Эта книга неожиданна. Неожиданна для нашей литературы. Неожиданна для этого писателя.
Его имя в литературе — Л. Пантелеев (при этом инициал не расшифровывается), а настоящее имя — Алексей Иванович Еремеев.
Он умер больше трех лет назад, в июле 1987 года, не дожив двух месяцев до своих восьмидесяти лет.
При его имени всегда вспоминается его первая книга, написанная вместе с другом юности Григорием Белых, который, уже будучи сложившимся писателем, погиб в застенке в 1938 году, — «Республика Шкид». Это действительно очень известная, знаменитая книга конца 20-х годов, которую издавали десятки раз. Она вышла в свет, когда Л. Пантелееву не было и двадцати лет. Так что не будет преувеличением сказать, что он был прославлен с юности. За «Шкидой» последовали чудесные «Часы», повесть «Пакет» с необыкновенным героем Петей Трофимовым, — и Пантелеев стал очень заметной фигурой в нашей литературе для детей.
Еще при жизни он был признан ее классиком. В учебниках по детской литературе ему отводили целые монографические главы, о нем, хорошо ли, плохо написанные — не о том сейчас речь,— появлялись книги. Он, конечно, входил в литературные энциклопедии, причем к статье давали и его портрет, чего, как известно, удостаивается не каждый. В конце жизни (в 70-е и 80-е годы) у него вышли два четырехтомных собрания сочинений, и в них были включены его дневники и записные книжки, что, по негласным правилам госкомпечати, дозволяется только покойным авторам. И так далее и тому подобное.
Но при всем том жил он как-то негромко. И, конечно, не бежал впереди своей славы.
Началось это давно, с первых лет его литературной известности.
Случилось так, что, когда они с Гришей Белых написали (примерно по половине текста каждый) свою книгу, они не знали даже, куда и кому ее отнести. Воспитанники Школы имени Достоевского (сокращенно: Шкиды), которая собрала на Старо-Петергофском проспекте в Ленинграде несколько десятков беспризорников, они, несмотря па то, что после школы уже попробовали себя в печати, не очень-то и представляли себе, кто может ее прочесть и потом издать. Единственное важное лицо, которое им было хорошо известно, — Злата Ионовна Лилина, не раз посещавшая Шкиду, потому что возглавляла губернский отдел народного образования. Ей и понесли рукопись.
«В огромном кабинете, за большим письменным столом, — рассказывал мне Пантелеев в 1972 году,— сидела невысокая, уже седая женщина в синей люстриновой кофточке. Она поднялась нам навстречу.
— Что вы хотите, мальчики?
Я оробел окончательно, а Гриша нашел силы улыбнуться и развязно выдавил из себя:
— Книжечку написали.
Лилина с ужасом посмотрела на наш огромный сверток:
— О чем?!
— О детском доме.
— Как?!! Об одном детском доме такую махину!
...Покидая дом на Казанской, мы были уверены, что наше дело проиграно... Гриша сказал, что он и не подумает идти к Лилиной узнавать о результатах. Хватит с нас позора...»
Оказывается, их уже разыскивали по всему городу, потому что рукопись попала к Маршаку, в Детский отдел Госиздата, и ее собирались издать.
Но авторы-то были не из привычного рода писателей, которые сидят за столом и пишут. Бывало, что Маршаку позарез нужен автор по имени Алексей Пантелеев, а писатель, войдя в очередной конфликт с властью, находится за решеткой, и требуется вмешательство самого Горького, чтобы освободить его.
Отсиживая (по счастью, недолго) автор в уме переделывал главу, которая вызвала редакторские нарекания.
Но к 1927 году все это было уже позади. Повесть вышла, и у нее был шумный успех.
В литературе, однако, бывают не предусмотренные судьбой сочетания.
В те же годы в детскую литературу вошел Аркадий Гайдар. Вошел своей «Школой», рассказом «РВС» и другими произведениями.
Нет, они, конечно, писали совсем не похожие вещи,— пускай кое-где совпадал даже не материал, а только фон: гражданская война.
Но — воля критиков и читателей (последние, впрочем, в меньшей степени) — их сравнивали. Гайдар и Пантелеев. Пантелеев и Гайдар.
«Пантелеев и Гайдар всегда пользовались любовью детей, — говорил Маршак в 1938 году.— В детских письмах к Горькому, которые мне несколько лет тому назад пришлось разбирать, эти два имени встречались несчетное число раз».
Да, жили они в разных городах — Гайдар в Москве, Пантелеев в Ленинграде, но их постоянно сопрягали. Я не уверен, что отсвет работы Пантелеева падал на Гайдара, на оценку его вещей, но на оценку того, что писал Пантелеев, безусловно, влиял. Если не вдаваться в тонкости, то Пантелеева «подравнивали» к Гайдару. Ибо Аркадий Гайдар все больше становился в общественном сознании тем необходимым детским писателем, которого требовало время.
А Л. Пантелеев, начав очень интенсивно, стал с годами как бы отставать. У Гайдара в ЗО-е выходили всё новые и новые рассказы и повести, а Пантелеев чуть ли не на десятилетие предался поискам самого себя. Арест и смерть друга и соавтора первой книги, которую, конечно же, немедленно перестали издавать, тоже сыграли свою печальную роль.
Почти вся проза Л. Пантелеева всегда была автобиографическая, и писатель умел претворять свою биографию в интересный рассказ для детей. А тут, продолжая писать для них, то есть оставаясь писателем детским, он все больше, все чаще рассказывал о детях. Обычно эту грань — о детях и для детей — не очень-то чувствуют. Но в даровании Пантелеева это о и длябыло заложено. И можно вспомнить такие прекрасные рассказы, как «Буква "ты"», «На ялике», «Маринка», всем знакомый — «Честное слово», чтобы понять, как талантливо он сочетал о и д л я.
