Борис Михалев
ЗАМЕЧАНИЯ О НРАВСТВЕННОЙ ФИЛОСОФИИ ВЛАДИМИРА СЕРГЕЕВИЧА СОЛОВЬЕВА
1.
"Относительно низшей природы нравственный закон, обобщая непосредственное чувство стыдливости, повелевает нам всегда господствовать над всеми чувственными влечениями...; здесь нравственность уже не выражается... инстинктивным отталкиванием враждебной стихии,... а требует действительной борьбы с плотью В отношении к другим людям нравственный закон дает чувству жалости, или симпатии, форму справедливости... - Наконец, по отношению к Божеству нравственный закон утверждает себя как выражение Его законодательной воли и требует ее безусловного признания ради ее собственного безусловного достоинства... для человека, достигшего такого чистого признания Божией воли,... должно быть ясно, что полнота этой воли может открываться только силою ее собственного, внутреннего действия в душе человека."
Нравственный закон - инструмент очищения сознания. Его вид всегда один и тот же: внутренне совершенствуй себя. Борьба с плотью не исчерпывается каким-то одним отношением. Она всеобъемлюща, и любое нравственное действие из нее вытекает. Безбожие или непорядочность к людям обусловлены страстями, которые есть плотская привязанность.
Справедливость - это нечто более общее чем жалость, но менее общее, чем нравственный закон. Последний не может с ней совпадать, так как она предполагает желание получить к себе то же отношение, что проявил к другим, то есть сохраняет некоторую степень эгоизма.
Всякое правило предполагает абсолютность, провозглашаемых в нем вещей, иначе оно престанет быть правилом. Поэтому там, где допускается некоторая степень безнравственности, пусть малая, нет нравственного закона. Он должен раскрывать окончательный смысл нравственности, каково в данном случае полное избавление от чувственных привязанностей. Совершенствование посредством отношения с другими есть самоотвержение ради них - несправедливость к себе.
Касательно Божества, нравственный закон, действительно, состоит в безоговорочном признании Его воли и согласовании с ней собственной. Однако, в чем эта воля? Сам Он совершенен, что-то нужно ему от нас быть не может. Для положительного воздействия на людей и мир Он использует нас лишь как инструмент, потому что все, вовне происходящее, определяются исключительно законом судьбы. Тонкие корни любых изменений привязаны к тем существам или объектам, которых они касаются, и в области нашей воли не лежат.
Естественно, раз мы здесь - лишь средство, совершение этих дел не может быть целью Бога относительно нас. Иначе мы были бы по Его замыслу рабы, а не сыновья. Это отнимало бы у нас высшее божественное достоинство и освобождало от требования согласовать свою волю с Его.
Цель Бога относительно нас - наше внутреннее совершенство, проявление Его в душе каждого. А раз так, следует четко выяснить, что есть личность человека, его "я".
Она - не вовне, не комплекс мыслей, чувств и телесных проявлений. Она не растекается на множество состояний, но неподвижна и находится вне пространства и времени. Бог - не что-то другое и высшее по отношению к глубинному "я". Корень личности, раскрытие которого во всей полноте определяет совершенство, и есть Бог.
В нас нет ничего вечного, кроме Бога, что сохранилось бы в совершенном состоянии, в Царстве Божьем, нет другого источника личной энергии, основы личности, которая создавала бы из элементов движущегося мира человеческий организм. Кроме Него, в нас все само по себе безлично и сорганизоваться не способно. Бог - стержень, на который мысли, чувства и пр. нанизано, как жемчужины на нить.
2.
"Исполнение нравственного начала... не может ограничиваться личною жизнью отдельного человека по двум причинам - естественной и нравственной. Естественная причина та, что человек в отдельности вовсе не существует... нравственная причина - несоответствие между понятием отдельного, разобщенного со всеми человека и понятием совершенства... процесс совершенствования, составляющий нравственный смысл нашей жизни, может быть мыслим только как процесс собирательный, происходящий в собирательном человеке, то есть в семье, народе, человечестве. Эти три вида собирательного человека... каждый своим путем, идут к совершенству."
Чтобы высказывание "человек в отдельности не существует" имело отношение к исполнению нравственного начала, под этим следует подразумевать, что человек в отдельности не совершенствуется.
Тогда заметим, что, хотя совершенствование предполагает существование, но второе - не предварительное условие первого, а первое - особая форма второго. Поэтому то, что верно для существования самого по себе, может быть неверным для совершенствования.
Конечно же, обособленный человек несовершенен. Но ведь разговор идет не об окончательном состоянии достигнутого совершенства, а о процессе его достижения, каковым является исполнение нравственных принципов. Здесь совершенства еще нет в любом случае, поэтому противопоставление чего бы то ни было ему на данном этапе бессмысленно.
Если предположить, что совершенствование ограничивается личной жизнью одного человека, то такое понимание отнюдь не тождественно стремлению к повышению степени обособления. Это говорит лишь о том, что корень разобщения лежит исключительно внутри каждого, поэтому ликвидировать обособленность можно только, работая над собой.
