Запас прочности

Запас прочности

Авторы:

Жанры: Биографии и мемуары, Военная история

Цикл: Военные мемуары

Формат: Полный

Всего в книге 66 страниц. Год издания книги - 1966.

Из осажденного Ленинграда подводная лодка прорывается на запад. Путь ее долог и труден — под бомбежками и обстрелами, через минные поля и сетевые заграждения, сквозь завесы корабельных дозоров. От близких взрывов выходят из строя приборы и механизмы, мнется и крошится сталь корпуса. В тесных отсеках вспыхивают пожары, с оглушительным свистом хлещет из пробоин вода. Сдает металл, хотя подводные корабли строятся из лучшей стали. У металла не хватает запаса прочности. А люди выносят все. Они гасят пожары, заделывают пробоины, заставляют работать поврежденные механизмы. И грозный корабль выходит в открытое море, настигает и топит врага. Автор этой книги — инженер-подводник. Он пишет о том, что сам видел и пережил в боевых походах. Пишет о своих товарищах. И оказывается, что люди эти — самые обыкновенные. Им бывает и страшно, и очень трудно. И все же это изумительные люди. Ничто не сломит их. Потому что перед ними высокая цель и в сердцах их пылает священный огонь любви к Родине.

Читать онлайн Запас прочности



Виктор Емельянович КОРЖ

Глава первая. Невский лед

Операция «ЖН»

Вечером мы собирались на «Травиату»: капитан-лейтенант Лошкарев раздобыл три билета.

— Одевайтесь теплее, — предупредил он нас с Ильиным. — А я и валенки надену, ведь мне сразу после спектакля в патруль.

Гардероб не работал. В зрительном зале все были в шинелях и полушубках. На головах ушанки. Когда мы уселись на свои места, я рискнул снять шапку, но тотчас же снова надел: мерзли уши.

От дыхания сотен людей в зале клубился туман.

Оркестранты укутаны в пальто и шарфы, дуют на пальцы. Но дирижер потер руки, взмахнул палочкой, и первые же звуки увертюры заставили нас забыть обо всем: мы уже не слышали гулких раскатов орудийных выстрелов и отрывистых хлопков снарядных разрывов.

Плавно поднялся парчовый занавес. Лошкарев схватил меня за руку:

— Это безумие!

На сцену выпорхнула Виолетта — веселая, жизнерадостная, какой и положено быть ей. А у меня защемило сердце: в легком платье, с обнаженными плечами, хрупкой и нежной — каково ей сейчас! Знаю, не мне одному хотелось сбросить шинель и укрыть певицу от холода. Но Виолетта — Скопа Родионова — жила в другом мире. Голос ее, звучный и проникновенный, заполнил завороженный зал. И Альфред — Владимир Нечаев, — изящный и элегантный, пылко объяснялся ей в любви, любви, которую не могут остудить ни годы, ни испытания.

Потрясенные, мы шли после по улице, не замечая ни лютого мороза, ни сыпучих сугробов, ни изрешеченных осколками, застывших в снегу трамваев, ни багровых отсветов пожаров. Где-то опять что-то горело. Пожары участились. Причина их не только зажигательные бомбы, но и «буржуйки». Бросит ослабевший человек в раскаленную печурку последние куски изрубленного стула, разомлеет в тепле и заснет. Навсегда. Ему уже нет дела, что из открытой дверцы сыплются на пол горящие головешки и уже вся комната полыхает огнем. А тушить пожары все труднее: водопровод замерз, воду носят из прорубей в Неве и Фонтанке.

— Это безумие! — повторяет свое Лошкарев. Он все думает о полуобнаженной певице в нетопленном театре.

— Это самоотверженность, — поправляет его Ильин. — Она своим пением согревает ленинградцев.

Штурман дивизиона, как всегда, точен. Точнее его не скажешь.


* * *

На другой день меня вызвал командир бригады подводных лодок капитан 2 ранга А. В. Трипольский:

— Вам срочное задание. Нужно помочь городу. Возьмите двух мотористов покрепче и отправляйтесь на Серафимовское кладбище. Там что-то не ладится с экскаватором.

— Есть идти на кладбище! — отвечаю.

Иду на свою лодку, выбираю парней поздоровее — недоедание и на нас сказывается, — прихватываем инструмент. Шагаем по сугробам.

— Что мы там делать будем? — спрашивают матросы.

— Экскаватор чинить.

— А вам приходилось этим заниматься?

— Ни разу в жизни.

— Нам тоже, — вздыхают матросы.

Ничего, это не беда. В Ленинграде мы многое делаем впервые. Блокада всему научит. Меня другое смущает: правильно ли я понял комбрига. Ну, экскаватор — ладно. Но при чем тут кладбище?

