Мы долго не решались пройти УЗИ, хотели не знать до последнего пол нашего ребенка, но врач из женской консультации решила, что мы с Айрис какие-нибудь сектанты, идейно не принимающие человеческие блага. Припозорила нас так, что было слышно в коридоре. Даже моя супруга, привычная к критике, покраснела и промолчала, смущенно опустив глаза. Мы попытались невнятно объяснить ей, что не хотим знать пол ребенка, чтобы сделать себе сюрприз в день его рождения.
— Стишок Пушкина помните? — Спросила врач с легкой ухмылкой. — Родила царица в ночь не то сына, не то дочь, не мышонка, не лягушку, а неведому зверушку.
— Я помню, но на вашем месте, я бы не рассказывал его молодым мамочкам. У них и без того гормональные всплески.
— А что вы мне тут старообрядцев корчите. С виду современные молодые люди, а строите из себя колхоз. Ложись на кушетку, — Врач повелительно кивнула моей супруге. — Странное имя у вас. Родители точно не сектанты?
— Как сказать, — Айрис легка на кушетку. — Мама у меня хиппи, а отец… о нем я немного знаю.
— Задери майку, — Приказала врач и взяла в руки датчик УЗИ. — Ого, как пупок торчит.
— Это нормально? — Забеспокоился я.
— Нормально. Была бы жирненькая, так не торчал.
Врач помазала живот Айрис прозрачной мазью и поводила датчиком, глядя в экран монитора. Я тоже смотрел туда и не видел ничего понятного. Какие-то черно-белые разводы, похожие на динамический тест Роршарха. Бросил взгляд на врача и заметил, что она нахмурилась.
— Всё нормально? — Поинтересовался я, чувствуя непроизвольно начинающееся волнение.
Вдруг мы с Айрис настолько далеки друг от друга в генетическом плане, что не способны дать нормальное потомство.
— Аппарат что ли сломался, — Она постучала датчиком по ладони и снова приложила к животу Айрис. — Не просвечивает. Ерунда какая-то. Один момент.
Ничуть не смущаясь, она расстегнула свой халат, задрала блузку, зафиксировав ее зубами, и поводила по своему животу.
— Чудеса. У меня все работает. Вот кишочки, маточка, все на месте. Слава богу, не беременна.
И тут мы с Айрис поняли свою промашку. Мы настолько уже дистанцировались от того, что в нас есть какие-то модификации, что забыли о них. Под кожей у нее был вживлен материал, способный отразить пулю и вероятно он не давал ультразвуку проникнуть глубже. Хорошо еще, что он растягивался вместе с растущим животом.
— Это, наверное, после аварии, — Соврала Айрис. — Ткань зарубцевалась, как попало.
— Не врите мне, никаких следов аварии нет. Из такой кожи только барабаны делать, — Врач не поверила. — Что это такое у тебя в животе? Вдруг кесарить придется?
— Я вам расскажу, — Айрис поднялась и села, свесив ноги с кушетки. — Дайте салфетку.
Врач протянула ей пару тканевых салфеток.
— Только вам придется держать язык за зубами. Умеете молчать?
— Хм, точно сектанты. Вшила себе что-то?
— Я не с Земли, — Произнесла Айрис и вцепилась взглядом во врача, чтобы заметить ее реакцию.
Женщина усмехнулась, оценив признание супруги, как сумасбродство.
— Как я сразу не догадалась, вы чокнулись на каком-то литературном источнике? Что с твоим животом, деточка? Нам надо знать, на случай, если у тебя не будет нормальной родовой деятельности. Какой сюрприз там ждет хирурга?
— Скальпель не проникнет глубже кожи, как не старайтесь. В земных условиях от того, что у меня под кожей, не избавиться. Так что будем надеяться на нормальные роды, — Айрис бросила взгляд на хирургический инструмент, выложенный в рядок рядом с аппаратом УЗИ. Потянулась и взяла в руки предмет, похожий на долото, только полностью металлический. Врач испуганно посмотрела на нее.
— Металл? — спросила Айрис.
— Да, хирургический, нержавеющий, медицинская сталь. Очень твердый.
Айрис взяла «долото» двумя руками и сломала его без особых усилий. Демонстрация явных способностей обычно избавляла от долгих убеждений. Врача одолел ступор. Она несколько раз переводила взгляд с рук моей жены, державших сломанный инструмент, на ее лицо и не могла вымолвить ни слова.
— Это немецкий инструмент. Он стоит больше пятнадцати тысяч, — наконец произнесла она.
— Мы вам компенсируем, — быстро нашелся я. — А еще мы доплатим вам, чтобы вы сделали нам нормальное заключение и не болтали о том, что видели. Идет?
— Меня хирург прикончит этими обломками, — врач вытерла выступивший на лбу пот.
— Сколько? — я постарался перевести разговор в конструктивное русло.
— В смысле?
— Мы компенсируем вам материальные и моральные расходы. Назовите сумму, — мне приятно было выступить в роли богача, сорящего деньгами. Камила периодически делилась с нами своими нетрудовыми доходами.
Врач смутилась. В ней начали борьбу два основных психотипа, уживающиеся в одном человеке, порядочного «обиженки» и прагматичного «меркантила».
— Тридцать, — озвучила она компромиссную сумму и посмотрела на нас с неуверенностью, будто замахнулась на недосягаемую величину.
— Мы заплатим вам сто, — Айрис легко спрыгнула с кушетки. — Но вы обещайте нам не распространяться о нашем случае. Все-таки мы очутились на этой планете не просто так. Прячемся от космических гангстеров, своих бывших нанимателей. Они свидетелей не оставляют в живых.
