Уравнение не решалось.
X — сумма углов — увеличивалась до бесконечности. Я проверил расчеты на электронном универсале. Он подтвердил мои данные.
И все же уравнение имело решение, должно было иметь, Иначе уловителя не построить.
— Послушай-ка, — сказал Володя, — если ты не допустил ошибки в расчетах, остается одно — ты не учел чего-то.
— Чего именно?
Я не особенно доверял Володе, зная его склонность к философствованию и слепым экспериментам. Я помнил, как однажды электронный универсал начал путать и нести чушь и ни один инженер не мог обнаружить неисправности. В конце концов Володя признался, что это он соединил дополнительной связью несколько блоков, чтобы посмотреть, что из этого выйдет. Из «эксперимента» ничего не вышло. Но Володя не успокоился. И сейчас он повторил то, что я от него слышал уже не один раз:
— Часто познавать природу нам помогают случаи. И ни к чему ждать их. Случаи надо создавать.
В ответ на это я засмеялся, а он обиделся и ушел. Вскоре он вернулся с небольшим ящичком. Его лицо было жалким, как у человека, который собирается о чем-то просить и знает, что ему откажут.
— Я вмонтирую эту штуку в ЭУ, а ты ему предложишь вторично решить то же уравнение.
— Что это за штука?
— Новый орган, приемник неизвестного вида энергии. Он дает вспышку, а за счет чего — не знаю.
— Ты считаешь меня идиотом? — спросил я. — Ты можешь поручиться, что ЭУ не выйдет из строя?
— Поручиться не могу, — признался Володя. — Но большого вреда он ЭУ не принесет...
Улыбка слегка растянула Володины губы. Но я сделал вид, что не замечаю ее.
— Завтра снова введем в универсал данные, — проговорил я, словно обращаясь к самому себе. — Уравнение должно иметь решение.
Володя ничего не ответил, тяжело вздохнул. Я знал, что сегодня уйду из лаборатории после него и прикажу сторожу без меня не пускать его к электронному универсалу.
На второй день ЭУ вел себя странно с самого начала. Индикаторные лампы загорались не в том порядке, который я предполагал.
— В чем дело? — спросил я у электронного универсала.
— Здесь был тот, кого называют Володей, — последовал ответ. — Вмонтировал в меня новый приемник.
Я протянул руку к выключателю.
— Не нужно, — прозвенел ЭУ. — Уравнение теперь решается просто.
— Ответ, — сказал я, стараясь говорить четко, иначе ЭУ не поймет.
— Допустил ошибку при составлении уравнения. X расширяется до 8341 светового года. Потом сжимается и становится равным 39, 24, 18 градусам. Плюс деформация объема.
Так я и думал. Ничего хорошего из Володиной затеи не могло выйти. Но что-то — вероятно любопытство — заставило меня удержаться и тотчас не выключить ЭУ.
— Такого ответа не может быть, — раздельно сказал я. — Ты все смешал и спутал. Время и объем...
— Это ты выделил во Вселенной объем, время, энергию и другие yсловные измерения. Но Вселенная едина. Ты сам знаешь. В ней нет отдельно ни объема, ни времени, ни энергии. Уравнение можно составить и по-другому. Тогда оно будет иметь несколько решений. Но я не могу их сформулировать, — звенел ЭУ. — Ты не заложил в меня слова-обозначения, образы. Ты не мог заложить. Не знаешь явлений.
«Он не испортился, — подумал я. — Он говорит нечто безумное, с моей точки зрения. Но ведь те новые открытия и теории, которых мы ожидаем в науке, и должны показаться вначале безумными. Потому что они перевернут наши представления о Вселенной. ЭУ приобрел новые качества. Как их использовать? Как понять, о чем он сообщает? Видеть, не имея глаз, слышать без ушей? Природа предопределила ощущения человека. Предопределила ли она этим самым предел его знаний? Ведь с помощью наших органов чувств мы узнаём только о части ее явлений».
Все во мне возмутилось против собственных сомнений. В природе нет ни на что запрета. Слепой «видит» с помощью ультразвукового локатора. Глухой «слышит», наблюдая движения губ. Мы знаем о том, чего никогда не ощущали. Это старые истины. Они мне давно известны. К шутам сомнения!
ЭУ невозмутимо продолжал:
— С помощью нового приемника я уловил новый вид энергии. О нем нет сведений в моей памяти. Эта энергия способна сжимать и расширять время. Время формирует объем. Ты не знаешь об этом виде энергии, ты знаешь только четыре измерения, если учитывать время.
— А сколько их всего? — спросил я.
— Знаю о шести. Пока о шести.
— Расскажи о них.
— Не могу. Нет обозначений. Сначала нужно знать о новом виде энергии.
— Что же это за энергия? Энергия времени? Можно ее так назвать?
Это уже было гаданием на кофейной гуще. Но ничего лучшего я сейчас придумать не мог.
— Нет. Энергия сквозь... Альфа по таблице Крокера, умноженное на время, на скорость движения. Масса — его производное. Но не просто масса покоящегося тела. Есть постоянная — время, деленное на...
Он умолк. Он не имел ни обозначения понятий, ни чисел для уравнений. И я не мог ему дать их, потому что не знал, о чем он сообщает.
«Возможно, овладение этим видом энергии дало бы нам власть над временем и пространством?» — начал рассуждать я и с досадой подумал: «Кажется, заразился от Володи тягой к бесполезному философствованию о неизвестном. Впрочем, так ли уж оно бесполезно? Пока нам известно о природе очень много и очень мало. И не потому ли наше воображение иногда вступает на причудливые непроторенные тропы, еще не догадываясь, куда они ведут. Но оно стремится по ним вперед, потому что мы должны знать больше о мире, чтобы больше знать о себе. Без этого мы не будем могучи, а значит, и счастливы».