Мы обгоняем вереницу людей. Укутавшись по самые глаза, бредут согнувшись и тащат за собой санки — и большие, и совсем крохотные, детские. Из-под короткого байкового одеяла высунулись и волочатся по снегу ноги в шерстяных носках. А там с санок свисает рука. Восковые скрюченные пальцы загребают снег…

Тяжело переваливаясь на ухабах, прогромыхал грузовик. За ним еще и еще. «Голосуем» — ни один не останавливается. Матросы мои начинают злиться. Очередной грузовик они осыпают изысканнейшей руганью. Машина останавливается, шофер в замасленном ватнике, шатаясь, выходит из кабины и сердито смотрит на нас.

— Ну что разорались? Глядите! — Он откинул брезент. — Куда сядете — на головы или на ноги?

Мы отпрянули: в кузове — трупы. Больше никого не просили подвезти нас, хотя путь был неблизкий — за Новую Деревню.

На кладбище толпилось много людей — шоферы, санитары, представители домоуправлений и милиции, родственники умерших. Наконец я разыскал управляющего. Он обрадовался, позвал машиниста. Мы подошли к экскаватору, беспомощно уронившему ковш в траншею. Приступили к работе. Сменили порванные тросы, завели остывший двигатель. Бледный, худой машинист с трудом взобрался на свое место, взялся за рычаги. Стальной ковш зачерпнул смерзшийся песок и высыпал его в глубокий котлован, на дне которого рядами уложены — в простынях и без простыней — тела мужчин, женщин, детей. А грузовики все подъезжают. Санитары сдают списки, разгружают машины. На место отъехавшего подкатывает новый грузовик. Везут из госпиталей, больниц, моргов, домоуправлений…

На дно братской могилы бок о бок укладываются и боец, умерший от ран, и рабочий, стоявший у станка до последнего вздоха, и старик, не дошедший до магазина, чтобы получить крохотный паек хлеба, и девчушка с косичками, которую на пороге дома настиг вражеский снаряд… Их хоронят всех вместе, потому что в осажденном Ленинграде каждый является воином, независимо от профессии, пола и возраста.

Мы долго стоим у огромной могилы. По-прежнему мороз обжигает щеки. Но мы сняли шапки.

Пусть меня проклянут, если когда-нибудь я забуду это!

О, как нам тогда не терпелось в бой! Каждый из нас не задумываясь отдал бы жизнь, лишь бы отплатить врагу за эти жертвы, за горе и раны Ленинграда!


С этой книгой читают
Огонь ради победы

На западных рубежах Отчизны застала война майора Н. Н. Beликолепова, влюбленного в свое дело командира-артиллериста. Ко дню великой Победы генерал-майор артиллерии Н. Н. Великолепов пришел во главе артиллерийской дивизии прорыва. Он участвовал в битве под Москвой, освобождении Смоленщины и Белоруссии, в боях на землях Польши, Венгрии, Австрии. Его память сохранила сотни героических подвигов, совершенных артиллеристами, которым и посвящается эта книга, рассчитанная на массового читателя.


Страницы жизни

Иван Васильевич Болдин прошел в рядах Советской Армии путь от солдата до генерала, участвовал в первой империалистической, гражданской и Великой Отечественной войнах. Большую часть своей книги «Страницы жизни» автор посвятил воспоминаниям о событиях Великой Отечественной войны, которая застала его на западной границе нашей Родины. Сорок пять дней провел генерал Болдин во вражеском тылу. Собранные им отряды советских войск храбро дрались и в конце концов прорвались к своим. В дальнейшем, командуя 50-й армией, автор участвовал в героической обороне Тулы, в освобождении Калуги, Могилева и многих других советских городов и сел. И.


1947. Год, в который все началось

«Время идет не совсем так, как думаешь» — так начинается повествование шведской писательницы и журналистки, лауреата Августовской премии за лучший нон-фикшн (2011) и премии им. Рышарда Капущинского за лучший литературный репортаж (2013) Элисабет Осбринк. В своей биографии 1947 года, — года, в который началось восстановление послевоенной Европы, колонии получили независимость, а женщины эмансипировались, были также заложены основы холодной войны и взведены мины медленного действия на Ближнем востоке, — Осбринк перемежает цитаты из прессы и опубликованных источников, устные воспоминания и интервью с мастерски выстроенной лирической речью рассказчика, то беспристрастного наблюдателя, то участливого собеседника.


Сидней Рейли: Жизнь и приключения английского шпиона из Одессы

Сидней Рейли до сих пор остается человеком-загадкой. Вся его жизнь окружена мифами, часть из которых придумал он сам. Иногда его называют «человеком ниоткуда» — даже сегодня еще на все сто процентов неизвестно, где он родился. Он мог считаться «эталонным врагом» советской власти, но его жизнь не ограничивалась только шпионажем и политическими заговорами: он проворачивал авантюрные коммерческие комбинации, зарабатывал большие деньги и быстро тратил их на новые авантюры, собрал одну из самых больших и уникальных в мире коллекций предметов, связанных с Наполеоном, страстно любил авиацию..


