Въ Уарвинскомъ замкѣ мнѣ пришлось бесѣдовать съ однимъ интереснымъ иностранцемъ. Онъ привлекъ меня къ себѣ тремя достоинствами: своей скромною простотою, своимъ замѣчательнымъ знаніемъ древняго рыцарства и тѣмъ спокойствіемъ, которое доставило мнѣ его общество — все время онъ говорилъ почти одинъ. Мы чувствовали себя, какъ чувствуютъ себя всѣ скромные люди, сидящіе у потухающаго камина; а онъ, мой собесѣдникъ, говорилъ о такихъ вещахъ, которыя были для меня очень интересны. Онъ разсказывалъ плавнымъ и ровнымъ голосомъ и, казалось, незамѣтно переносилъ меня и изъ этого міра и изъ этого времени въ самую отдаленную эпоху и въ давно забытую страну; постепенно онъ очаровывалъ меня, такъ что мнѣ казалось, словно я вращаюсь между призраками и тѣнями, среди пепла и плѣсени сѣдой старины и бесѣдую съ однимъ изъ ея выходцевъ. Дѣйствительно, какъ бы я говорилъ о моихъ самыхъ близкихъ друзьяхъ, или о моихъ личныхъ врагахъ, или о моихъ сосѣдяхъ, такъ онъ разсказывалъ мнѣ о сэръ Бедиверъ, о сэръ Боръ де-Гаписъ, о сэръ Лаунсело дю-Лакъ, о сэръ Гамагадъ — и о другихъ великихъ именахъ Круглаго Стола. Когда онъ говорилъ объ этомъ, то вся его наружность принимала такой старый, старый, невыразимо старый видъ; какимъ онъ мнѣ казался тогда сухимъ и выцвѣтшимъ и древнимъ! Но вотъ онъ повернулся ко мнѣ и спросилъ такъ, какъ обыкновенно спрашиваютъ о погодѣ, или о какой-либо другой, совершенно обыденной, вещи:
— Вамъ извѣстно о переселеніи душъ? Знаете-ли вы о перенесеніи эпохъ и тѣлъ?
Я ему отвѣтилъ, что никогда не слышалъ ничего подобнаго. Казалось, мой отвѣтъ слишкомъ мало интересовалъ его и онъ даже, вѣроятно, и не разслышалъ, отвѣтилъ-ли я ему что-либо или нѣтъ — точно у насъ шелъ разговоръ о погодѣ. Съ полминуты длилось молчаніе; но вотъ тишина нарушилась монотоннымъ возгласомъ наемнаго чичероне:
— Древнія латы шестого столѣтія, временъ короля Артура Круглый Столъ; говорятъ, что эти латы принадлежали сэру Саграмору ле-Дезидероусъ (Желанному); замѣтьте, тутъ на лѣвой сторонѣ кольчуги находится круглое отверстіе, откуда оно произошло, неизвѣстно въ точности; предполагаютъ, что эта пробоина была сдѣлана еще до изобрѣтенія огнестрѣльнаго оружія, — вѣрнѣе всего это была шутка солдатъ Кромвеля.
Мой собесѣдникъ улыбнулся на эти слова; но это была не современная улыбка; такъ улыбались нѣсколько сотъ лѣтъ тому назадъ; затѣмъ онъ проворчалъ себѣ подъ носъ:
— Хорошо же онъ это знаетъ, я видѣлъ, когда это было сдѣлано!
Затѣмъ, послѣ небольшой паузы, онъ прибавилъ:
— Я самъ это сдѣлалъ!
Я не успѣлъ опомниться отъ поразившаго меня удивленія, какъ незнакомецъ скрылся.
Весь остальной вечеръ я просидѣлъ у камина, мечтая о давно минувшихъ временахъ; дождь немилосердно стучалъ въ стекла оконъ, а вѣтеръ вылъ, какъ дикій звѣрь. Время отъ времени я заглядывалъ въ книгу сэра Томаса Малори, въ которой разсказывалось такъ много чудеснаго и несбыточнаго, а затѣмъ опять предавался моимъ прежнимъ мечтамъ. Наконецъ наступила полночь; на сонъ грядущій я взялъ прочитать другую повѣсть, а именно ту, которая слѣдуетъ:
Какъ сэръ Лаунсело убилъ двухъ исполиновъ и освободилъ отъ нихъ замокъ.
