Я лежала на каменном постаменте, чувствуя через тонкую ткань платья его холодную гладкую поверхность. Грубые веревки впивались в запястья и лодыжки. Хотелось прикрыться руками или хотя бы свести колени. Но ни то, ни другое сделать было невозможно. Сколько времени я здесь? Я не знала. Может, минуты. Может, часы. А может, минуты кажутся часами.
Тело затекло и ныло.
Неудобно. Жестко.
Жутко…
Главное – не шевелиться. При каждом движении разорванное платье соскальзывало, еще больше обнажая тело. Даже дышать я старалась не слишком глубоко.
Боги! Разве не глупо об этом беспокоиться? О едва прикрытой груди, о беспомощной позе? Я ведь знаю, зачем я здесь…
Я закрыла глаза. Если этого не видеть, будет не так страшно. Все в ритуальном зале наводило на меня ужас: темные стены, освещенные зловеще потрескивающими факелами и высокие потолки, по которым плясали багровые блики огней.
Страх… Тут не случайно так мрачно и жутко. Страх – это тоже эмоция. Страх – это тоже еда. Теперь все мои чувства станут пищей для чудовища. Ему нужны мои переживания, страхи и, конечно же, вожделение.
Минуты текли медленно, и больше всего мне хотелось, чтобы эта пытка неизвестностью скорее закончилась. Пусть уже все случится!
Наконец, раздались тяжелые шаги, гулко отдающиеся в каменном склепе, и голоса…
Он идет сюда не один? Это… как? Это… почему?
Ну, конечно! Судебный пристав описывал процедуру, но я почти не слушала. Ноги подгибались от страха, в голове шумело от унижения – я только что вернулась с осмотра тюремного врача.
– Альба-Мирая-Зета девственна, и может быть передана в собственность господина Лаорра в соответствии с древним соглашением, – дрожащим от торжественности голосом объявил этот извращенец, после того как отвратительно облапал меня в своей каморке.
Они еще должны меня передать. Соблюсти все формальности. Убедиться, что древнее соглашение не нарушено.
– Сразу после передачи вы можете воспользоваться вашим имуществом прямо здесь или доставить его туда, куда вам будет удобно. При необходимости все хлопоты о доставке мы можем взять на себя… – вкрадчиво говорил судебный пристав.
Я зажмурилась еще сильнее. Чудовище было уже близко, почти физически я ощущала его взгляд, скользящий по моему телу… Хотя… Не все считают темных чудовищами. Внешне они гораздо привлекательнее людей – высокие, темноволосые, статные. Но внешний лоск не меняет их жуткой сути.
Я лишь мельком видела его в зале суда. И сейчас смотреть не хотела.
– Ты пришла сюда по своей воле? – прогремел надо мной голос судебного пристава. Теперь он уже не звучал заискивающе.
– Да, – ответила я, стараясь говорить отчетливо и громко.
По своей воле. Я сама предложила себя чудовищу. Как будто у меня был выбор! Но это часть ритуала, и я должна была сказать именно так.
– Отлично! Теперь я могу ее отвязать и забрать? – нетерпеливо поинтересовался мой теперешний владелец.
Владелец! Может ли быть что-то ужаснее для человека, рожденного свободным? Но это уже было не так важно. Пусть бы отвязывал меня и забирал скорее. Кто знает, может, мне повезет: не выдержит сердце, и я умру во время его мерзких темных игрищ.
Лучшего и желать не следовало.
– Боюсь, что нет… – с деланным сожалением произнес пристав. – Вы же знаете порядок. Она пока дала согласие только на словах. Мы должны убедиться, что человеческое существо не подвергнется насилию. Что эта женщина в достаточной степени откликается на того, кто станет ее владельцем.
Я почувствовала, как горят мои щеки. Откликается?! Я точно знала, что именно он называет этим словом… Мерзкий извращенец! Ему мало компенсации, которую они получат за удачно улаженное дело, он еще хочет посмотреть на то, как я буду стонать и извиваться в руках чудовища! На самом деле им плевать, чему там подвергнется человеческое существо. Владелец может меня даже убить.
И следом за гадливым чувством нахлынула тревога: а что если мое тело не откликнется на его ласки? Такое тоже может быть. Соглашение будет расторгнуто? Нет! Только не это!
Я слышала, как взрослые женщины говорили, будто бы могут притвориться… Когда муж пьян или давно постыл… Да только как притворяться? Если бы я знала! Я почувствовала, что начинаю мелко дрожать. Впервые за сегодняшний день мне стало по-настоящему страшно.
– Думаю, мы можем как-то это уладить… – произнес темный почти презрительно, и я отчетливо услышала звон монет.
Сердце застучало быстро-быстро… Вот оно – спасение. Только бы этот боров согласился!
– Мы неукоснительно чтим закон и традиции! – с фальшивым негодованием произнес судебный пристав. – И если требования кажутся вам слишком сложными или невыполнимыми, мы можем расторгнуть соглашение.
Теперь мое сердце замерло. Только не это! Гадкое чудище! Тебе ведь нужна еда. Так жри!
–Как скажете… – холодно произнес тот, кому суждено было стать моим хозяином. – Отойдите, вы мне мешаете.
Пристав послушно сделал шаг назад. Темный обошел вокруг постамента, словно выбирая, с какого края приступить к своей трапезе. Я почувствовала, как напряглись мои мышцы, тело отказывалось слушаться. Мне хотелось крикнуть, чтобы он начинал скорее, не откладывая свой мерзкий обряд. Но я молчала. Мне нужно было молчать, позволяя ему делать все, что он захочет.
