Птичий гомон и быстрое мелькание крыльев разбудили Сэма Дарелла. Он различал мяуканье, карканье, крики чаек, ворон и коршунов, даже не открывая глаз, слышал сквозь дрему, как разрезают крыльями воздух канюки. Он заслонил рукой лицо — солнечные блики ослепляли его. Солнце поднялось над Сайдом, потом осторожно перекатилось на правую сторону небосвода. Птица быстро поднялась в восходящем потоке воздуха над границей песчаного пляжа и неспокойного моря. Сэм наблюдал, как она парит в воздухе, приближаясь к руинам старой арабской башни на высоком каменном утесе. Птица достигла башни и исчезла из виду.
Волны разбивались о волнолом совсем близко, и до Сэма долетали прохладные брызги. Сильно болела левая рука. Солнце уже пекло не на шутку, почти как в Омане в августе. Он покосился на яркий шар в небе, ощущая упругость его лучей на собственном лице. Ныл синяк на виске, Дарелл чувствовал себя так, будто кто-то стоял у него на голове и бил по ней кузнечным молотом.
Дарелл не знал, как долго был без сознания. Он проделал большой путь, вылетев прошлой ночью на восток из Истамбула на самолете авиакомпании «Пан Американ». Всё шло по плану. Военный «джип» встретил его в аэропорту города Карачи в четыре часа утра, когда было еще довольно прохладно. Дарелл хотел сразу направиться в посольство и поговорить с Даниэлем Донеганом, но пакистанский водитель, изящный и щеголеватый в военной форме, темноволосый и очень загорелый, отвез его куда-то не туда — как он сказал, для немедленного разговора с полковником Каубом.
Дарелл сел. Его удивляло, что он до сих пор жив. В их деле любая оплошность могла стоить жизни. Сэм вспомнил имя водителя — Махмуд Али. Имя такое же обычное у арабов, как у американцев Джон Смит. Он повернул голову, изучая берег, но не заметил ничего необычного: слепящий белый песок и длинные гребни набегающих волн. Эта картина растянулась на многие мили. К югу, куда ему следовало идти, если это вообще было возможно, крутой берег загибался и терялся из виду. Морской горизонт закрывала тонкая полоска дыма, оставленная недавно проплывшим танкером. Чуть ближе горизонта виднелась арабская лодка дхоа, ожидающая утреннего ветра.
Дарелл покрылся испариной. Если человек в «джипе» должен убить его, то ему, Дареллу, незачем напрягаться. Это произойдет само собой и скоро. Но все еще можно исправить, если быстро убраться отсюда.
Солнце, как пресс, выжимало из него влагу, лишая жизненной энергии.
— Махмуд! — позвал Сэм.
Его крик спугнул канюка на башне — птица взлетела, бешено махая крыльями, и исчезла за краем утеса.
Он встал и поискал водителя глазами.
— Махмуд!
Он увидел, что джип находится ярдах в пятидесяти от него, у самого подножия башни. Дарелл снял пальто, перекинул его через плечо и побрел по песку. Потом остановился и, немного подумав, повернул назад на берег, где оставил оружие.
Однако найти его он не мог. Когда в Истамбуле он садился в самолет, в его потайном кармане был револьвер тридцать восьмого калибра. Любому другому оружию Дарелл предпочитал такие игрушки, сделанные ребятами из лаборатории на Аннаполис 20, в Вашингтоне. Эта лаборатория снабжала оружием всю агентурную сеть ФБР, включая самые отдаленные уголки мира.
Он искал пистолет, ковыряя ботинком в песке, но его нигде не было. Сэм опустился на колени, слегка обеспокоенный, даже напуганный: у Махмуда был американский кольт сорок пятого калибра, а в машине и автомат. И Сэм отлично помнил, что Махмуд пообещал убить его.
Черт! Он никак не мог найти пистолет.
Берег был пуст. Волны с шумом набегали на песок. Кричали чайки.
Джип лежал перевернутый вверх колесами, похожий на жука. И такой же беспомощный. Бампер был сильно помят в том месте, которым «джип» ударился о край утеса. Это произошло как раз там, где изъеденная стена древней смотровой башни поднималась к желтому небу. Дарелл осторожно подошел к джипу. Напряжение постепенно спадало, он достал бумажник. Там было пять тысяч долларов, которые вместе с удостоверением личности дал ему Генри Калингер — человек из К-секции в Истамбуле. К Дареллу он относился как к капризному ребенку, к тому же весьма дорогому в финансовом плане.
Итак, деньги у него были, а оружие он все еще надеялся найти. И действительно, в машине он обнаружил автомат «Шмайсер» времен еще второй мировой войны. Солнце накалило его так, что было трудно держать в руках, но Дарелл, разумеется, обрадовался находке и с автоматом почувствовал себя гораздо уверенней. Но ни шофера, ни хоть каких-нибудь его следов Дарелл так и не обнаружил.
Что же, начало было для него явно неблагоприятным. В Истамбуле ему сказали, что первый контакт с Сарой Стандиш должен произойти на севере провинции Пакхушти. В Карачи его ждал Донеган с инструкциями, и Дарелл никак не ожидал предательства уже в самом начале.
Его часы исправно шли и показывали всего лишь шесть часов утра, но жара уже была невыносимой и явно не собиралась спадать. Спуск с утеса занял у него немного времени, но достаточно для того, чтобы солнце взошло и отыскало его среди песков.
Дарелл сбросил одежду. Несмотря на жару, он наслаждался пейзажем. Танкер исчез за горизонтом, арабская дхоа уплыла в южном направлении. Дарелл шел по горячему песку, время от времени заходя в теплую воду. Как бы ни было жарко, он не мог долго находиться в воде: она была такой соленой, что, попадая в рану на ноге, причиняла нестерпимую боль. Немного погодя Сэм вернулся в тень башни, ему стало легче.