Я с тобою, Шуламит

Я с тобою, Шуламит

Авторы:

Жанр: Современная проза

Циклы: не входит в цикл

Формат: Полный

Всего в книге 14 страниц. У нас нет данных о годе издания книги.

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность. Книга завершается финалом, связывающим воедино темы и сюжетные линии, исследуемые на протяжении всей истории. В целом, книга представляет собой увлекательное и наводящее на размышления чтение, которое исследует человеческий опыт уникальным и осмысленным образом.

Читать онлайн Я с тобою, Шуламит


Елена Минкина

Я с тобою, Шуламит

Так уж исстари ведется:
Синь померкнет, конь споткнется,
Гром небесный прогремит…
Я с тобою, Шуламит.
(Эдуард Прониловер «Песнь песней»)

Фейгеле

I

Да, Фейгеле, да, птичка моя, так я тебе и скажу! Не было, скажу, молока в лавке у старого Лейбовича. Совсем обалдел Лейбович, рассеянным стал старый хрен, вот и привез вместо молока новый вид йогурта. И главное, в похожей коробке! Теперь столько их развелось, этих коробок, не мудрено и перепутать.

Пришлось брать сливки. В маленьких коробочках, поэтому сразу три. Не могу же я в кофе йогурт добавлять!

Конечно, ты не поверишь. Кто сегодня поверит в такую ерунду, сто сортов молока стоит в любой лавке. Да и не так глуп пройдоха Лейбович.

Не поверишь, Фейгеле, но хоть рассмеешься. И сразу начнешь поминать доктор Розенблит. Бедная доктор Розенблит, сколько раз в день склоняют ее имя наши заботливые еврейские жены!

«Холестерол, триглицериды…». Нет, ты скажи, Фейгеле, моя мама знала что-нибудь про триглицериды? А молочник, который каждое утро оставлял на крыльце бидон свежего молока? Чудесного, еще чуть теплого молока, пахнувшего травой. Ты думаешь, он замерял процент жирности? Прямо в бидоне? Или, еще лучше, в корове? И разве триглицериды, черт их возьми, помешали моей маме дожить до красивой спокойной старости?

И какой это идиот придумал назвать старость красивой?

Знаешь, что говорят умные люди, Фейгеле? — Самая большая радость в старости — это вовремя пописать и покакать.

Сегодня и Лейбович заявил: «В молодости, чтобы покакать, достаточно прихватить с собой в сортир газету, а в старости, чтобы пописать, можно смело брать книгу». Хе, хе, глупость, конечно, но смешная. Если можно назвать смешным стояние над унитазом по 10 минут, над этой чертовой струей. Да она еще норовит промазать и попасть тебе прямо на ботинки!

Знаешь, Фейгеле, все чаще я стал вспоминать маму. Теплые руки обнимают меня, расправляют белый воротник на курточке…

Конечно, белый, как иначе можно идти в школу! Она и сама так элегантно одевалась, у нее было чудесное клетчатое платье. Такое красивое строгое платье, с бархатной ленточкой на шее.

Мамины теплые губы до сих пор щекочут мой затылок. Старый седой затылок, который уже давно никому не нужен.

Впрочем, чаще я убегал, на давая себя обнять. Какой мужчина любит поцелуи и прочие нежности? «Мужчина»! Глупый голенастый щенок! Сколько лет было маме, когда я видел ее в последний раз? От силы пятьдесят. Меньше, чем нашему Шмулику сейчас.

Интересно, вспоминаешь ли ты наш городок? Я вспоминаю иногда. Крутые улицы, колокольный звон с площади, герань. Охапки герани на всех окнах, на всех балконах. Веранды, заросшие красными и оранжевыми цветами. Разноцветные деревянные вывески.

Над нашим магазином была очень красивая вывеска, — дама в шляпке с вуалью, веер, маленькая туфелька из-под пышной юбки. И надпись. Красивыми витыми буквами. Поверишь, я помню каждую букву на этой вывеске. «Stoffladen. Die beste Muster Europes. Schwarz und Soehne»[1].

И помню ее на земле. Сломанную, затоптанную тяжелыми черными сапогами. И разбитые горшки герани вокруг. Черная жирная земля и поломанные вывороченные красные цветы.

Я страшно не хотел уезжать. Я спорил с отцом до хрипоты и даже плакал, хотя мне уже исполнилось шестнадцать. Но когда он заговорил про сестер, я сломался. Я не мог слушать про сестер. Я не мог думать, что сделают молодые штурмовики с этими худенькими веселыми болтушками и дразнильщицами. Додик был старше, но он оставался с родителями. Так решил отец, он еще надеялся спасти магазин.

