Дела шли хорошо, еще бы знать, куда...
Жизнь—это не прямая, ведущая вверх или вниз,
а какая-то более сложная и неправильная линия:
зигзаг, штопор, порой просто какие-то каракули.
А иногда ты добираешься до того момента в жизни,
когда тебе казалось, что дальше только конец,
а оказывается, что это новое начало.
Энн Тэйлер, «Лестница лет».
Белла
Приехала я совсем поздно. Пикап, наверное, после короткого застоя всё же решил обидеться на меня. Странные шумы на половине дороги заставили меня сбросить скорость до минимальной и молиться богу Шевроле и матери его Бензоколонке. Доехала я, видимо, на одной искренней вере. До этого мне позвонил несколько раз Бо, беспокоясь, не случилось ли что. В конце концов он просто набрал мой номер и не заканчивал разговор до самого Форкса под предлогом помощи в приготовлении домашнего бульона. Посмотрим, что он приготовил там со мной на проводе. Пару раз я слышала, как что-то на том конце гремело и падало, создавая помехи.
Также звонил Майк, спросить, нужно ли за мной заехать завтра утром. Я попросила забрать меня от Квонов часов в десять. Кажется, Ньютон не поверил, что я ночую у Бо. Думает, я просто домашнее задание парню утром завезу…
Ну-ну…
Глаза слипались от усталости.
Сначала Эрик, потом многочасовая поездка…
А завтра день обещает быть таким же насыщенным, как и прошлые выходные. Я ещё ни разу не ездила в Сиэтл для подобных прогулок. Наверное, дело было в отсутствии нужной компании. Завтра после тира я планировала обойти этот город вдоль и поперёк, фотографируя, заглядывая в уютные кафе типа первого Starbucks, и просто натыкаться на новые лица этого мегаполиса.
Квон встречал меня у подъездной дорожки, в шутку сигнализируя мне старыми маленькими флажками.
Посадка прошла удачно.
— Ну, наконец-то! — парень помог мне выйти из машины.
Я с удовольствием хрустнула шеей. Спина почти отваливалась, а плечо страшно ныло. Кажется, я поторопилась с нагрузками на руку.
— Как бульон? — у меня было серьёзное желание быстренько выпить полезного и лечь. Куда угодно. Возможно, даже сразу уснуть.
— Какой бульон? — Квон пошутил явно не вовремя.
Не отвечая, я вручила ему два ведра попкорна: солёный и карамельный, как заказывал.
Бо посмотрел на строгую и голодную меня и понял, что время подколов может вернуться только после ужина.
— Ладно-ладно, без шуток, он удался. Ты слышишь по моему голосу, что это зелье уже начало действовать на мой больной организм?
Надеюсь, что на мой организм оно подействует так же волшебно. Зайдя в дом, я зачарованно пошла на запах.
Догадливый Квон тут же налил мне тарелку, посыпал зеленью и вручил ложку.
Ты ж моя прелесть!
Наевшись, я откинулась на стул, поглаживая увеличившееся пузко… Счастье есть, когда можно вкусно поесть.
— Спасибо! — я вспомнила про спонсора сегодняшнего ужина и с одобрением посмотрела на улыбающегося Бо.
— Не за что… Ты знаешь, это удивительно приятно, — он чуть покраснел и отвёл взгляд.
— Что именно?
— Смотреть, как девушка ест. Чувствуешь себя каким-то дремучим охотником-добытчиком. Как будто притащил ей тушу мамонта и видишь, что шаманил не зря. Может, за это отвечает страшно древний ген?
— Не знаю, в любом случае, ген замечательный, — мысли текли вяло, глаза закрывались, но я боролась с сонливостью:
— Что будем смотреть?
— Ты смотрела «Улыбка Моны Лизы»?
— Успела лишь на концовку и мало что поняла… — призналась я.
— Попытка номер два или пойдёшь спать?
Соблазн был велик, но я согласилась на фильм. В комнате парня был отдельный телевизор и даже стоял новёхонький проигрыватель. Бо с такой гордостью скормил последнему диск, что я подумала, что гордость за технику — тоже своеобразный мужской инстинкт. Раньше были топорики, теперь телеки и мобильники… Прогресс не стоит на месте.
Я плюхнулась на кровать и ленивым взглядом прошлась по заставленной комнате. На полочке возле кровати притаились пара книг с отвёрнутыми от меня корешками. Рядом стояла тарелка с яблоками, одно из которых я тут же приватизировала, впившись в него зубами. Стол, заваленный красками, ручками и карандашами. Небольшая доска, на которой мелом были написаны разнообразные цитаты, в одной из них я узнала слова Мартина Лютера: «Спокойствие — сильнее эмоций. Молчание — громче крика. Равнодушие — страшнее войны».
Я не успела спросить причину появления этой цитаты на доске, так как Квон с разбега упал рядом со мной на кровать, вытянув длинные ноги. Взяв мою руку, он беспардонно укусил яблоко, не отрывая взгляда от картинки начавшегося фильма. Я смотрела на этого храбреца в обалдении и не понимала, откуда что берётся и куда делась его привычная стеснительность.
Почувствовав мой взгляд, Бо усмехнулся, не отрываясь от телевизора:
— Ты взяла последнее красное яблоко, Белоснежка. Ничего личного, просто они тоже мои любимые.
Чему я, собственно, удивляюсь?
Где-то на первом уроке Джулии Робертс я провалилась в сон, забыв, что мне постелено на диванчике в гостиной…
Проснулась я из-за того, что солнечный лучик нагло щекотал мой нос и слепил сквозь закрытые веки. Попытки отвернуться и спрятаться лишь прогнали ускользающий сон, так что я быстро прошла все четыре стадии, после которых происходит принятия неизбежного: отрицание, гнев, торг, депрессия, но потом вспомнила, какой чудесный день сегодня обещает быть, и смирилась.
