– Вот такие вот дела… – Маша невидящими глазами смотрела прямо перед собой. – Что делать? Хоть вешайся. Только он этого от меня и ждет.
– Да уж, влипла ты, Русакова, по самые уши! – ответила Танька и помахала рукой официантке, чтобы принесла еще пирожных.
Кафешка была так себе, но, поскольку находилась рядом с офисом агентства недвижимости, где трудилась Танька, ее тут все знали. Да и ее коллег тоже. Офис представлял собой две крошечные душные комнатенки, заваленные бумагами, поэтому многие дела решались здесь же, в кафе. Агентство было так себе, не из лучших, дела у него шли ни шатко ни валко, однако Таньке, по ее собственным словам, хватало на хлеб с маслом. И на пирожные.
Официантка принесла фруктовую корзиночку и чизкейк, фамильярно похлопала Таньку по мощному плечу – кушай, мол, к Рождеству зарежем – и удалилась.
Танька на прозрачный намек не обратила внимания, она всегда была толстой. И ни капельки по этому поводу не переживала, и ничуть не расстраивалась. Фамилия ее была Тусова, и за свои габариты получила она в школе кличку Танька Ту-сто-четыре.
Они дружили с пятого класса. Как открылась у них во дворе новая школа и две девочки сели на третью парту в среднем ряду, так и просидели до окончания школы вместе. У Таньки характер легкий и бесшабашный, на все неприятности она только рукой махала, и они сами улетучивались.
И уж если сейчас вместо обычного своего «не парься, Русачок, все образуется» она сказала, что Маша влипла, значит, так оно и есть. Да Маша и сама понимала, что жизнь ее ужасна и беспросветна. Уже давно, несколько месяцев. А точнее полтора года. Весь этот кошмар начался полтора года назад. Только тогда она думала, что нашла наконец свое женское счастье.
«Господи, что со мной стало, – тут же опомнилась Маша, – я даже думаю теперь, как героини женских романов! Вот уж чего раньше никогда не было…»
– Ты окончательно решилась? – спросила Танька невнятно, оттого что жевала корзиночку. – Не будет так, что ты позвонишь мне и скажешь, что все в порядке, что вы выяснили отношения и ты решила дать ему еще один шанс?
– Да ты о чем? – Маша отодвинула пустую чашку.
– Я о чем? – возмутилась в ответ подруга. – А что, не было этого? Я, как полная дура, уже документы подготовила, к начальству вышла, а ты мне звонишь – полный отбой! Дескать, это было ошибкой, ты погорячилась, он, Рустамчик твой, осознал свою вину, надо, дескать, подходить к нему с другой меркой, вы с ним, дескать, воспитаны на разных сказках, поэтому не можете понять друг друга…
– Я это говорила? – изумилась Маша.
– И еще много такой же чуши, – угрюмо подтвердила Танька.
Маша поникла головой и тяжко вздохнула.
– Теперь точно не передумаю, – сказала она после долго молчания, – теперь уже полный край. Домой боюсь идти, бить он меня начал.
– Бить? – Таньку наконец проняло.
– Да тише ты, – прошипела Маша, – вон, люди оглядываются.
– Да какие тут люди, все свои! – отмахнулась Танька. – Кому какое дело? То-то я гляжу, морда у тебя какая-то не такая…
– Это зажило уже. – Маша совсем пала духом. – В первый раз ударил, когда пришла поздно после презентации. Ну, довез меня начальник на машине, а что такого? Выпили там, он и взял такси, нам по дороге было… А Рустам меня встречает – весь в поту, глаза горят, как у дикого кота, обозвал по-всякому да по щекам отхлестал. Я, конечно, возмутилась – что ты себе позволяешь, как смеешь? А он тогда схватил меня за шею – думала, задушит. Ну, опомнился потом, прощения просил, на коленях стоял, на руках носил…
– Секс, конечно, у вас был обалденный… – прищурилась Танька.
– Ну да… – Маша подняла на нее глаза, – это всегда пожалуйста, с этим никаких проблем.
– Этим он тебя и взял! – безжалостно добавила Танька. – Поплыла ты, Русакова, как мороженое на асфальте!
– Только наутро как глянула я на себя в зеркало, так и обомлела. Все лицо в синяках, фиолетовое просто.
– Круто! Как же ты на работу-то в таком виде? – полюбопытствовала Танька.
– Выходной был, а потом я сказала, что после косметической процедуры, нити вставляла.
– Что еще за нити?
– Ой, да не бери в голову, не об этом речь!
При Танькиной комплекции она могла не бояться морщин до восьмидесяти лет.
– Так и ходила неделю, потом зажило.
– Простила его? – В Танькином голосе прозвучало нескрываемое презрение. – Вот я тебе скажу, если бы меня Вовка хоть пальцем тронул, он бы летел у меня с двенадцатого этажа без парашюта!
Как ни была Маша расстроена, она не могла не улыбнуться, представив себе низкорослого щуплого Танькиного мужа, который поднимается на цыпочки, зажмуривает глаза и хлопает ее по щекам. Да уж, вряд ли у него получится, скорей Танька его отлупит.
Впрочем, они никогда не ссорятся, у Таньки характер легкий, и Вова мужчина тихий, все больше с дочкой возится, пока Танька на работе. А вообще-то она понятия не имеет, как они живут, потому что виделись они с Танькой в последнее время редко. Да и раньше часто расходились надолго. Но если что случится серьезное, то сразу к Таньке нужно бежать, уж она точно никогда не навредит. Не выдаст, не позлорадствует, не растреплет по всему городу про Машины неприятности. А в данном случае еще и помочь может.