Вскорѣ на него напали два исполина, вооруженныхъ съ ногъ до головы; въ рукахъ у нихъ были двѣ громадныя палицы. Сэръ Лаунсело закрылся щитомъ и отразилъ ударъ одного изъ исполиновъ, затѣмъ быстро вынулъ мечъ и отрубилъ ему голову. Когда другой исполинъ увидѣлъ это, то бросился бѣжать, испугавшись ловкости ударовъ, нанесенныхъ его товарищу; но сэръ Лаунсело погнался за нимъ, схватилъ его за плечо и разрубилъ бѣглеца пополамъ. Избавившись отъ исполиновъ, онъ отправился въ залъ, куда вышли около шестидесяти дамъ и дѣвушекъ; всѣ онѣ преклонились передъ нимъ; потомъ возблагодарили Бога за свое освобожденіе. «Ахъ, сэръ, — говорили онѣ, - большая часть изъ насъ въ теченіе семи лѣтъ были ихъ плѣнницами; насъ принуждали дѣлать различныя работы изъ шелка, а между тѣмъ, всѣ мы благороднаго происхожденія; благословенъ тотъ день и часъ, рыцарь, когда ты увидѣлъ свѣтъ Божій; скажи намъ свое имя и мы разскажемъ нашимъ роднымъ и друзьямъ, кто насъ освободилъ изъ неволи!» «Прекрасныя лэди! — сказалъ онъ, — мое имя Лаунсело дю-Лакъ!» Съ этими словами онъ оставилъ ихъ и уѣхалъ, поручивъ ихъ милосердію Божію. Лаунсело вскочилъ на коня и объѣздилъ много чужихъ и дикихъ земель; приходилось ему переправляться и черезъ рѣки и мчаться по плодоноснымъ долинамъ; много натерпѣлся онъ и дурного. Но вотъ, однажды, ночью онъ подъѣхалъ къ красивому зданію и нашелъ тамъ благородную пожилую лэди, которая помѣстила его у себя, накормила его, напоила, а также приказала дать корму и его лошади. И когда пришло время сэръ Лаунсело отправился въ отведенное ему помѣщеніе и легъ въ постель. Не успѣлъ онъ еще и заснуть, какъ услышалъ конскій топотъ и затѣмъ сильный стукъ въ ворота; сэръ Лаунсело быстро вскочилъ съ постели и посмотрѣлъ въ окно; тутъ, при свѣтѣ луны, онъ увидѣлъ, что къ воротамъ подъѣхали еще три рыцаря по слѣдамъ того, который пріѣхалъ первымъ; всѣ трое вынули свои мечи и напали на него. «Конечно, — подумалъ про себя сэръ Лаунсело, — я долженъ помочь первому рыцарю, на него напали трое другихъ; если этотъ несчастный будетъ убитъ, то я окажусь какъ бы ихъ сообщникомъ». Онъ живо облачился въ свои латы, спустился изъ окна по простынѣ къ рыцарямъ и сказалъ: «Рыцари! сражайтесь со мною и оставьте этого одинокаго рыцаря!» Тогда три рыцаря оставили сэра Кэй и повернулись къ сэру Лаунсело; тутъ произошла страшная борьба; на сэра Лаунсело напали со всѣхъ сторонъ. Тогда сэръ Кэй хотѣлъ помочь сэру Лаунсело, но послѣдній сказалъ:- «Нѣтъ, я не хочу, сэръ, чтобы мнѣ помогали, оставьте меня одного бороться съ ними. Сэръ Кэй исполнилъ его волю и сталъ въ сторонѣ. А сэръ Лаунсело шестью ловкими ударами повалилъ на землю всѣхъ трехъ рыцарей.
