На работу помощником лесника направили Шевчука в сибирское село Трошино. Юрий Николаевич, пока добирался до места назначения, тревожился. Думал о том, как устроится на новом месте, найдёт ли в далёком селе товарищей по душе. Но все его волнения оказались напрасными.
Встретил Шевчука лесник Василий Алексеевич. Он отвёл Юрия Николаевича к бабушке Варе и сказал:
— Принимай, Варвара Ивановна, постояльца. Вместо сына тебе будет. И дров, коли надо, нарубит, и по хозяйству поможет. Да и веселее вдвоём жить.
Варвара Ивановна внимательно осмотрела Шевчука, улыбнулась.
— Пусть живёт, если понравится, — говорит. — Места хватит. Комнату отведу ему отдельную.
— После учёбы Юрий Николаевич. Лесное училище окончил. Одному мне за нашим лесным хозяйством трудно уследить. Года́ у меня, сама знаешь, — на пенсию пора уходить, — говорил лесник. — Ему, конечно, колхоз и квартиру может выделить: вон сколько новых домов строят. Да я подумал: к чему парню отдельную квартиру? У тебя будет лучше.
Лесник ещё несколько минут поговорил с Варварой Ивановной, потом сказал Юрию Николаевичу:
— Устраивайся пока. Осмотрись, познакомься с нашим селом, а денька через три повезу тебя по лесам, хозяйство покажу.
От дорожных волнений и переживаний Шевчук утром проспал. Разбудил его шум за окном. На улице заливисто лаяла собака, кричали куры, гуси. Иногда среди этого шума отчётливо слышался громкий мальчишеский голос: «Стоять, травяной мешок! Стоять, кому говорят?!»
Шевчук открыл окно и увидел белобрысого мальчугана лет восьми. Мальчишка носился по улице на длинном таловом пруте, а следом за ним бегал и громко лаял рослый вислоухий щенок.
— Ты кто такой? — спросил Юрий Николаевич сердито.
— Я наездник, — ответил мальчуган и лихо подскакал к окну.
Шевчук с удивлением рассматривал его сверху. Светлые, как ковыль, волосы взлохмачены, крупные веснушки на щеках блестят от пота, синие штанишки закатаны до колен и держатся на одной шлейке.
— Что шумишь?
— Коня объезжаю, — ответил мальчишка гордо и выпятил грудь вперёд. Потом вдруг взбрыкнул ногами, дернулся влево, вправо, назад и заржал по-лошадиному: «Иго-го-го». Потом рванулся с места. — Тпру-у! Стоять, травяной мешок! — крикнул он и остановился как вкопанный.
— Да, вижу, трудная у тебя работа, — посочувствовал мальчишке Шевчук.
— Это боевой скакун. Видишь, какой упрямый попался? Никак на месте не устоит, — сказал мальчишка и опять запрыгал.
— Давно коня объезжаешь? — спросил Шевчук.
— Первый день. Тпру-у! Стоять, шалый!
— Ну и сколько времени тебе потребуется, чтобы объездить этого скакуна? Час, два? — Юрий Николаевич кивнул на прут.
— Как бы не так! Вон дядя Володя своего Орлика пять дней объезжал. Еле — еле укротил. Даже в сани запрягал, так от саней одни щепки остались.
— Щепки? Почему?
— Кто же летом коня в сани запрягает? Орлик вырвался и пошёл носиться по дорогам, по полям…
— Ну, а звать-то тебя как?
— Захаром. А ещё меня зовут Парашютистом.
— Ух ты! Уже и Парашютистом. — Юрий Николаевич удивлённо посмотрел на мальчика и покачал головой. — А живёшь где?
— Да вот напротив. Зотовы мы, — кивнул он на деревянный дом, огороженный с улицы штакетником.
— Заходи в гости, сосед, — пригласил его Юрий Николаевич.
Захарка недоверчиво поглядел на Шевчука, потом старательно привязал своего «скакуна» к ограде, поправил на плече шлейку и проворно забрался в комнату.
— А ты новый лесник? — спросил. — У бабушки Вари будешь жить?
— Угадал. Буду у бабушки жить. Угощайся вот, подкрепись, устал, наверное? — Шевчук протянул ему плитку шоколада.
— Шоколад? — удивился мальчишка. — Я что, девчонка? — Не говоря больше ни слова, Захарка выпрыгнул в окно. Шевчук хотел спросить у него, что случилось, но тот вскочил на своего скакуна и умчался.
«Чем я ему не угодил? — думал Юрий Николаевич. — Кажется, не сказал ни одного обидного слова. Странный мальчишка».
Пока Шевчук раздумывал над поведением соседа, на улице снова раздался неистовый лай. Потом перед его окном промелькнули какие-то странные палки. Шевчук подбежал к окну и опять увидел Захарку. Он шёл по тротуару на… ходулях. Высотой в два метра.
— Захар!
Мальчишка, видимо, ждал окрика. На миг остановился, но тут же прошествовал дальше.
— Я циркач, — ответил он, продолжая идти.
— Иди сюда, циркач! Где это ты такие хорошие ходули достал?
Захарка явно хотел удивить нового соседа. Он медленно повернулся и не спеша протопал мимо.
— Так кто же тебе такие ходули смастерил?
— Папа. Хорошие?
— Отличные. А так ловко ходить на них кто научил?
— Сам научился. Дедушка Прохор говорит, что я настоящий циркач, — Захарка расхаживал взад и вперёд перед окном.
— Молодец, Захар! — сказал Шевчук, а сам подумывал, как бы опять предложить мальчишке шоколадку. Очень уж хотелось ему подружиться с этим весёлым парнишкой. Пока он раздумывал, Захарка вдруг соскочил с палок и, подойдя к окну, сказал:
— Теперь давай свою шоколадку. За работу. Я тебе цирк показал? Показал.
— Конечно, — обрадовался Шевчук. — Ты честно заработал свой шоколад. — Он протянул Захарке плитку и крепко, по-дружески пожал ему руку.
![Девять возвращений [Повести и рассказы]](/storage/book-covers/ed/ed7af831d7446cc273c19395f0b07a748a40724c.jpg)
