиров. Майкл Аристов бродит в ночных клубах Лос-Анджелеса после наступления темноты, ему не дает покоя прошлое, им движет голод. Последний из древних, он один пережил уничтожение своей расы от рук убийц. Теперь он вынужден охотиться и кормиться как обычный вампир, существо вожделения.