Евгений Степанович КОКОВИН
ЗАКОН НЬЮТОНА
Теперь нет этого домика. На его месте стоит большое новое двухэтажное здание. В домике была сельская школа. Из нескольких деревень сюда сходились по утрам ребята. И старый учитель Павел Иванович Котельников обучал их грамоте. Первоклассники и второклассники учились вместе, потому что классная комната была одна. И учитель был один в школе. Школа, окруженная деревьями, стояла на горе и передними окнами смотрела на Северную Двину. Казалось, гора бережно придерживала маленький домик ласковыми руками берез и сосен. Кроме двух рядов парт да щелявой доски на треножнике, серой от меловой пыли, в классной комнате ничего не было. Несколько потрёпанных таблиц с изображением животных и два портрета без рамок украшали стены. Старый учитель Павел Иванович, указывая на один из портретов, любил повторять стихи:
Скоро сам узнаешь в школе, Как архангельский мужик По своей и божьей воле Стал разумен и велик.
И ребята глазами, полными восторга и изумления, смотрели на Ломоносова, на своего великого земляка. Когда ученики спрашивали о втором портрете, учитель отвечал: - Это Исаак Ньютон, английский учёный. Он открыл закон всемирного тяготения. Когда подрастёте, узнаете об этом законе. А однажды Павел Иванович принес в класс совсем маленький портрет - вырезку из газеты. И рассказал ребятам о Ленине, о большевиках, о Советской власти.
* * *
Отряд английских солдат появился в деревне глухой зимней ночью. Никто из жителей не знал ни чина начальника отряда, ни его фамилии. Офицер решил остановиться на ночь в школе. Узнав об этом, учитель закрылся в своей маленькой комнатке и незваным гостям не показывался. В ожидании ужина офицер с переводчиком и двумя сержантами сидели в классной комнате у печки, обогревая руки и ноги. Школьная сторожиха Маремьяна зажгла лампу. - Так чертовски холодно может быть только в России, - сказал офицер. Меня предупреждали. - Здесь есть золото? - спросил один из сержантов. Переводчик отрицательно покачал головой. - Уголь? Железо? Нефть?.. - Здесь есть снег и мороз, - пошутил другой сержант. - Я бы оставил и то и другое большевикам. Не понимаю, что здесь нужно нашим. Офицер сумрачно взглянул на сержанта: "Не суйтесь не в свои дела!" - Здесь есть лес, - примирительно сказал переводчик. - Есть пушнина. Кажется, есть уголь и нефть. - И дорога на Москву, - добавил офицер. - Но я никак не предполагал, что в таком диком месте у русских есть школа. Известно, что у русских крестьян культуры не больше, чем у папуасов. Прививать здесь культуру - то же самое, что обучать белых медведей хоровому пению. Закурив, один из сержантов поднялся и прошёлся по комнате. - У них тут какие-то картинки. Кто это нарисован? Офицер взял лампу и подошёл к стене, на которой висели портреты. - Ньютон? - удивленно сказал он. - Как он сюда попал? В такой глуши и дикости - и вдруг Ньютон. - Какой Ньютон? - спросил сержант. Офицер с презрением посмотрел на него: - Вам стыдно не знать своего гениального соотечественника! Вы приехали сюда, чтобы показать нашу британскую цивилизацию. - Ньютон? Я знаю, он изобрёл... - виновато начал сержант. - Не изобрёл, а открыл великий закон. По этому закону существует мир, Вселенная. По закону Ньютона. По нашему британскому закону. - Да, британские законы действуют везде, - согласился он. - Они будут действовать и здесь. - Не путайте, - строго заметил офицер и подошёл к другому портрету. - А это кто? - спросил он. - Ломоносов, - прочитал переводчик. - Тоже гениальный учёный. Русский. - Не слыхал, - сказал офицер с усмешкой. - У русских... гениальный ученый. - Да, - подтвердил переводчик, - и он родился на Севере, в Архангельской губернии. Холмогоры... С минуту длилось молчание. Маремьяна принесла кипящий самовар. - А вот еще кто-то, - пробормотал сержант, останавливаясь у доски. - Тоже русский ученый? - спросил офицер. Переводчик прочитал подпись под портретом и смущенно отступил. - Несите сюда, посмотрим, - потребовал офицер, усаживаясь за стол и принимаясь за ужин. Он положил газетную вырезку перед собой. На него смотрели умные, веселые и проницательные глаза незнакомого человека с бородкой, в кепке. - Кто? - спросил офицер, видя, как мнется переводчик. - Я не знаю, - испуганно пролепетал переводчик. - Тут написано... Ленин. Офицер вскочил. Он слышал это имя. Он знал, кто такой Ленин. Это слово вдруг как будто сожгло все, что отличало характер английского офицера, - холодность, высокомерие, небрежный тон. Он побледнел, весь словно сжался от испуга. - Кто? - в приступе злобы закричал офицер. - Кто его здесь вывесил?! Не понимая, почему разгневался их начальник, сержанты стояли молча. Переводчик предусмотрительно попятился. - Разыскать! - опомнившись, сказал офицер и сел. И переводчик и сержанты бросились к двери. Вскоре они привели Маремьяну. На вопрос, кто здесь учитель, Маремьяна простодушно ответила: - Павел Иванович. И вот в классной комнате появился старый учитель. - Вы? - коротко спросил офицер и указал на газетную вырезку. - Ты вывесил портрет? - спросил переводчик. - Я, - кивнул головой Павел Иванович. Этого офицер не ожидал. Он не ожидал такого смелого и спокойного ответа. Еще минуту назад он был уверен, что учитель будет ползать на коленях, хныкать и оправдываться. А старик стоял и строго смотрел ему в глаза. Прямой и гордый взгляд смутил англичанина. Он отвернулся и увидел портрет Ньютона. - И это повесили тоже вы? - Я. - Это похвально, Ньютон - англичанин. Он открыл закон всемирного тяготения. Переводчик перевел. - Но закон Ньютона и тяготение англичан к чужой земле - разные понятия, резко ответил Павел Иванович. - Ньютон не учил англичан захвату чужой земли! Переводчик со страхом посмотрел на офицера, потом - на учителя. - Переводить? - спросил он боязливо. - Конечно, - сказал учитель. Англичанин снова вскочил. Едва сдерживая злобу, не сказал - проскрежетал: - За эти слова... за оскорбление... и за это тоже... - Он смял в кулаке газетную вырезку и бросил ее на пол. - В таких случаях мы на возраст не обращаем внимания! И тут старик опустился на колени, но не перед англичанином. Старый учитель стоял на коленях к англичанину спиной и разглаживал в руках газетную вырезку с изображением Ленина.