Мой бедный практичный отец, даже ты не мог представить, что грядет.

Зачем я вспоминаю все это? Наверное, от старости. Когда не остается будущего, начинает обступать прошлое.

В ночь отъезда я пробрался на вашу улицу. Было опасно ходить в темноте, штурмовики окончательно распоясались, но, казалось, эта мерзость не может коснуться такого чудесного богатого дома. К тому же вы жили в немецком районе, далеко от синагоги.

Я стоял в черноте за увитой плющем калиткой. Где-то там, в теплой гостиной, в окружении роскошной мебели и настоящего рояля (сколько раз я подсматривал в окно) оставалась ты, потрясающая недоступная Фейга Мендельсон, старшая дочь профессора медицины Авраама Мендельсона. Однажды увидев тебя у входа в синагогу, я сошел с ума навсегда. Я и сейчас помню стройную белокожую красавицу, нежные руки, золотые как у Суламифи, кудри.

Ты никогда меня не замечала, конечно. Стыдно вспоминать, я ведь был ниже тебя ростом. И на два года моложе. Тощий прыщавый подросток, кипящий как кастрюля от восторга и отчаяния. Подумать, наши внуки в этом возрасте спокойно спят со своими подружками, ни тебе сексуальных страхов, ни прыщей. А я в самых тайных мечтах не смел коснуться твоей груди.

Через семь лет я нашел тебя в лагере для беженцев. Серую худую девочку-старушку с куцым ежиком волос и номером на руке. Сестры откуда-то узнали, что ты выжила. Эти тараторки всегда все знают.

Ты не была девственницей. Нет, мы не говорили об этом, мы о многом не говорили, но я помню ужас в твоих глазах, когда я обнял тебя в первый раз. Знаешь, Фейгеле, я никогда не хотел узнать, кто был тот негодяй. Или те негодяи. Это ничего не могло добавить.


С этой книгой читают
Выбор, или Герой не нашего времени
Автор: Серж Середа

Установленный в России начиная с 1991 года господином Ельциным единоличный режим правления страной, лишивший граждан основных экономических, а также социальных прав и свобод, приобрел черты, характерные для организованного преступного сообщества.Причины этого явления и его последствия можно понять, проследив на страницах романа «Выбор» историю простых граждан нашей страны на отрезке времени с 1989-го по 1996 год.Воспитанные советским режимом в духе коллективизма граждане и в мыслях не допускали, что средства массовой информации, подконтрольные государству, могут бесстыдно лгать.В таких условиях простому человеку надлежало сделать свой выбор: остаться приверженным идеалам добра и справедливости или пополнить новоявленную стаю, где «человек человеку – волк».


Квон-Кхим-Го

Как зародилось и обрело силу, наука техникой, тактикой и стратегии на войне?Книга Квон-Кхим-Го, захватывает корень возникновения и смысл единой тщетной борьбы Хо-с-рек!Сценарий переполнен закономерностью жизни королей, их воли и влияния, причины раздора борьбы добра и зла.Чуткая любовь к родине, уважение к простым людям, отвага и бесстрашие, верная взаимная любовь, дают большее – жить для людей.Боевое искусство Хо-с-рек, находит последователей с чистыми помыслами, жизнью бесстрашия, не отворачиваясь от причин.Сценарий не подтверждён, но похожи мотивы.Ничего не бывает просто так, огонёк непрестанно зовёт.Нет ничего выше доблести, множить добро.


Рисунок с уменьшением на тридцать лет

Ирина Ефимова – автор нескольких сборников стихов и прозы, публиковалась в периодических изданиях. В данной книге представлено «Избранное» – повесть-хроника, рассказы, поэмы и переводы с немецкого языка сонетов Р.-М.Рильке.


Ирина

Устои строгого воспитания главной героини легко рушатся перед целеустремленным обаянием многоопытного морского офицера… Нечаянные лесбийские утехи, проблемы, порожденные необузданной страстью мужа и встречи с бывшим однокурсником – записным ловеласом, пробуждают потаенную эротическую сущность Ирины. Сущность эта, то возвышая, то роняя, непростыми путями ведет ее к жизненному успеху. Но слом «советской эпохи» и, захлестнувший страну криминал, диктуют свои, уже совсем другие условия выживания, которые во всей полноте раскрывают реальную неоднозначность героев романа.


