В конце X века От Рождества Христова викинги Гундреда Булатная Рука высадились на северных берегах Галисии — земле Рамиро Переса, короля Леона. Лютым пожарищем и реками крови прокатились норманны по всему побережью, дойдя до Форнелоса, что на юге, и не встретив никакого сопротивления. Многие месяцы налётчики грабили церкви, убивали мужчин и насиловали женщин, пока епископ Компостельский с народным ополчением не встретил варваров у ворот Форнелоса. Рыхлая осенняя земля под ногами испанцев дрожала, твердь небесная грозила обрушиться от страшного гула конских копыт. Когда из тумана вырос ни то лес копий, ни то чудище о тысяче ног, епископ Сиснанд взмолился к Господу и всем святым. В первом столкновении небеса призрели на христиан благосердием, и отряд викингов был оттеснен. Но Сиснанд не ведал, что Харальд Синезубый, конунг Датский, и соратник его Хакон Могучий отправили к Галисии, по меньшей мере, сотню судов, и на поддержку ярлу Гундреду движется рать, большая во сто крат.
Сиснанд осенил чело крестным знаменем, окинул оком стонущих от ран ополченцев и думал ворочаться назад к своей твердыне, как вдруг люди его и он сам оцепенели от громогласного рыка. Звук доносился раскатами, нарастал, будто валы на море. «Р-р-р-р-р-а! Р-р-р-р-р-а!» Сотни или тысячи голосов сливались воедино. «Хо! Йа Йа! Хо! И-и-и-а!»
Испанцы бросились к воротам. Сиснанд скакал во весь опор, но враги лишь воспользовались его трусостью. В ополченцев полетели копья и стрелы. Повернув коня, епископ увидал далеко не тысячу и даже не сотню варваров — их было не больше десятка. Без доспехов, облаченная в сурьмяные шкуры, с раскрашенными черной краской лицами и телами, горстка воителей мчала, как стадо бешеных быков, вооруженная щитами, секирами да парой мечей. Не успели христиане сомкнуть ряды, как неистовые нормандцы прорвали оборону и начали рубить всяк и каждого. Они рычали, хватали зубами щиты, бросались на копья, резали, душили, втаптывали противников в землю. Когда вторая линия викингов подошла на выручку, войско Сиснанда и он сам были уже насмерть растерзаны десятком ражих воинов.
Разбив испанцев, викинги остались зимовать в Галисии и попутно грабить все попавшиеся города, городища и городки, а также деревни и мелкие хутора. Гундред посадил войска в драккары и спустился обратно по реке Вердуго, которая впадала в залив Рия де Виго. Загоревшись желанием взять Сантьяго-де-Компостелу до наступления сильных морозов, ярл вывел флотилию в океан. Двигаясь на север, он зашёл в залив Ароса и на полном ходу врезался в огромный остров с тем же названием, где благополучно высадился.
На Аросе норманны узнали, что попали не на континент и до Компостелы ещё плыть да плыть, однако новость их не сильно опечалила, и в благодарность за сведенья викинги решили ограбить и перебить местных поселенцев. По ходу дела Гундред убил алькальда — тамошнего воеводу — и занял его дом, а своим людям позволил шарить по округе и красть то, что еще некрадено. За пару дней налётчики вынесли всё золото и серебро из ближайших церквей. С деревенских крестьян нечего взять, так что оставшееся время норманны посвятили пирушкам в доме алькальда да местных кабаках, избиению мужчин, детей и насилию над женщинами.
На пятый день разбоя небольшая группка викингов покинула деревню и углубилась в лесную чащу. Подвигаться было непросто: кругом подстерегал бурелом, сугробы чуть ли не по пояс в вышину да заросли колючей дерезы. Места здесь нехоженные: всюду заметишь то лисью нору, то беличье гнездо, то отпечатки лапок лесного кота, а то и мелькнет пугливый олень, лакомившийся свежими листочками вечнозелёного дуба. Воители, которые между тем слывут и искусными охотниками, пустили в рогатого пару стрел, так, потехи ради, да пошли себе. Заметили они, что земля здесь обильная, а дичины — ешь — не хочу. Скоро один из мужей разглядел меж деревьев как будто возвышающуюся каменную кладку. Друзья пробрались к ней, и действительно — лес упирается в древнюю ограду из тесаных камней, местами сильно осыпавшуюся. Воины разобрали кладку в одном месте и очутились на той стороне.
Впереди простирается укутанная снегом луговина, кой-где обнесённая стеной. Проторенная дорожка ведёт к каменной часовенке и к другому строению побольше. Мужчины направили шаг к молельне. Несколько мужей решили, что там может быть много добра, вынули из петель секиры и пошли сносить громоздкие двери. Все прочие направились к большим палатам, куда ведёт дорожка.
Внутри царит полумрак и тишина. Факелы на стенах потушены. Грозно нависает над головой сводчатый потолок длинной галереи, что с обоих концов упирается в лестничные площадки. Мужчины пошли вперёд, попутно открывая низенькие двери, за которыми их никто не встречал. Галерея кончилась просторной лестницей, освещённой стрельчатым окном с чугунным кружевом. Поднявшись, воины пересекли похожий длинный коридор, пока не упёрлись в укреплённую железной решёткой дверь.
— Такую не вынесешь, — объявил один из викингов, почёсывая затылок обухом секиры. — И с петель не снять.
— Так, поди, за ней ничего и нет. Валандаемся здесь…
