В первобытной тишине лесной тропинки даже осторожные шаги ног в мягкой обуви казались излишне шумными. Во всяком случае, так думал путешественник, старавшийся ступать с максимальной аккуратностью, необходимой каждому человеку, углубившемуся в леса за Черной рекой. Идущий был среднего роста, с открытым лицом и спутавшимися каштановыми волосами, не прикрытыми шлемом или шапкой. Одежда его была обычна для пограничья — короткая, стянутая поясом туника, кожаные штаны до колен и высокие замшевые сапоги, из-за голенища одного из которых торчала рукоять ножа. На широком поясе висел тяжелый меч и сумка. Напряженные глаза его внимательно ощупывали зеленые стены, окаймляющие тропу, и в этом взгляде не было страха. Несмотря на рост, путник был крепкого телосложения, что подтверждали узловатые, бугристые руки, выглядывавшие из рукавов туники. Последние дома поселенцев остались далеко позади, но человек шел беззаботно — несмотря на грозную опасность, тенью нависшую над древней пущей. Шума он все же производил меньше, чем ему казалось, но он прекрасно знал, что и самый тихий шаг встревожит немало ушей в предательской зеленой чаще. И поэтому беззаботность была лишь позой, скрывающей настороженность слуха и зрения, ибо взор не проникал в путаницу листьев дальше, чем на пару футов в каждом направлении. И скорее инстинкт, чем разум, приказал ему остановиться и положить ладонь на рукоять меча. Он замер, как вкопанный, посреди тропы, подсознательно сдерживая дыхание и задумываясь над тем, что за звук он слышал, и слышал ли его вообще. Тишина выглядела полной, белка не пискнула, птица не запела; и взгляд его устремился в гущу зарослей, пытаясь прорваться хоть на несколько шагов от тропы.
Наконец перед ним колыхнулась ветка — колыхнулась, несмотря на отсутствие ветра. Волосы путника встали дыбом, мгновение он стоял в нерешительности и чувствовал, что любое его движение неминуемо вызовет вылетевшую из чащи смерть.
Среди листьев неожиданно возник отзвук тяжелого удара, заросли вздрогнули, и оттуда просвистела стрела — вверх, исчезая в кронах деревьев. Отпрыгнув в сторону, человек наблюдал ее вертикальный взлет. Притаившись за толстым пнем с мечом в дрожащей руке, он смотрел, как кусты раздвинулись, и на тропу не спеша вышел рослый мужчина. Чужак также носил штаны и тунику, но шелковую, и поверх нее была надета кольчуга из серо-стальных звеньев, а грива волос была прикрыта шлемом. Шлем этот и обратил на себя внимание странника — на нем отсутствовал привычный султан, который заменяли бычьи рога. Не ковали подобные шлемы в цивилизованных странах; да и лицо чужака было лицом варвара. Темное, покрытое шрамами и освещенное горящими голубыми глазами, оно было таким же диким и неукротимым, как окружающая их первобытная пуща. В правой руке его был огромный меч, и острие его отливало пурпуром.
— Вылезай! — крикнул он с неизвестным акцентом. — Уже безопасно. Этот пес был один, вылезай!..
Путешественник неуверенно покинул свое укрытие и посмотрел на кричавшего. Рядом с гигантской фигурой он резко ощутил собственное ничтожество — массивная грудь, покрытая железом, узловатые от мышц руки, опаленные солнцем, и обагренное кровью оружие. Двигался чужак с грозным изяществом пантеры, слишком много было в нем хищной пружинистости, чтобы предположить, что он — дитя цивилизации, даже такой непрочной, как угрюмая твердыня пограничья. Когда чужак нырнул обратно в кусты, раздвигая хлещущие ветки, путник с востока потянулся за ним, не вполне понимая, что же все-таки произошло.
В кустах лежал человек. Темнокожий, мускулистый, имеющий из одежды лишь набедренную повязку и ожерелье из человеческих зубов. За пояс был засунут маленький меч, а правая рука еще сжимала тяжелый черный лук. Волосы его были цвета воронова крыла — и это все, что можно было сказать о его голове, представлявшей сплошную мешанину костей, крови и мозга: череп раскололся до зубов.
— Пикт, клянусь богами! — воскликнул путник, оказавшийся совсем молодым человеком.
— Ты удивлен?
— Нет. Мне говорили в Велитриуме, а потом в домах поселенцев, что эти дьяволы иногда прокрадываются через рубеж, но я не ожидал встретить кого-нибудь из них так далеко, в глубине края.
— Ты находишься всего лишь в четырех милях на восток от Черной реки, — заметил незнакомец, — а пиктов убивали иногда и в миле от Велитриума. Ни один поселенец между Рекой Молнии и фортом Тускелан не чувствует себя в безопасности. Я напал на след этого пса сегодня утром, с юга от форта, и с тех пор шел по следу. И я настиг пикта в тот миг, когда он готовился всадить в тебя стрелу. Еще минута, и новый гость уже вступал бы в ад. Но я испортил ему выстрел.
Путешественник смотрел на гиганта, совершенно ошеломленный открывшимся фактом: этот человек шел по следу одного из лесных дьяволов и убил его — убил неожиданно. Подобное искусство следопыта было фантастично даже здесь, в Конайохаре.
— Ты из гарнизона форта? — неуверенно спросил путник.
— Я не солдат, хотя получаю плату и имею звание линейного офицера. Мое место в пуще. Валаннус знает, что я принесу гораздо больше пользы, бродяжничая вдоль реки, чем воя от скуки в форте.
![Последний из рода [Закат двух солнц]](/storage/book-covers/6b/6bd8cb53d61e6c2ebdf6049bc5a94ce472bd5f5e.jpg)
![Жертвоприношение [Гнездо ворона]](/storage/book-covers/72/72ab877bff59ab194f869471ba26353d036127e9.jpg)