Мой отец Цви Прейгерзон

Мне хотелось бы рассказать вам о судьбе своего отца, этого удивительного человека, выдающегося писателя, создавшего яркую галерею человеческих образов; ученого, оставившего значительный след в науке. Зачем? Вообще-то об отце уже довольно много написано и рассказано, да и объемистый массив его изданных публикаций говорит сам за себя… Да, все это осталось; отчего же в моем сердце все еще живет щемящее чувство неудовлетворенности? Возможно, оттого, что кроме меня, некому уже рассказать о его душевных качествах, скромности, благородстве, о его мягком юморе, о его необыкновенном человеческом обаянии.


Особое чувство собственного ирландства

«Особое чувство собственного ирландства» — сборник лиричных и остроумных эссе о Дублине и горожанах вообще, национальном ирландском характере и человеческих нравах в принципе, о споре традиций и нового. Его автор Пат Инголдзби — великий дублинский романтик XX века, поэт, драматург, а в прошлом — еще и звезда ирландского телевидения, любимец детей. Эта ироничная и пронизанная ностальгией книга доставит вам истинное удовольствие.


Владимир Высоцкий. Человек народный

Владимир Высоцкий написал более семисот песен и стихов, сыграл культовые роли в театре и кино. Он был одним из немногих советских людей, кто мог свободно путешествовать по миру. Но было ли у него в жизни все так легко и безоблачно, как могло показаться на первый взгляд? Он всегда жил крайностями и шел напролом, ни в чем не признавая чувства меры. Он прожил всего сорок два года. Но и при жизни, и по прошествии сорока лет после смерти его биография до сих пор остается предметом ожесточенных споров. Эта книга — еще одна попытка попробовать понять и разгадать некоторые грани этой уникальной личности, а главное — попытаться ответить на вопросы: что сделало его таким, откуда в его песнях этот трагический надрыв, а в стихах — пульсирующий оголенный нерв?.. Своими мыслями и воспоминаниями о Владимире Высоцком и о том, как они относятся к разным аспектам его жизни и творчества, делятся двоюродная сестра поэта Ирэна Высоцкая, коллеги по актерскому цеху Лариса Лужина и Николай Бурляев, кинодраматург Илья Рубинштейн, режиссер, сценарист, Андрей Левицкий, главный редактор журнала «Наш современник» Станислав Куняев, рок-музыкант Александр Ф.


Неизвестный Дзержинский: Факты и вымыслы

Книга А. Иванова посвящена жизни человека чье влияние на историю государства трудно переоценить. Созданная им машина, которой общество работает даже сейчас, когда отказывают самые надежные рычаги. Тем более странно, что большинству населения России практически ничего неизвестно о жизни этого великого человека. Книга должна понравиться самому широкому кругу читателей от историка до домохозяйки.


Кочевые народы степей и Киевская Русь
Жанр: История

Это первое в отечественной историографии исследование со столь широким хронологическим и тематическим охватом, базирующееся на комплексном анализе письменных и археологических источников. Перед читателем последовательно раскрываются страницы древней истории аваров, болгар, венгров, хазар, печенегов, половцев, монголо-татар — кочевых народов, противостоявших восточным славянам и Киевской Руси.Для широкого круга читателей.


Взятие Вудстока

Самый знаменитый рок-фестиваль всех времен и народов — Вудстокский — прошел 40 лет назад, в августе 1969 года. Площадкой для него послужили окрестности городка Бетел в штате Нью-Йорк. Эллиот Тайбер, ныне писатель, сценарист и комедиограф, а в те времена — хозяин небольшого убыточного мотеля в Бетеле и один из создателей фестиваля, рассказывает об этих трех великих днях музыки и любви. Пользуясь словами самого автора, «Взятие Вудстока» — эта «правдивая история восстания, концерта и жизни». Тайбер с юмором вспоминает, сколько трудностей пришлось преодолеть организаторам фестиваля, а также излагает историю собственной жизни, радикально изменившейся летом 1969-го.


Рождественский лай

Теплая рождественская история согреет ваши сердца!После разрыва с парнем, всё, что у Теннисон осталось — это её собака. Девушка поклялась больше не заводить никаких отношений и полностью отдала себя восстановлению своей обычной жизни.Единственное, чем жил Пар — это работой. У него едва ли находилось время для самого себя, кроме как выгулять собаку. Вместе Пар и Теннисон нашли потерявшуюся собаку по кличке Дюк. Найдут ли они в своих сердцах место для ещё одного четвероногого друга? А может, это Рождество и для них самих станет волшебным?


Последний настоящий вампир

Когда Майкл увидел женщину в двадцати шагах от себя, он без сомнения знал, что именно ее кровь позвала его, и ее аромат пробудил его. Эта женщина привязала его душу и возвратила ее ему. Душа Оставшегося в Живых Он последний из своей расы. Единственный настоящий король вампиров. Майкл Аристов бродит в ночных клубах Лос-Анджелеса после наступления темноты, ему не дает покоя прошлое, им движет голод. Последний из древних, он один пережил уничтожение своей расы от рук убийц. Теперь он вынужден охотиться и кормиться как обычный вампир, существо вожделения.