Он стоял за дверью и шумно дышал. Или ей казалось? Наверно, казалось. И еще ей казалось, что он нашел в передней тяжелый молоток, лежавший в нижнем ящике, где обычно хранят принадлежности для ухода за обувью. Молотком он мог разбить замок. Или не мог? За полчаса, прошедшие после того, как она заперлась от него в туалете, он не произнес ни слова. Сначала колотил в дверь, толкал плечом, но быстро понял бесполезность попыток. Ходил по кабинету, она слышала его шаги. Потом шаги смолкли, и вот уже семь минут (она посматривала на часы) он молча стоял за дверью и дышал так громко, что звук отдавался у нее в ушах. Конечно, ей только казалось. Возможно, он сидел в кресле у компьютера и ждал, пока ей надоест прятаться и она выйдет сама.
Она не кричала. Звать на помощь было бесполезно. В старом, начала прошлого века, здании на Эйкен-стрит были толстые стены и прекрасная звукоизоляция. Потому она и сняла здесь однокомнатную квартиру, превратив ее в кабинет.
Если он уселся в кресло и ждет, когда у нее сдадут нервы, то вряд ли услышит, если говорить спокойным тоном. А иначе говорить с ним нельзя — она это понимала. И он, скорее всего, понимал, что она понимает.
Прислушивался?
— Питер, — позвала она наконец. Шла тридцать вторая минута, и бездействие становилось невыносимым. — Питер, вы слышите меня?
Молчание. Ушел? Нет, тогда хлопнула бы входная дверь и колокольчики в прихожей отозвались бы ясным печальным звоном.
— Питер!
— Я вас слышу, миссис Вексфорд.
— Давайте поговорим, Питер.
— Давайте поговорим, миссис Вексфорд. Как будто я лежу на кушетке, да? Поговорим. Мне некуда торопиться.
— В три часа придет пациент…
— И что? Позвонит в дверь, не услышит ответа, позвонит по телефону и на мобильный, ответа не будет, и он уйдет. Только и всего.
Телефон пока не звонил ни разу, она бы услышала. И мобильный — вот закон подлости! — она оставила в кармане жакета.
— Чего вы хотите, Питер?
— Я сказал, миссис Вексфорд. Я пришел вас убить. Подожду, когда вы выйдете, и убью.
Никаких эмоций, но внутри напряжен, внутри он комок нервов. Понимает, что не все идет по плану. А был ли у него план? Он пришел убивать и точно знал, как это сделает.
— Питер… Вы разумный человек. Полиция быстро вас вычислит. Вас видели соседи. Вы с кем-то поднимались в лифте. Кто-нибудь видел вашу машину. Они будут проверять всех моих пациентов.
— Не вычислит, и вы, миссис Вексфорд, лучше меня это понимаете. Ни в одном из моих погружений не было ничего подобного, верно? Ни в одной, как вы это называли, прегрессии.
— Питер, я не сделала вам ничего плохого. Напротив, наши сеансы…
— Наши сеансы, — прервал он, впервые показав признаки нетерпения, — сделали из меня человека действия. Раньше я был другим. Тряпкой.
— Значит, у вас нет причины…
— Есть, — жестко сказал он. — Мне плохо. У меня кошмары. Я должен вас убить, чтобы не убивать потом. Вы меня понимаете?
Пораженное сознание. Искаженное воображение. Убить, чтобы не убивать. В чем и когда она ошиблась?
Она знала. Она поняла это, когда он позвонил утром и попросил срочно его принять. Поняла по голосу, что случилась беда, а когда он вошел, убедилась в том, что его состояние после прекращения сеансов резко ухудшилось. Она надеялась, что произойдет релаксация, но оказалась неправа. Не было такого опыта в ее практике.
Она прижалась щекой к двери, приложила ухо, пытаясь расслышать, как он движется, где он сейчас и что делает. Хорошо, если сидит. Было бы лучше и проще, если бы он лежал на кушетке, как обычно, но с чего бы ему ложиться? Скорее всего, он стоит за дверью, поэтому слышно его дыхание… Или ей кажется?
— Питер, — сказала она. Сейчас она могла контролировать свой голос, тембр, интонации, модуляцию. За полчаса она не то чтобы пришла в себя — знала хотя бы, что голос не выдаст ее страха. — Питер, сядьте в кресло, так будет удобнее разговаривать.
Если он не захочет… Раньше он беспрекословно выполнял ее команды. Ложитесь — ложился. Можете встать — вставал. Оправьтесь, пожалуйста, — оправлялся, смотрел на нее преданным взглядом.
— Мне удобно. — Голос ровный, бесцветный. Тихий, трудно разобрать слова, она скорее угадала их, чем расслышала.
— Питер, вы помните, при каких обстоятельствах я сказала вам, что больше приходить не нужно, наша работа закончена?
— Миссис Вексфорд, — произнес он с легкой насмешкой после короткой паузы, — я не буду отвечать на ваши вопросы. Вы, верно, думаете, что, чем больше мы с вами разговариваем, тем меньше мое желание убить вас? Убийца или убивает сразу, или не убивает вообще? Голливудская чушь. Времени у меня много, давайте разговаривать. Но отвечать на вопросы я не буду. Хотите, расскажу, что ел на завтрак?
На что она, действительно, надеялась? Отвлечь его внимание? Он прав — голливудская чушь.
— Питер, — сказала она. — На завтрак вы ели омлет с беконом и пили черный кофе без сахара.
— Да, но откуда…
— Потом вы расслабились, расстегнули воротник рубашки, вас потянуло в сон…
Она сделала паузу, она всегда делала паузу в этом месте, он привык к этой паузе, он ее ждал. Если он сейчас что-нибудь скажет, это будет означать, что ничего не получается и нужны другие слова.
![Расследования Берковича 7 [сборник]](/storage/book-covers/03/0383a316dc5c525eb624f6e042ca718641bee739.jpg)