Насмешка любви

Автор ничего не придумывает, он описывает ту реальность, которая окружает каждого из нас. Его взгляд по-журналистски пристален, но это прозаические произведения. Есть характеры, есть судьбы, есть явления. Сквозная тема настоящего сборника рассказов – поиск смысла человеческого существования в современном мире, беспокойство и тревога за происходящее в душе.


Мистификация

«Так как я был непосредственным участником произошедших событий, долг перед умершим другом заставляет меня взяться за написание этих строк… В самом конце прошлого года от кровоизлияния в мозг скончался Александр Евгеньевич Долматов — самый гениальный писатель нашего времени, человек странной и парадоксальной творческой судьбы…».


«Косяк» авторитета
Жанр: Боевик

Старый вор Крытый не ожидал, что его разведут как последнего лоха. Молодые волки – Боксер и Блондин не поделили крупный куш, Крытый рассудил их по понятиям, а теперь его обвиняют, что за свое решение он получил взятку. Такое Крытый не прощает. Тем более он знает, что бывший комитетчик Петров рвется к власти и Крытый ему – что кость в горле. Власть, как известно, даром не дается, особенно если она в руках у Крытого. Главная схватка впереди.


Приговор воров
Жанр: Боевик

Колян Щукин и Рустам – вор и киллер. Их дорожки сошлись давным-давно, но никому из них и в голову не приходило, что настанет время, когда одному придется опасаться другого. Да, круто пересеклись тропки старых друзей: киллер должен замочить вора. Не выполнить заказ Рустам не может, он профессионал экстра-класса, со своим киллерским кодексом. Единственное, что он себе позволяет, – предупредить кореша. И пусть Колян думает, как спастись…


Русский язык в афоризмах

Данное учебное пособие гарантирует существенное повышение грамотности учащихся в короткое время. Для этого использован принцип ассоциативного запоминания правил, исключений и примеров с помощью афоризмов – мудрых изречений древних и современников (писателей, философов, ученых, политиков, деятелей культуры). Пособие предназначено для старшеклассников, учителей, абитуриентов, преподавателей, студентов и может быть использовано в качестве вспомогательного материала к классическим учебникам русского языка.


Забавные рифмы

В книжке представлены новые (написанные Николаем Векшиным за прошедший год) рифмованные афоризмы, ироничные стихи, а также дружеские пародии.


Другие книги автора
Время обнимать

Роман «Время обнимать» – увлекательная семейная сага, в которой есть все, что так нравится читателю: сложные судьбы, страсти, разлуки, измены, трагическая слепота родных людей и их внезапные прозрения… Но не только! Это еще и философская драма о том, какова цена жизни и смерти, как настигает и убивает прошлое, недаром в названии – слова из Книги Екклесиаста. Это повествование – гимн семье: объятиям, сантиментам, милым пустякам жизни и преданной взаимной любви, ее единственной нерушимой основе. С мягкой иронией автор рассказывает о нескольких поколениях питерской интеллигенции, их трогательной заботе о «своем круге» и непременном культурном образовании детей, любви к литературе и музыке и неприятии хамства.


Эффект Ребиндера

Этот роман – «собранье пестрых глав», где каждая глава названа строкой из Пушкина и являет собой самостоятельный рассказ об одном из героев. А героев в романе немало – одаренный музыкант послевоенного времени, «милый бабник», и невзрачная примерная школьница середины 50-х, в душе которой горят невидимые миру страсти – зависть, ревность, запретная любовь; детдомовский парень, физик-атомщик, сын репрессированного комиссара и деревенская «погорелица», свидетельница ГУЛАГа, и многие, многие другие. Частные истории разрастаются в картину российской истории XX века, но роман не историческое полотно, а скорее многоплановая семейная сага, и чем дальше развивается повествование, тем более сплетаются судьбы героев вокруг загадочной семьи Катениных, потомков «того самого Катенина», друга Пушкина.


Там, где течет молоко и мед

Что есть любовь? Преданность Родине, тоска по дому, обаяние ребенка, страсть женщины? Роман «Там, где течет молоко и мед» об обетованной Любви, музыкальная притча о четырех поколениях большой еврейской семьи, ветвистом дереве, срубленном под корень и возродившемся вновь. В книгу вошли также три повести – три истории в монологах, словно три пьесы, продиктованные жизнью. О страсти и усталости, надежде и вечном непонимании друг друга, смерти, предательстве, отчаянии. И всегда о любви. Как и в первой книге Елены Минкиной-Тайчер «Эффект Ребиндера», выпущенной издательством «Время» и получившей признание читателей и литераторов.


Три рассказа о любви
Жанр: О любви

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.