Глава первая. Случай на дороге
В этот день мы с Колькой договорились пойти на шоссейку. Шли последние летние дни. Погода была отличная, но шататься по лесу или удить рыбешку в пруду уже надоело.
С Колькой я сидел за одной партой с третьего класса. С тех пор мы накрепко сдружились, но через несколько дней пути наши расходились.
Минувшей весной был закончен девятый класс, и теперь я с нетерпением ждал осени, чтобы очутиться в городе, который располагался километрах в тридцати от нашего села. Там мне предстояло обучаться профессии токаря в одной из пэтэушек, куда я месяц назад подал документы. А Колька решил махнуть в мореходку. В какую именно, он не говорил, да и вообще о своих новых делах Колька рассказывал неохотой, поэтому я еще не знал, выгорело у него с поступлением или нет.
А на шоссейку мы шли за «зелененькими» или уж как повезет. Дело в том, что наше село стояло неподалеку от дороги на Питер, а по ней то и дело туда-сюда сновали красочно разрисованные автобусы с иностранцами на борту. Они ездили в город, чтобы полюбоваться двумя захудалыми церквушками или, как их теперь торжественно называли, соборами.
Дорога до города от Ленинграда (вернее уже Санкт-Петербурга) была неблизкой. Кроме того не все буржуазные средства передвижения были оборудованы должными уборными. Поэтому автобусы останавливались, пассажиры рассредоточивались по окрестностям, а уж тогда не зевай.
Пока светит звезда Горбачева, а мировое сообщество мечтает лично взглянуть на страну победившей демократии, все западные туристы падки на "рашен соувенирс". Поэтому в такие моменты из объемистых сумок извлекались расписные ложки, деревянные медведи и куча подобных мелочей, символизирующих загадочную русскую душу.
Продавалось все это за дешевку, но наша выручка солидно окупалась в тех случаях, когда нам удавалось вырваться в город. За несколько часов мы, не спеша, осматривали валютные киоски и закупали красочную мелочевку. А на чердаке или в сарае у каждого из нас бережно хранилась коллекция цветастых баночек из под «Фанты», "Пепси" или «Кока-Колы», расставленных вдоль стены на самом видном месте.
Вот только с сувенирами в последнее время шла накладка за накладкой. Теперь, когда толпы жаждущих устремились за рубеж и буквально вымыли прилавки магазинов, отыскать там что-либо, устраивающее иностранцев было весьма непростым делом. Приходилось усиленно крутиться по округе, потому что в городе появляться было опасно. Городские пацаны, завидев уже отоваренных туристов, просто лопались от злости и все намеревались разнюхать, кто же это вставляет им палки в колеса, но до конкретных расследований, благо, не находилось времени.
Все это я рассказываю со слов знающих пацанов, потому что сам участвовал в подобных прогулках всего два раза. Другое дело — Колян. Он и придумал всю эту заварушку, и втянул в коммерцию всех местных. И в этот день именно он подбил меня пойти с ним, вручив обширную сумку, набитую воинской амуницией. Ростом Колька не вышел, зато сноровкой наделил его бог за двоих, если не более. Он то и достал все эти петлички-звездочки.
"Тетенька, продайте, — канючил он чуть ли не каждый день в магазине у воинской части, — брат в отпуск приезжает, просил купить". И продавщица, скрепя сердце, выделяла ему все запрошенное, хотя строго-настрого запрещалось продавать что-либо лицам, не имеющим отношения к воинской службе.
День был жаркий, капли пота обильно стекали по моему лицу. А Кольке было все нипочем. Он весело гнал по пыльной дороге громыхающую консервную банку, стараясь попасть в телеграфные столбы, что, впрочем удавалось весьма редко. И поэтому Кольке частенько приходилось сворачивать в поле и разыскивать там свою банку, бережно прижимая к груди небольшую коробку, в которой перекатывалось десятка два матрешек.
Военную продукцию, которой у нас хватало, брали не очень охотно, а вот матрешки шли нарасхват и были самой ходовой частью товара, зато достать их было практически невозможно. Матрешек этих притащил откуда-то Леша, и теперь выручку за них предстояло делить на троих.
От избытка чувств Колька засвистал во весь дух, а я, задумавшись, запнулся о бугорок и чуть не грохнулся в густую дорожную пыль.
— Э, э, осторожней! — испугался Колян за сумку, которая вырвалась у меня из рук. Но я спас свою репутацию, вовремя подхватив ее, и тем самым освободил себя от нудных колькиных излияний о том, кого не надо брать с собой в дело, и о тех, кто испортит все, к чему ни прикоснется.
— Ну что, братан, решил куда поступать? — настроение у Кольки моя неловкость по всей видимости не испортила.
— В училище, куда еще, — вздохнул я. Хотя город и манил меня, но с замиранием сердца подумалось, что предстоит покинуть село и жить в чужом городе с чужими людьми.
— А то давай со мной, в мореходку, — Колька сплюнул на дорогу. — Хорошо моряку жить. За сезон — тыщи четыре-пять.
Я понимающе кивнул и погрузился в свои мысли.
— А на кого учить будут? — не умолкал Колян.
— На токаря, — коротко ответил я. Дальше, памятуя о Колькиной забывчивости, распространяться не имело смысла.
Подобные вопросы Колька задавал мне каждые семь дней, внимательно выслушивал мой обстоятельный ответ, а потом все это сообщение мгновенно вылетало у него из головы, и ровно через неделю он был подготовлен к тому, чтобы вновь задать свой фирменный вопрос.
